ABBA Mia, или записки для Стены счастья

ABBA Mia, или записки для Стены счастья C 8 по 13 января в монреальском зале Wilfrid Pelletier (Place-des-Arts) шел мюзикл «Mamma Mia», заработавший в XXI веке мировую славу и кучу денег.
Не то, чтобы мюзикл был особенно хорош или плох, и не то чтобы я кого-то собирался уговаривать или, наоборот, отговаривать его смотреть. Спорить о вкусах тут бессмысленно. Мюзиклы, это вообще вещь такая – их или любишь, или не любишь, как оперетту, хоккей или белый шоколад. Поэтому те, кто любит, все равно будут смотреть, а те, кто не очень – все равно не будут.
Но вот загадка. «Mamma Mia» — так себе шедевр, средненький, несмотря на массовую рекламу и промывание мозгов («все-все-все его любят, да-да-да!»). Сюжет надуманный, танцы типовые-стандартные, пение посредственное… а в чем же «фишка»-то? Лучшие сцены мира, перевод на всевозможные языки, невиданные кассовые сборы – это-то все настоящее! Почему?Потому что многие люди так и не сумели избавиться от тоски по музыке квартета ABBA.

Не будем повторять прописных истин. Ясное дело, что в течение 8 лет попсовая (не «хард-роковая») музыкальная группа из НЕанглоязычной страны занимала ту сверкающую нишу в поп-культуре, в которой до нее удавалось воцариться разве что «ранним» Битлз, а после нее, пожалуй, что и никому. Сегодня, 35 лет спустя, интереснее понять – почему.
В 1977 году, в самый разгар «АBBA-мании», молодой тогда еще Лассе Халльстрем снял фильм о гастролях группы по Австралии. В этом фильме незадачливый радиожурналист задает людям всех возрастов и типов один и тот же вопрос: «Почему они вам нравятся? Ну почему?». Ответы следуют один другого глупее: «они чистые», «они не такие шумные, как другие», «у них хороший ритм». Вдруг на экране появляется маленькая девочка и говорит: «Когда я их слышу, я счастлива».

Этот ответ при всей его простоте и наивности кажется мне наиболее точным. Песни группы (в их оригинальном звучании) обладают удивительной силой воздействия: они, словно наркотик, продуцируют гормон счастья. Если не у во всех, то у многих.
С незапамятных времен музыканты и композиторы старались затрагивать эмоции слушателя. Музыка «научилась» вызывать восхищение, страдание, удовольствие, возбуждение, агрессию, депрессию, слезы, умиление, страсть… Впрочем, любая музыка так или иначе воздействует на физиологию, задевает тот или иной нерв и стимулирует ту или иную психологическую реакцию. Как же вызвать ощущение счастья?

В конце 60-х годов европейская поп-музыка по сравнению с британской находилась в плачевном состоянии. «Переиграть» англичан и американцев в поп-культуре считалось заведомо невозможным; оставалось либо подражать им, либо горестно мычать вялые баллады и радостно подпрыгивать под бездумные шлягеры. В Швеции одним из таких «менестрелей» был Бьорн Ульвеус. В его группу входило несколько таких же юношей, неубедительно страдавших от неразделенной любви (в Швеции, с ее уровнем жизни и качеством молочных продуктов, страдать от любви весьма затруднительно), а исполняемые песни ничем не выделялись из общего потока слащавого европейского бормотания. В то же самое время, но в другой группе, иной юноша с устрашающим именем Йоран-Брур-Бенни Андерссон энергично возил по клавиатуре органчика протертыми локтями, исполняя псевдоамериканский рок-н-ролл. В конце концов, им суждено было встретиться и потолковать.

Встретившись, они выпили какое-то количество пива и признались друг другу в своих потаенных страстях. Как оказалось, Бьорн в глубине души верил, что тексты для песен должны сочиняться только на английском – конечно, если мы хотим выразить свою рок-н-ролльную мысль так, чтобы ее поняли. Бенни же покаялся, что больше всего на свете обожает Моцарта и народную шведскую музыку, которую так сладко исполнять на аккордеоне.

