Жан Шаре давно увлекся миссионерством. Его миссия – продвигать квебекские компании на новые рынки. В условиях мирового экономического кризиса жизненно важной задачей является диверсификация экономики, то есть проникновение нашего экспорта туда, где для него найдется покупатель. Речь идет о крупнейших развивающихся странах: Индии и Китае.Подразумевается, что они нуждаются в нашей высокотехнологичной продукции для осуществления технического рывка.
Некоторые участники завершившегося Всемирного экономического форума в Давосе даже утверждали, что пора бы этим странам (вместе с Бразилией и некоторыми другими) отказаться от удобного статуса «развивающихся». Такие призывы часто бывают связаны с настойчивыми требованиями США в адрес Китая о ревальвации юаня.
Экономика Китая и Индии растет прежде всего за счет аутсорсинга производств из индустриализованных капиталистических стран. Не имея возможности эксплуатировать собственных граждан желаемым образом, крупный капитал идет за рабочей силой в Китай и Индию. Он рассчитывает при этом на небольшие издержки, связанные с дешевым трудом. Дешевый же труд — это армии китайских крестьян или индийских обездоленных, которые живут в неотапливаемых хибарах и тратят на существование 2 доллара в день. Бурный рост экономики Китая, Индии, других развивающихся стран, ставших в последние годы очередным синонимом «экономического чуда», основан на массовой нищете местного населения.
Все это, естественно, не новости. Точно так же в начале ХХ века бурно растущие Соединенные Штаты Америки были территорией нищих люмпенов и низведенных до скотского состояния бывших рабов, метавшихся по стране в поисках каторжного труда. Трансформация США в нынешнее стабильное и процветающее общество в основном происходила после Второй мировой войны.
Очевидно, стабилизация, сопровождающаяся повышением уровня жизни, ожидает и Индию с Китаем. В Китае этот процесс идет быстрее, чему, вероятно, способствуют исторические традиции (например, конфуцианская идеология с ее приоритетом общественного над частным). Сегодня Китай массово автомобилизируется, здесь нарождается типичный для западного общества «средний класс». Индия постепенно движется по тому же пути. Автомобилизация здесь воплотилась в создание бюджетного автомобиля «Тата Нано» за 3 тысячи долларов.
Пока что экономические связи Канады с Китаем и Индией ничтожны. Доля экспорта Квебека на эти рынки еще меньше. Так, экспорт нашей провинции в Индию составляет всего 1% от общего квебекского экспорта. Это микроскопическая величина. Мы ввозим на крупнейший рынок современности в основном бумагу, а также асбест (11% от всего квебекского экспорта в эту страну) и аэрокосмическое оборудование. Объемы квебекского экспорта в Индию в 2008 году составили «жалкие» 427 миллионов долларов. И это еще очень хорошая цифра – обычно она держится в районе 300 миллионов долларов.
Взамен Канада привлекает индийских айтишников – идет активная «утечка мозгов» на Запад. Студенты из Индии и Китая десятками тысяч стремятся в нашу страну на стажировку или для прохождения полного курса обучения. В обеих азиатских державах есть «новые индусы» и «новые китайцы», которые могут себе такое позволить. Хотя нужно признать, что и в высшем образовании Канада остается в тени Соединенных Штатов. В тамошние вузы приезжает несравненно больше студентов из развивающихся стран.
Жан Шаре совершает уже вторую поездку в Индию с торговой миссией. В первый раз он был здесь в 2006 году, тоже в январе. Тогда вместе с ним страну посетили лишь немногие квебекские бизнесмены и главы вузов. Сегодня свита Шаре гораздо крупнее – около 130 человек. Вояж продлится неделю и затронет Мумбаи, Бангалор и Нью-Дели.
Подобные миссии во главе с квебекским премьер-министром уже пытались собрать кое-какой урожай контрактов в Мексике, Китае и России. Результаты редко бывали впечатляющими, однако без поездок не было бы и этого. Развивающиеся рынки – это не привычные и знакомые США, в течение уже почти 20 лет объединенные с Канадой в единое экономическое пространство. В Азии и порядки другие, и люди чужие. Проникнуть сюда западной компании не так просто, как кажется. К тому же надо понимать, что квебекские деловые люди борются с многочисленными конкурентами.
Возможно, по вине конкурентов нынешняя торговая миссия в Индию началась со скандала. Квебекский бизнес удалось выставить далеко не в лучшем свете. Надо признать, что существенная доля вины в этом лежит на самом Квебеке и его правительстве, которое всеми силами цепляется за сохранение одного из маргинальных производств, хотя место ему уже несколько десятков лет – на свалке истории. Речь идет о добыче асбеста, ведущейся неподалеку от живописных окрестностей Шербрука, откуда родом сам Жан Шаре.
