Квебекское франкоязычное общество порой удивляет метаниями из стороны в сторону. Только здесь можно быть признанным англоманом, безупречно говорить на языке Шекспира — и десятилетиями пламенно призывать к отделению провинции от англоязычной Канады. Именно таков бывший премьер-министр Жак Паризо. В Квебеке обожают заявлять о своей толерантности, подчеркивать внимательное отношение к меньшинствам, к беженцам и вообще к другим культурам.И в то же время холят, лелеют и всячески поддерживают местную «языковую полицию» — Office Quebecois de la langue francaise, которая занимается в основном некрасивыми нападками на мелкий и средний иммигрантский или англофонский бизнес, на предприятия сферы обслуживания.
«Закон 101», служащий основанием для деятельности OQLF, портит жизнь предпринимателям с момента его принятия в 1970-е годы. Тогда правительство «Парти кебекуа» стремилось перевести общественную жизнь в провинции на французский язык. Это не выглядело чем-то радикальным. Стоит напомнить, что до этого сотни лет в Квебеке доминировал английский, хотя англофоны почти всегда и везде были в меньшинстве. Исключение составлял разве что Монреаль, и то в отдельные \»дремучие\» годы XIX века, пока индустриализация не погнала туда бедные массы квебекских крестьян.
Квебек долгое время жил по колониальной модели: англоязычное меньшинство навязывало свой стиль жизни, свой язык, свои порядки. Естественно, до насильственной ассимиляции франкофонов не доходило. В своих гетто они говорили на своем языке, чудом сохранившемся почти в полной неприкосновенности с XVII века – с идиомами, региональными особенностями и пр. В XIX веке франкоязычные писатели Квебека с трудом пробивали себе дорогу, трудились во многом на бесплодной ниве. Местная культура была почти полностью англоязычной. Что там говорить, если до 60-х годов прошлого века в провинции был всего один (!) франкоязычный университет.
В 60-е произошел подъем национального самосознания в ходе так называемой «тихой революции». Граждане отвергли диктат церкви, женщины отказались от семейного «домостроя». Началось всеобщее раскрепощение. Дошло и до английского языка.
«Закон 101» поначалу принимался с целью «офранцузить» имидж провинции. Основное внимание первое время уделялось вывескам на английском, которые подлежали замене. В противном случае коммерсанту грозили неприятности в виде штрафов, которые, между прочим, могли достигать нескольких тысяч долларов.
Кроме того, «Закон 101» потребовал обучать детей иммигрантов только французскому языку. В этой части его, впрочем, быстро научились обходить, посылая детей на год или даже всего на несколько месяцев в частные английские школы. Эта «лазейка» в полной мере не закрыта до сих пор.
Все последние годы языковые инспекторы продолжают работать не покладая рук, следя за соблюдением «Закона 101». Его текст заслуживает пристального изучения. Этот документ весьма жестко требует пользоваться французским на работе, в госучреждениях. Он фактически запрещает продавать в Квебеке любые товары с этикетками или поясняющими текстами на иных языках в отсутствие французского. В нем имеется запрет на чисто англоязычные меню, винные карты и пр. надписи в ресторанах. То есть, при желании, можно напасть и на слово \»Sale\» – вместо него нужно употреблять «Liquidation»; на «Happy Hour» — вместо него пишите «Cinq a sept». Как говорится, «Dura lex sed lex» — «Закон жесток, но это закон» (слово «дура» здесь тоже очень уместно). В общем, претензии к известному итальянскому ресторану «Buonanotte», где любят пить коктейли голливудские звезды и фотомодели, в свете сказанного, небеспочвенны. В его меню, как всем теперь известно, написано «Pasta», а не «Pates». Слава богу, хозяина ресторана не стали таскать по судам за такое нарушение. А вот с секс-шопом «Seduction» в середине 2000-х годов судились, потому что в его ассортименте бдительные граждане углядели импортное кольцо для пениса, на упаковке которого не было ни единого французского слова. Игрушка представляла потенциальную опасность, поскольку франкоязычные граждане провинции могли не справиться с инструкцией на английском. Так как хозяйка магазина не сменила упаковку в течение года, ей влепили штраф в размере 500 долларов, невзирая на то, что злосчастное колечко покупает от силы один-два человека в месяц.
