«Если я снимаю то, что хочу, будет большой успех»

«Если я снимаю то, что хочу, будет большой успех»Вот и «Жидкому Небу» (\»Liquid Sky\») исполнилось 30 лет! В это так же трудно поверить, как когда-то мне трудно было поверить, что снял этот провокационный фильм про панк-культуру человек, выросший в СССР. С режиссером Славой Цукерманом мне довелось познакомиться на Монреальском кинофестивале несколько лет назад. Его документальная лента «Жена Сталина» демонстрировалась тогда в конкурсной программе. Прошло время, и в город привезли другой фильм этого режиссера – «Бедная Лиза», созданный по одноименной повести Карамзина.Панки, советское прошлое, образы времен сентиментализма – далеко не полный перечень тем, к которым обращался Слава Цукерман в своих кинокартинах. На своей странице в \»Фэйсбуке\» Слава получает тысячи поздравлений с юбилеем своего первого американского фильма.

До и после «Перестройки»

— Слава, над чем вы работали после «Жены Сталина»?

«Если я снимаю то, что хочу, будет большой успех»

— После этого был один фильм — «Перестройка». Там играл лауреат \»Оскара 2 — Мюррей Абрахам, которого многие называют величайшим актером современности.

— Вы снимали фильм о Перестройке в СССР?

«Если я снимаю то, что хочу, будет большой успех»

— Та перестройка, которая случилась в СССР – это только фон для картины. А фильм о том, что вся наша цивилизация, вся Вселенная и вся жизнь нуждаются в перестройке. Много было проектов, которые я пытался начать и начинаю, но из законченных – только этот один. Основная черта моих работ в том, что они не похожи на другие фильмы. И когда я стараюсь делать по каким-то причинам — внешним или политическим — ближе к стандарту, то у меня это все равно не получается. Со временем я понял, что мне и не надо стараться, потому что это приводит к некоторому компромиссу. Одним такой фильм очень нравится, другим — очень не нравится. Во всяком случае, большой успех наступает тогда, когда ведет Бог, и мое видение ведет работу.

— Из ваших художественных фильмом мне довелось посмотреть «Бедную Лизу» и «Жидкое Небо». К ним можно по-разному относиться, но, однажды посмотрев, их невозможно забыть. Они настолько выбиваются из общего ряда! У меня многие кадры так и стоят перед глазами, хотя с момента моего просмотра «Жидкого Неба» прошло уже больше 20 лет.

— О «Перестройке» отзывы критиков были очень полярные: были люди, которые захлебывались от восторга, и наоборот.

— А над чем вы сейчас работаете?

«Если я снимаю то, что хочу, будет большой успех»

— Куча новых проектов. Я решил сменить свою политику. У меня есть несколько замыслов, в которые я абсолютно верю. Жизнь моя показала, что, если я снимаю то, что хочу, будет большой успех. У меня так было во всех странах, где я снимал: в России, в Израиле и в США. В России я делал кино про науку, в Израиле я снял фильм про Православную церковь, в Америке — «Жидкое Небо». Я очень редко делал фильмы, потому что отказывался от всего, что мне казалось не моим. Я старался сделать \»моё\» общим путем. А это не получается. Существуют, видно, определенные барьеры на пути фильмов, которые неточно вписываются в стандарт. Преодолевать эти барьеры очень трудно. Самое интересное, что никто не говорит «нет», и кажется, что завтра ты начнешь съемку, но потом ничего не происходит. Сейчас я пришел к выводу, что надо придумывать такие вещи, которые могут быть сделаны дешевле и независимо. И сделать их надо так, как хочется. Мне многие советовали сделать «Жидкое Небо-2». Я кончаю писать сценарий для этого фильма. Сейчас 30-летие этого фильма, и как раз подходящий момент, чтобы снимать «Жидкое Небо-2». Еще есть отложенный пока сценарий фильма ужасов. Таким образом, у меня есть 2 проекта, и я абсолютно уверен, что они пройдут с огромным успехом. И я хочу их делать независимым путем, чтобы этот успех обеспечить.

«Я понял, что надо ехать в Америку и снимать независимое кино»

— Вы сказали, что все от вас ждут «Жидкое Небо-2». Кто эти все? Ваши фанаты? Панки?

— Фанатов — огромное количество. Я сейчас стал проводить некое исследование: на \»Фэйсбуке\» есть несколько страниц фанатов «Жидкого Неба», про которые я ничего не знал. Там несколько тысяч человек. А то, что все время были фанаты, для меня не секрет. У фильма есть и официальная страница в Интернете(www.liquidskythemovie.com), которая хорошо посещается. Люди в разных странах, как правило, знают этот фильм.

— Этот фильм действительно невозможно забыть, он поразил мое тогда еще \»неиспорченное\» советское воображение совершенно невероятным набором: ужаса, эпатажа, эротики, цвета, актерской игрой. Мои знакомые художники говорили, что это самый красивый фильм из того, что они видели на тот момент.

— Я к тому и стремился. Кстати, мы сейчас запускаем еще один проект. Это документальный фильм о том, как «Жидкое Небо» снимался.