Вдоволь посетовав на неблагодарные времена, Бенни и Бьорн объединили усилия и начали записывать совместный альбом. К тому времени мода на неразделенную любовь себя изжила, и молодые люди обзавелись подружками. Подружки были не какие попало – обе уже прославились у себя в стране как певицы, завоевали по нескольку наград и выпустили по паре успешных пластинок. Агнета, с ее ангельской внешностью и нежным сопрано, уверенно воспевала ту самую неразделенную любовь; а шведка германско-норвежского происхождения Анни-Фрид (или просто Фрида) уже тогда слыла оригиналом и предпочитала шире пользоваться изысканными интонациями своего меццо-сопрано, которыми природа ее не обделила. Чтобы совмещать приятное с полезным, Бенни и Бьорн предложили своим девушкам поработать на фоновых подпевках в студии. Обе не возражали.

Так в 1970 году появился альбом “Lycka”. Все 11 песен еще пелись по-шведски; но композиционно весь материал был уже сочинен дуэтом Андерсон-Ульвеус (иногда с участием друзей). В некоторых песнях на фоне отчетливо слышны девушки. Но это еще не ABBA. Это по-прежнему была всего лишь «еще одна» европейская музицирующая команда, работающая на уровне народных гуляний, кабаре и варьете, не более… пусть название альбома и означало не что иное, как «счастье».
В начале 70-х музыканты напоминали Кая из «Снежной королевы», который трудился, складывая слово «вечность». Бьорн, Бенни, Агнета и Анни-Фрид складывали слово «счастье», но нескольких букв все еще упрямо недоставало.

А всего-то и нужно было, что выбросить привычные стереотипы на помойку и полностью отдаться своим предпочтениям.
Бьорн по-прежнему считал, что его стихи намного лучше зазвучат по-английски. Он перешел на сочинение английских текстов. Песни сразу избавились от бесформенной расслабленности, на них будто бы навели резкость.
С другой стороны, Бенни начал включать все больше и больше элементов, унаследованных от народных танцев вроде «шоттиса» и от европейских классиков. Его мелодии становились все разнообразнее, ярче, выразительнее (это развитие будет продолжаться все годы).

Агнету и Фриду невозможно было долго держать «за кадром» — в конце концов, они были прирожденные звезды. Более того, когда они попробовали спеть на полную мощность и вместе, получился дуэт небывалой красоты и выразительности. Бенни был абсолютно прав, когда говорил, что с любыми другими вокалистками их песни никогда не звучали бы так, как нужно.

Эти находки следовало свести воедино. И надо же было такому случиться, что под рукой оказался звукорежиссер и продюсер Михаэль Третов с его идеей «стены звука», которая и дала в итоге знаменитый «ABBA-sound». Cтудийная звукозапись при Михаэле напоминала бесчисленные отражения в зеркалах, поставленных друг против друга. Если ударник записывал свою партию, то его дорожка удваивалась так, чтобы казалось, будто два ударника играют в унисон. То же проделывалось для бас-гитариста и других музыкантов. Когда же дело доходило до вокала и клавишных Бенни, то тут уже щедрость звукорежиссера не ведала границ. Голоса Агнеты и Фриды переплетались, схватывали друг друга, отпускали, сливались воедино и снова разъединялись, менялись местами, кружились – в общем, исполняли настоящий танец. Многократно повторенные и наложенные друг на друга звуковые дорожки давали в итоге ту самую «стену» — звук необыкновенной плотности. Казалось, этот звук можно резать ножом, как торт. Даже включенная на небольшую громкость, каждая песня должна была завладеть слушателем и полностью подчинить его себе.

