Диктатура Франко

Диктатура ФранкоВ Квебеке снова заговорили о пачках долларов, которыми обмениваются политики и бизнесмены в итальянских ресторанах. Граждане жадно прильнули к экранам телевизоров в ожидании очередной порции сенсационных разоблачений. Лет 6 назад мы уже наблюдали это во время заседаний Комиссии Гомери, занимавшейся расследованием скандала с федеральным спонсорством. Тогда создалось впечатление, что ни один мало-мальски серьезный проект в нашей провинции нельзя провернуть без отката чиновникам.А некоторые проекты даже создаются исключительно с этой целью – перенаправить бюджетное финансирование на нужды конкретной партии, прикрываясь грубо состряпанной федеральной программой.

Тогдашний скандал в основном касался федеральной Либеральной партии. После него либералы потеряли власть в стране и утратили популярность в Квебеке. Спонсорское дело отчасти затронуло и провинциальных либералов, но совсем чуть-чуть, тем более что в те годы, когда на злополучную программу выделялись огромные средства, партия Жана Шаре находилась в оппозиции.

Шаре выиграл выборы в 2003 году. С его приходом к власти в провинциальной политике начались новые порядки. Шаре исповедует принципы неолиберализма, согласно которым, во-первых, «за все на свете надо платить», а во-вторых, «все покупается и продается». В соответствии с этими принципами, должность лидера партии стала доходной (между прочим, это произошло еще до победы либералов на выборах). Жан Шаре начал получать за нее бонус в виде 75 тысяч долларов в год, от которого до сих пор не отказался. А вот должности министров стали платными. Каждый министр в правительстве Шаре обязан ежегодно внести в партийную кассу 100 тысяч долларов (в виде пожертвований от частных лиц), иначе лишится должности.

Такие принципы легко приводят к перегибам. Люди, профессионально занимающиеся финансированием политических партий, начинают требовать для себя особых привилегий. Финансирование политиков вообще всегда было больным вопросом. Вспомните историю. Один лишь эпизод с «деньгами кайзера» для российских большевиков чего стоит. Очень многие политические партии идут на полулегальные ухищрения, чтобы пополнить свой бюджет. В Канаде с этим давно борются. Особенно жестко борьба с коррупцией велась в отношении политиков Квебека, где этот порок считается чуть ли не национальным злом. В нашей провинции давно приняты законы, запрещающие дотации партиям от фирм и предприятий. Частные же лица могут пожертвовать не более 3 тысяч долларов в год. Чтобы обходить эти барьеры, партии налаживают полумафиозные каналы, по которым в их кассу текут наличные. Скандал, затронувший монреальскую муниципальную партию «Union Montreal», вспыхнул в прошлом году. После него обвинения в коррупции посыпались и на Жана Шаре. Вынужден был уйти в отставку его министр по делам семьи Тони Томасси (Tony Tomassi), которого обвинили в попустительстве спекуляции лицензиями на открытие детских садов, а также в продаже мест в этих детских садах за дотации в пользу Либеральной партии. Тогда же прозвучали еще более громкие обвинения. Бывший министр юстиции в правительстве Шаре Марк Бельмар (Marc Bellemare) рассказал нескольким СМИ о климате беззакония, который установился в околовластных кругах сразу же после избрания либералов. Бельмар был «звездным» кандидатом Шаре на самых удачных для него выборах – весны 2003 года. Те выборы либералы выиграли, отправив сепаратистов в оппозицию. Бельмар, профессиональный юрист, а не политик, пришел во власть с идеалистическими устремлениями. Однако им не суждено было сбыться. Проекты законов, предложенные Бельмаром, тормозились и снимались с повестки дня. Он провел в кабинете министров около года и ушел из политики.

На днях Бельмар дал показания Комиссии Бастараша, созданной Жаном Шаре для расследования части обвинений, выдвинутых экс-министром ранней весной. Тогда Бельмар утверждал, что люди из ближайшего окружения премьер-министра, занимавшиеся финансированием партии и близкие к строительному истэблишменту, влияли на назначения судей (обычно эти назначения находятся в исключительных полномочиях министра юстиции). Имена Бельмар не назвал. Шаре в ответ учредил комиссию, поставив в ее главе бывшего судью Верховного суда Мишеля Бастараша (Michel Bastarache), а также впаял Бельмару иск о диффамации на 700 тысяч долларов. Комиссия начала работу довольно скоро, однако Бельмар поначалу отказывался выступить перед ней, требуя для себя прямого эфира. Согласно регламенту, судья Бастараш может наложить запрет на публикацию любых полученных показаний, поскольку они могут нанести вред репутации высокопоставленных особ. Однако судья не стал делать этого. Марк Бельмар получил свой прямой эфир и 24 августа явился на слушания, чтобы, как говорится, «наутро проснуться знаменитым». Он выступал очень уверенно: твердо отвечал на любые вопросы судьи, пытавшегося уличить его во лжи. Ведь документального подтверждения своих слов Бельмар предъявить не может. Прошлогодние ежедневники он утратил. Есть лишь отрывочные черновики письма, которое тогдашний министр юстиции сочинял перед отставкой. В нем упоминаются (в виде знака доллара) некие суммы, внесенные нелегальным образом в партийную кассу. Однако в окончательном варианте своего выступления 6-летней давности Марк Бельмар ни о каких деньгах не упоминал. Кроме того, в тот же период, когда, по его словам, на него оказывали давление с целью назначить того или иного судью, Бельмар выступал в газетах, утверждая, что процесс номинации является безупречным.