После скандала, получившего название «пастагейт», позабавившего представителей многих иностранных СМИ, хозяева монреальских ресторанчиков делятся похожими историями. Редкие из них не сталкивались с местной лингвобюрократией. Некоторые байки куда смешнее, чем случай с «Buonanotte». Так, в одном ресторане инспектор потребовал снять с двери туалета табличку «WC», а также заклеить надписи «On/Off» на микроволновке, «Hold» и «Redial» на телефоне. Также пожурили шеф-повара, использовавшего слово «Steak» при составлении списка для закупок. В другом ресторане возникли претензии к знаку «Exit» и еще к одной англоязычной табличке, входившей в декоративное оформление помещения. В общем, поводов для недовольства хватало в каждом отдельно взятом заведении общепита.
Из-за «пастагейта» в адрес языковых инспекторов полетели упреки. Их обвинили в чрезмерном рвении, наносящем вред имиджу провинции. Однако эти люди действовали строго по инструкции. Уже несколько лет они дотошно придираются к английским словам и терминам на упаковках, в меню и т.д. Дошло и до итальянских слов. Предприниматели пытаются оправдываться «трудностями перевода», спецификой экспорта-импорта, небольшим оборотом, уникальностью собственных товаров, блюд и т.д. Иногда их оставляют в покое. Например, пока не было слышно о набегах лингвистической полиции на многочисленные этнические лавки Монреаля, где легко можно встретить продукцию с одними иероглифами — не только без французского, но даже без английского перевода. Северную Америку заполонил китайский экспорт, породивший феномен так называемого «чинглиша» — до неузнаваемости изуродованного китайцами английского языка. В Чайнатаун, однако, квебекские инспекторы не суются, хотя закон дает им такую возможность.
В своих статьях один вопрос деликатно обошли почти все критики излишне дотошных абреков «языковой полиции»: OQLF не располагает большим штатом. На полное время здесь трудятся всего 5 инспекторов. Как следствие, инициативу они не проявляют. Не проводится целенаправленных рейдов по ресторанам улицы Кресент или Маленькой Италии. Бюрократы лишь рассматривают жалобы от населения, а вот их от бдительных граждан поступает немало. Несколько лет назад их было 2-2,5 тысячи в год, сейчас – уже 4 тысячи. Вероятно, из-за рецессии у людей стало больше свободного времени для кляузничества. Сочиняют жалобы обыватели, следуя местной культуре стукачества. Стучать в Квебеке любят: на соседей, сослуживцев, даже на собственных родителей. Для особо недовольных английским языком существует и специальный некоммерческий организм – «Imperatif francais». Этот клуб «Императив», работающий при полной моральной поддержке нынешнего правительства, привлекает сотни волонтеров, профессиональных жалобщиков на английские слова в магазинах и ресторанах. Именно на их «сигналы» и реагируют инспекторы OQLF. Ну, не понравилось какому-то добровольцу в популярной забегаловке «Joe Beef» или в том же «Buonanotte»! Коктейль дорогой, официантка невежливая. А тут еще мелькают вражеские слова «Pasta», «Calamari» или еще более вражеское слово «Steak». Наплевать, что в Париже уже 100 с лишним лет только им и пользуются. Оно напоминает о «завоевателях», а потому заслуживает жалобы.
Инспекторов тоже можно понять. На жалобу надо как-то реагировать. Явиться с проверкой в «Buonanotte» или «Joe Beef» приятнее, чем в пропахшую непривычными специями забегаловку в Чайнатауне. А раз уж ты пришел на проверку, то надо что-нибудь найти – хотя бы чуждую надпись на телефоне. Бюрократу все равно, что его требование заклеить «On/Off» непрозрачным скотчем выглядит комично и ни к чему не приведет. Кусок скотча после его визита будет сорван. Бюрократ должен выполнить свою функцию. За это он получает деньги.
К сожалению, OQLF из легитимного орудия по продвижению и защите французского языка во франкоязычной провинции превратился в безмозглую машину по изобретению глупых придирок. Мало того, работа «языковой полиции» вредит малому и среднему бизнесу. Переклеивать этикетки на партии экспортного товара – это вам не сменить вывеску один раз на всю жизнь. (К вывескам, кстати, придираются и сейчас – например, идет судебная тяжба с владельцем «Le Caffe in Gamba» за право называться именно так, с двумя «ф»). Штрафы и судебные иски ухудшают экономический климат в провинции, загружают суды, вынужденные рассматривать казусы вроде дела о «кольцах для пениса» (кроме шуток!). В прессе же заявляют лишь о «перегибах», как будто нет в провинции настоящей эпидемии тупого и бессмысленного стукачества. К сожалению, надо признать, что местные граждане часто бывают подвержены этому пороку. Он уживается в них с толерантностью: напоказ мы толерантны, вежливы и корректны; но придя домой или просто выйдя из ресторана, мы займемся кляузничаньем, благо, отправить жалобу в компетентные органы по электронной почте со смартфона сегодня проще простого.
Монреаль