В 1973 году вышел альбом Ring Ring. Это уже было почти «то, что надо». Песни на английском, превалирующий женский вокал, «стена звука». Альбом стал популярным в Швеции (но не за ее пределами). Впрочем, кто ж собирался на этом останавливаться?
В следующем году новый альбом Waterloo содержал одноименную песню, с которой группа выступила на конкурсе «Евровидение» в английском городе Брайтоне. И вот это стало сенсацией.
Упругие, бьющие наотмашь синкопы рояля. С первой секунды слушателя подхватывает этот смерч и уже не отпускает. Мощная поддержка гитар, саксофонов и барабанов. Оглушительный и вместе с тем стройный дуэт вокалисток. Песня длится чуть больше двух минут, но за это время слушатель успевает побывать черт знает где и к концу чувствует себя обессиленным, с учащенным пульсом, приоткрытым ртом, расширенными зрачками и абсолютно счастливым.
Неудивительно, что в тот день про ABBA узнала вся Европа и — что важнее – видавшая виды Англия. За две минуты вся остальная «континентальная» поп-лирика была безвозвратно сдана в утиль.
И это было только начало…

На альбоме Waterloo были и другие песни, не меньшей силы физического воздействия. По тому же рецепту была «испечена» Honey, Honey. Но там же и обворожительная «Аста Маньяна», и царственная Gonna Sing You My Lovesong – песни спокойные, умиротворяющие, радующие душу.

Следующий альбом (он так и назывался – ABBA), развивая обретенный успех, все же содержал в себе неожиданные сюрпризы. «Стена звука» стала не простой, а «резной», прерывистой. Первая же песня Mamma Mia, с уже ставшей «фирменной» плотностью звучания, вдруг разряжалась в неожиданную хрустальную прозрачность. Такие забавы доставляли явное наслаждение Бенни Андерссону – все яснее и яснее делалось, кто в группе настоящий генератор музыкальных идей. Еще больше экспериментов со звуком в песне SOS – музыка в ней настолько выразительна и содержательна, что вообще могла бы обойтись без слов. Кстати, Бенни это и сам почувствовал, поместив на второй стороне альбома инструментальную композицию Intermezzo #1. Но даже собственные рекорды по насыщенности звука были побиты в песне I Do, I Do, I Do. Это уже не была стена – это настоящее цунами.

Не спорю – в том же 1975 году в мире было сделано много и хорошего, и лучшего. С незабываемыми шедеврами вошли в историю музыки Pink Floyd, Queen, Led Zeppelin, Genesis, Rick Wakeman… но, кажется, я называю одних лишь англичан?
Должен повторить свою мысль: в континентальной Европе в эти годы не было ничего, равного музыке ABBA по силе и красоте.

В 1976 году выходит альбом Arrival с песней Dancing Queen. Альбом становится «номером один» в Англии, а песня – хитом в США. Это была вершина коммерческого успеха, дальше некуда.
Но и в композиционном отношении песни этого альбома достигли мыслимого предела в развитии стиля. Послушайте первую же песню – When I Kissed The Teacher. Как ведет себя мелодия? Подобно волне, она взмывает вверх и обрывается, рассыпаясь на брызги… скатывается вниз… быстренько переведем дух, нам снова наверх… снова обрыв и снова вниз. За 20 секунд мы успеваем врасти в эту музыку, стать с ней одним целым, это рискованно, это опасно… потому что сразу после этого начинается трудное восхождение с прерывистым ритмом, мы оступаемся, дыхание сбивается, но мы упорно лезем дальше, чтобы наконец взгромоздиться на вершину! (И это только первый куплет, под одну акустическую гитару, сейчас подключатся остальные инструменты и нас накроет «стена звука»).
Что ни говори – а это высший пилотаж! Так легко и уверенно брать слушателя за шкирку…

Все рекорды популярности побила следующая песня на альбоме – Dancing Queen. Вот ее-то, скорее всего, и имела в виду та девочка, которая говорила про счастье.
Впрочем, каждая песня альбома – классика, предел возможностей для поп-музыки. К концу альбома внимательный слушатель (особенно молодой) уже окончательно истерзан эмоционально. Как бы сжалившись, Бенни Андерссон дает нам расслабиться и прийти в себя с заключительной инструментальной композицией Arrival – она спокойная, но не менее выразительная. Это настоящий пейзаж; мне чудится закат, ровное поле, лес и шоссе на горизонте, запах сена, дыма и молока… Европа.