«Если я снимаю то, что хочу, будет большой успех»

— Это же был ваш первый фильм после того, как вы приехали в Америку?

— Да. Но сначала из России я уехал в Израиль, где начал снимать свой первый фильм через 3 месяца после приезда. Фильм был про Русскую церковь. Этот фильм получил кучу международных премий, что произошло впервые в истории израильского телевидения. Я стал страшно знаменит. И многое тогда понял. Понял также, что в тот момент в Израиле невозможно было снять хороший художественный фильм, так как население страны было слишком мало. Кроме того, по моей личной причине. Молодые израильтяне учились в Англии или в Америке, они знали весь мир, а человек, приехавший из-за «железного занавеса» ничего не знал. Ограничиваясь своим знанием России и Израиля, ничего, кроме провинциального, сделать я не мог. Мой отъезд из Израиля был необходим, чтобы создать для себя мировую перспективу. Я понял, что надо ехать в Америку и снимать независимое кино, к которому у меня всю жизнь были способности. Сложилось так, что я знал, как делать кино дешево, потому что мне все время приходилось это делать. Я подумал, что поеду в Америку, буду изучать жизнь и наступит момент, когда я и в жизнь войду достаточно, и сценарий будет достаточно хороший, и финансирование найдется. И так оно и случилось. Шла подготовка к одному проекту, на который нашелся инвестор с 500 тыс. долларов, мы подбирали актеров, которые в это время стали нашими друзьями. Проект не пошел, а актеры друзьями остались. И я понял, что должен написать сценарий, в котором я буду абсолютно уверен, что я могу сделать за полмиллиона, раз это та сумма, которая мне светит, и буду использовать тех актеров, что у меня есть. Сценарий «Жидкого Неба» был написан для этих актеров. В это время приехал мой друг еще с того времени, когда я жил в России, оператор Юрий Нейман. Он был не только хорошим оператором, но и очень опытен в создании спецэффектов. У меня самого был такой же опыт, поскольку в своих фильмах я это делал сам. Мы решили, что можем сделать очень красивый независимый и дешевый фильм. Дешевый не в смысле эффектов и изображения. Эффекты и изображение мы хотели сделать на голливудском уровне.

— И у вас получилось! Ваша летающая тарелка производила впечатление неопознанного летающего объекта.

— У нас все было так продумано, что последний эффект мы кончили снимать в тот день, когда завершили монтаж фильма!

«Тьма, руины и несколько тысяч панков»

— 30 лет назад вы снимали фильм про панков, а кого вы выбрали в качестве героев новой ленты?

— Я не хочу пересказывать. Там все иначе. Я общаюсь с молодежью – у меня на \»Фэйсбуке\» в друзьях, в основном, молодежь. Причем поразительный расклад: практически нет страны, из которой не приходили бы. Даже из маленьких африканских стран. Когда я делал «Жидкое Небо», я был гораздо старше большинства участников.

— Вы не были вовлечены в панк-культуру?

— Да и не мог бы!.. Дело в том, что мой характер такой, что я легко вхожу в любой круг и в любую культуру. Это у меня с детства. В России я делал фильмы про физиков, а в Америке – про панков. Энн, актриса, занятая в фильме, действительно была тем человеком, кого она играет в фильме – панк-моделью. Одна половина волос у нее была зеленая, другая – красная. Прототипы героев были друзьями. Они постоянно приходили к нам в дом. Это была часть моей жизни. Я не прикидывался панком, не красил волос, не прокалывал нос булавкой! Ньюрские панки и Энн – это было такое движение, которое отражало то, что происходило в Англии. Я люблю рассказывать эту историю, потому что это было одно из сильных впечатлений моей жизни. «Жидкое Небо» вышел в прокат в Англии одновременно с фестивалем. Мой друг-писатель вводил меня в молодежную культуру в Лондоне. Тогда только началось то, что потом стало называться «рэйвами». Это несколько тысяч человек собирается в «путешествующий» ночной клуб. Билеты продаются между своими, клуб собирается каждый раз в новом месте. Мой друг повел меня на такое сборище. Где-то на окраине Лондона в руинах какого-то завода собралось несколько тысяч панков. Причем настоящих: из рабочих кругов, с булавками, гривами – все, как полагается. Тьма, руины и несколько тысяч панков. И их не пускали: полиция прикрыла это дело из-за каких-то проблем с продажей алкоголя. Все шло к битве, но она не случилась. Нескольких зачинщиков бросили в автобус, а остальные стали расходиться. Они повернули назад и увидели меня. А поскольку после выхода фильма «Жидкое Небо» моя физиономия засветилась на телевидении и в газетах, то они меня окружили и стали дружно меня благодарить за фильм. И я провел всю ночь в окраинных барах Лондона. Это признание героями было больше, чем признание критиков. Это значит, что я вошел в суть. Для меня это был очень важный момент моей жизни.

— Слава, а что еще из неснятого, но задуманного у вас «в столе»?

