Ату его!

На своём издыхании, в агонии своих последних дней советская власть в 1990 году спохватится и выпустит почтовую марку с портретом Бориса Леонидовича, с запоздалой гордостью написав на ней – «Лауреат Нобелевской премии»

60 лет назад, в 1958 году, в четверг, в столице Швеции Стокгольме Нобелевский комитет объявляет, что Нобелевская премия по литературе присуждена 68-летнему советскому поэту и писателю Борису Леонидовичу Пастернаку «За значительные достижения в современной лирической поэзии, а также за продолжение традиций великого русского эпического романа». Весть моментально разносится по всему миру, достигая и Москвы. Борис Леонидович – первый советский писатель, удостоенный этой высочайшей премии, и второй писатель из России. Первым был Иван Андреевич Бунин, эмигрант. Малограмотное и упёртое в коммунизм руководство Советского Союза во главе с Хрущёвым крайне недовольно решением Нобелевского комитета и творчеством Пастернака, особенно его романом «Доктор Живаго», опубликованным за рубежом, и потому даёт сигнал – ату его! И понеслось. Первыми по указке свыше набрасываются на нобелевского лауреата собратья, коллеги-писатели и литературоведы. Уже через день, 25 октября, «Литературная газета», задавая тон антипастернаковской кампании, пишет: «Пастернак получил «30 сребреников»… Пастернак в своём романе откровенно ненавидит русский народ… Это сгущённая, сконденсированная клевета на советских партизан и Красную армию. «Доктор Живаго» — мелкое, никчёмное, подленькое «рукоделие». Чужеродное тело в советской литературе… Чужд советским людям злобствующий литературный сноб Пастернак».