Главным действующим лицом показаний Марка Бельмара является некий Франко Фава (Franco Fava), итальянский иммигрант, бонвиван и, по словам Жана Шаре, «профессионал в области финансирования». Фава пришел в политику из строительной отрасли. Имеет юридическое образование. Бельмар утверждает, что именно Фава неоднократно указывал ему в ресторанах Квебек-сити, а также в его кабинете (куда он входил как к себе домой), кого поставить на должность судьи. Речь идет о трех кандидатурах: Марке Биссоне (Marc Bisson), сыне крупного организатора Либеральной партии из оттавского региона, Мишеле Симаре (Michel Simard), о котором ходатайствовал также другой сборщик дотаций для либералов, Шарль Рондо (Charles Rondeau), и Лин Гослен-Депре (Line Gosselin-Despres), двоюродной сестре бывшего министра труда Мишеля Депре (Michel Despres). Все трое были в шорт-листе кандидатов на судейские должности. Суть в том, что к этому списку, по закону, не может иметь доступ никто, кроме министра юстиции. И уж тем более не Франко Фава, который, несмотря на свои заслуги (он ежегодно приносит в казну партии по миллиону), формально является человеком с улицы. Но на самом деле этот персонаж, по словам Бельмара, был чуть ли не «серым кардиналом» Жана Шаре (во всяком случае, оба в присутствии Бельмара клялись во взаимной дружбе). Фава первым знал обо всех назначениях на кабинетные посты и еженедельно встречался с Шанталь Ландри (Chantal Landry), главой своеобразного отдела кадров при премьер-министре.

Марк Бельмар признает, что все три кандидатуры, предложенные неутомимым Франко, обладали необходимыми данными для назначения на должность, пожалуй, лишь с небольшими «но». Господин Биссон, например, не был приписан к Лонгею, где должен был работать. В другом случае Бельмар уже выбрал иную кандидатуру на пост, куда, по мнению Франко Фавы и Шарля Рондо, следовало назначить Мишеля Симара. Факт давления на министра юстиции при подборе судей – это вопиющее нарушение принципа разделения властей и безукоризненный повод для уголовного преследования за коррупцию. Неувязочка лишь в том, что доказательств преступного поведения Франко Фавы и Жана Шаре (который впоследствии вызывал Бельмара к себе в кабинет, чтобы заставить его слушаться сборщика дотаций) у бывшего министра юстиции нет. Ни записей, ни видеороликов, снятых скрытой камерой. Все, что он может сделать, — это выступить перед Комиссией Бастараша. Там же придется появиться и Фаве, который, конечно же, станет все отрицать.

В «несознанку» ушел и Жан Шаре, и все его министры. Комиссия между тем перелопачивает досье каждого кандидата на должность судьи чуть ли не со времен Рене Левека. Жители Квебека следят за всем этим с недоумением. Радиостанция CHOI даже готова раздавать желающим клоунские носы, чтобы показать, насколько бесполезным является данное общественное расследование. Однако кто знает? У Марка Бельмара, возможно, остались еще кое-какие козыри, кроме воспоминаний о том, как он видел в квебекском ресторане «Микеланджело» обмен наличными между Франко Фавой и неким функционером Либеральной партии.

Комиссия Бастараша должна вынести вердикт 15 октября. Некоторые эксперты предсказывают, что после этого Жан Шаре, уставший от провинциальной политики, может уйти в отставку. Его популярность в провинции упала до 18% после принятия жесткого бюджета. Что самое интересное, если верить социологам, квебекуа совершенно не представляют себе, кто может заменить оскандалившегося премьер-министра. Ни один человек из его окружения их не прельщает. А лидер оппозиции Полин Маруа, чей роскошный стиль жизни давно известен местным жителям из откровенных репортажей СМИ, «тонет» в общественном мнении в обнимку с Шаре. Ее популярность тоже снижается – с 26% до 20%.

Сергей Голиков
Монреаль

На фото — бывший министр юстиции в правительстве Шаре Марк Бельмар (Marc Bellemare)