Город, где все еще добывают асбест, так и называется, — Асбест (Asbestos). В нем до сих проживает около 7 тысяч человек. В основном это пенсионеры. Асбест – один из многих депрессивных городков Квебека, возникших вокруг какой-либо одной отрасли. В данном случае крупнейшим работодателем была асбестовая шахта Jeffrey Mines. Добыча здесь ведется открытым способом. Это крупнейшая подобная шахта на земном шаре. В настоящее время большая ее часть бездействует и затоплена водой. На шахте продолжают работать около 150 человек.
Сам город Асбест жители хотели бы переименовать, потому что с этим словом в последние 30 лет связываются исключительно дурные вещи. Свойства асбеста известны с глубокой древности. В частности, в записках Марко Поло упоминается о чудодейственной восточной ткани, которую ее обладатели держат над огнем, когда ее нужно постирать. Огнеупорные и изоляционные свойства асбеста широко известны. Со второй половины XIX века он широко применялся в строительстве, при изоляции различных труб, для производства тормозных колодок и даже сигаретных фильтров. Шахты на востоке Квебека действуют примерно с того же времени.
Негативные последствия использования асбеста вскрылись очень скоро. В начале ХХ века ученые обратили внимание на повышенный уровень смертности (25%-30%) от рака легких среди рабочих асбестовых производств. Владельцы заводов мешали научным исследованиям, установлению норм безопасности и распространению данных об асбесте среди широких слоев населения. Уже с 1930-х годов было ясно, что частицы асбеста вызывают рак. Тогда же было изучено и специальное профессиональное заболевание – асбестоз. Однако асбест продолжали использовать на Западе и в 1950-е, и в 1960-е годы. Только в 70-е годы во многих странах (Австралия, Япония, страны Евросоюза и т.д.) начали запрещать этот продукт. В Канаде асбестовую изоляцию на протяжении последних лет методично извлекали из стен школ, больниц и государственных учреждений. Это обошлось казне в миллионы долларов.
Канада и Квебек фактически поставили асбест вне закона, что было достигнуто элементарным путем – принятием жестких норм предельно допустимой концентрации данного продукта в воздухе. Респираторы и защитная одежда не являются надежной защитой от микрочастиц асбеста, поэтому в мировой практике единственным действенным средством обезопасить себя является отказ от его массового использования.
В то же время в развивающихся странах асбест продолжают использовать, в основном в изоляционных панелях для стен и потолков. И устанавливают эти панели без соблюдения норм безопасности. Причина тому проста: асбест дешев. Поэтому он был, есть и останется привлекательным материалом для обитателей трущоб «третьего мира». Выход один: полный запрет в мировом масштабе. Но Канада, например, вовсю противится всемирному запрету на использование асбеста.
Еще перед поездкой в Индию Жан Шаре попал под огонь критики за нежелание отказаться от экспорта асбеста в развивающиеся страны, как это сделала, например, ЮАР. Группа из 106 ученых 28 стран мира направила ему открытое письмо с требованием запретить добычу асбеста. Среди подписантов были и канадцы. Текст обращения поддержала Всемирная организация здравоохранения. Ознакомившись с этим документом, премьер-министр еще в Давосе начал оправдываться за сомнительную торговлю. Мол, пусть недовольные граждане в Индии обращаются к собственному правительству с требованием запрета на ввоз и использование асбеста.
Едва Жан Шаре прибыл в Мумбаи, как его снова настиг «асбестовый конфликт». Встречи с премьер-министром по данному вопросу потребовали индийские профсоюзы, как видим, чрезвычайно активные, хоть в них и состоит ничтожная часть работающего населения (200 тысяч человек в Центральном профсоюзе, руководитель которого Санджай Сингхви требовал аудиенции с Шаре). Вместо церемониальных любезностей квебекскому премьер-министру опять пришлось оправдываться. Шаре был непреклонен: не в его традициях диктовать иностранному государству правила торговли. В конце концов, пускай индустрия сама себя контролирует.
На Западе, и тем более в «социалистическом» Квебеке, контролируют бизнес, в конечном счете, политические круги. Жан Шаре не для того находится во главе провинции уже 8 лет, чтобы всеми силами цепляться за крайне сомнительное производство в умирающем городке, жители которого стыдятся своего прошлого. За долгие годы Шаре вполне мог бы покончить с индустрией асбеста, как в Онтарио, например, покончили с плантациями табака. Тогда нынешняя миссия в Индию была бы куда более успешной. Винить конкурентов за то, что они акцентируют внимание на канадских поставках яда в «третий мир», просто смешно.
Монреаль