В жизни музыканта достижение полного успеха таит в себе смертельную опасность. Что дальше? Делать все то же самое, пока всем не надоешь? Или сразу уйти? Или все же искать новые способы выразительности?
Начиная с 1977 года, эксперименты над физическими состояниями слушателя почти полностью прекращаются. Музыка становится или просто танцевальной, или все более мрачной, уходящей в себя, все более скандинавской, как в 6-минутной песне Eagle. Так начинается второй период в развитии группы – когда музыка делается более зрелой и глубокой, а личные отношения между участниками квартета тем временем заходят в тупик.

1979 год: альбом Voulez-Vous имеет наибольший коммерческий успех, даже Картер рад встретиться с квартетом (эти шведы стали популярнее американского президента, Картеру эта встреча нужна, чтобы поднять себе рейтинг). 1980: Super Trouper, самый зрелый, элегантный, «стена звука» приобретает поистине аристократическую изысканность. 1981: The Visitors, самый печальный, местами трагический. 1982 – группа прекращает существование на пике творческой активности, имея с десяток великолепных песен в разработке.
Когда личное счастье заканчивается, становится нечем делиться с другими. Стена звука тут уже не поможет.

Все это время совсем в другой стране происходит нечто загадочное, о чем я просто не в силах умолчать.
В СССР, как мы прекрасно помним, поп- и рок-музыка считалась смертным грехом наравне с промышленным шпионажем и скотоложеством. Ни одного альбома Битлз не издается, не говоря уже о каком-нибудь Оззи Осборне. Но ABBA умудряются официально выпустить в СССР 4 альбома, а также полнометражный фильм Лассе Хальстрема, который шел в лучших столичных кинотеатрах! Кто-то очень сильный и влиятельный (был слух, что сам Брежнев) явно был не прочь потереться спиной о стену звука и принять дозу счастья. Не удивлюсь, если Ильич и вправду восползал на трибуну съезда, пару раз прослушав Dancing Queen. Но кто-то не менее сильный был и «против», давая свои команды газетным критикам. Помнится, в «Комсомольской правде» старательно свирепствовала Елена Лосото, не жалея злобы и вранья. Я читал, ахал и думал – а ведь так все и останется в веках, ведь никто из нас никогда не напишет в газету.
Пишу вот.

В 1982 году ABBA формально прекратили существование как группа. Но и 25 лет спустя в это трудно поверить. Их «стена счастья» — по-прежнему культовое место. Альбомы переиздаются чуть ли не ежегодно, а песни постоянно звучат по радио. Меньше всего любви им досталось как раз у себя на родине: шведы не хотели простить своим соотечественникам пения на английском и не по-социалистически роскошного образа жизни, но все же Бенни Андерсcон не так давно был награжден титулом «профессора музыки» (высшая награда) за вклад в культурное развитие своей страны. Сейчас он, седовласый морщинистый дед, время от времени сочиняет великолепную инструментальную музыку – то для синтезатора и оркестра, то для деревенского аккордеона и скрипачей. Агнета и Фрида выпустили по несколько сольных альбомов.

Но всего это людям мало, мало. Даже тем, кто не застал ту эпоху. Не хватает, может быть, именно красивой современной европейской поп-музыки, ритмичной и элегантной, от которой дух захватывает и пульс учащается. Говорят, «ностальгия по 70-м»? Думаю, тоска по чувству счастья. «Транс» и «техно» такого чувства не дадут.
Поэтому сначала сочиняют мюзикл Mamma Mia, потом ходят на него. Там звучат «те самые» песни, снова и снова. Все равно таких песен никто больше не придумал.

Яков Рабинович
Монреаль