— Например, у меня есть сценарий про Берлин 45-го года, для которого я проинтервьюировал несколько сотен человек и прочел все, что имеет к этому отношение. Это замечательный сценарий. И вообще одна из лучших моих вещей, но до сих пор мне финансировать его не удалось, поскольку он отличается от других вещей, он достаточно спорный.

«Компании лучше я выбрать и не мог!»

— Слава, вы следите за тем, что происходит в России? Помните недавно на Красной площади молодой художник прибил свои половые органы к брусчатке? Как вы относитесь к такого рода выступлениям молодых художников, какие устраивают, например, Pussy Riot, арт-группы \»Война\». Это политический жест? Художественный акт? Или человеческий бунт?

— Я совершенно не сомневаюсь, что это современная форма искусства, и сегодня она имеет право на существование. Мне показалось крайне интересным изменение общественного мнения. В случае с Pussy Riot меня шокировало, что никто — даже из тех, кто выступал за них — даже те не воспринимали это как акт искусства, а как политический акт, либо глупость, необразованность, хулиганство. В этом сходилось почти все российское общество. Сегодня гораздо более сомнительная акция с прибиванием половых органов на Красной площади большинство воспринимает как художественный акт. Общество воспиталось на примере Pussy Riot. И вообще, вся борьба с современным искусством, которая в России происходит, сильно способствует повышению уровня образования масс.

— Там происходит борьба, и искусство появляется в таких вот причудливых формах, а что здесь — на этой стороне Земли?

— На этой стороне Земли происходит другое. Но я должен сказать, что когда снимал «Жидкое Небо», то ньюркские панки не называли себя панками, а «нью вэйв» («new wave»). Мы были очень близки. Это были единственные люди в Америке, чьи вкусы во многом совпадали с моими. Они единственные знали, кто такой Маяковский, считая его зачинателем их движения. Они любили Брехта, как и я. У меня с ними было очень много общего. Когда мы писали сценарий, мне в руки попал удивительный документ, который очень сильно повлиял на мое понимание панков. Это была речь Синявского, которую он произнес, когда его принимали во французские академики. Называлась она «Членовредительство как крайняя форма эстетического выражения в условиях полного отсутствия свободы». В тюрьме заключенные загоняют себе в член гвозди и прочее. Речь шла о том, что когда человека полностью лишают свободы, то способом эстетического выражения является его собственное тело. Это форма выражения искусства. Меня потрясло, что панки делают то же самое, но не из-за отсутствия свободы, а от излишка свободы. То есть искусство делает круг: максимальное отсутствие свободы и максимальное присутствие свободы имеет примерно тот же результат. Я про это очень много думал. И в каком-то смысле это вошло в «Жидкое Небо», хотя там никакого членовредительства нет.

— Слава, ваше имя попало в изданную в США книгу «Russia\’s New Fin de Siecle: Contemporary Culture between Past and Present», вышедшую под редакцией Birgit Beumers.

— Это научная книга — сборник статей о переходе от социализма к капитализму. И там есть статья про меня, что мне очень лестно, потому что там только про 3 российских режиссеров имеются отдельные статьи: про меня, Алексея Балабанова и Киру Муратову. Честно говоря, компании лучше я выбрать и не мог. Если бы меня спросили, кто самый типичный в искусстве кино в России, то я бы как раз назвал эти 2 имени. Хотя они очень разные. Кино несомненно является искусством, но не в чистой форме. В кино перекрещивается много разных элементов. И режиссеры, про которых можно сказать, что они делают чистое искусство, без всяких примесей, — такие режиссеры крайне редки. Я бы даже сказал, что это не вопрос выбора: они такими родились. Мне довелось встретиться с Кирой Муратовой какое-то время назад. Я завел разговор на любимую тему, что режиссеру почти всегда приходится идти на компромисс, что даже если никаких идеологических проблем нет, то все равно проблемы находятся. Кира Муратова на меня посмотрела как на сумасшедшего: «Я в своей жизни никаких компромиссов не делала. Все фильмы я снимала такими, какими мне хотелось». И она сказала правду!

— И поэтому очень многие ее работы пролежали на полке, и мы увидели их только во время Перестройки.

— Сейчас смотришь «Долгие проводы» и объяснить нормальному человеку невозможно, почему надо было его запрещать! Тем не менее, это был один из самых запретных фильмов. Балабанов делал чистое искусство, по моему ощущению и пониманию. Он ставил себе какие-то задачи. Но не имеет значения, что он думал, потому что то, что получалось — его личное зеркало, отражающее действительность.

— И удивительно и даже страшно, как закончилась его жизнь…

— Это тоже одна из моих любимых тем. Искусство и жизнь художника связаны неразрывно!

— Слава, у меня такое чувство, что разговор только начался, но, к сожалению, формат статьи не позволяет нам вместить все, что было бы интересно с вами обсудить. Желаю вам и вашему новому фильму большого успеха! Будем его ждать!

Поближе познакомиться с творчеством режиссера можно на его странице в интернете: www.slavatsukerman.com.

Светлана Мигдисова
Монреаль