Интервью, данное Полом Маккартни квебекской газете “Le Soleil” (полный вариант)

Интервью, данное Полом Маккартни квебекской газете “Le Soleil” (полный вариант)Вопрос. Фанаты города Квебека выявили путем голосования песню, которую им хотелось бы услышать от вас в воскресенье – хотя она никогда не исполнялась на концертах. Это «Прекрасная ночь». Вы ее сыграете?
Пол. Знаете что, жаль, что я не слышал об этом раньше, потому что мы уже закончили репетиции, и как раз эту песню мы не репетировали. Так что ее мы играть не будем. Но в следующий раз мы обязательно включим ее в программу.В. Сыграете ли вы какую-нибудь особенную песню к 400-летию Квебек-сити?
П. Я никогда не рассказываю, что буду играть на концерте, потому что люди, по-моему, предпочитают сюрпризы. А то, что журналисты вечно хотят все знать, чтобы потом написать «он будет играть это и это» — занудство какое-то. Я всегда держу это в секрете. Мы приготовили несколько интересных номеров, которые, думаю, понравятся людям. Но, как я уже сказал, я предпочитаю ничего заранее не разглашать. Потому что это убьет сюрприз, согласитесь.

В. Когда вы исполняете песни из репертуара Битлз, как вы себя чувствуете – молодым или ностальгирующим?
П. Я чувствую себя превосходно. Получается, что я заново открываю для себя эти песни, потому что я сочинил их в юности – по большей ч асти, когда мне было 20-25. Это прекрасное ощущение, потому что я не только пою эти песни, но и слушаю их – чтобы дознаться, как эти молодые композиторы работали, понимаете, и как эта группа, Битлз, создавала свои записи. Это очень интересно. Так что небольшая ностальгия присутствует. Дело не столько в том, что я чувствую себя моложе, а в том, что мне эта ностальгия напоминает о тех временах, когда я был моложе. И я часто получаю представление о нас, мысленное представление о том, как мы записывали эти песни. Так часто случается. Пару таких песен мы сыграем в воскресенье – мы их отрепетировали на этой неделе, и у меня действительно появились воспоминания о то, как мы эти песни сочиняли и записывали. Но главное, думаю, в открытии этих песен заново для себя, в переоценке их, в подходе к ним с моей нынешней перспективы, и в том, что я думаю: «знаете что, а эти ребята были очень даже ничего!»

В. Какие ваши воспоминания – самые любимые?
П. Думаю, что в самом начале, когда мы записывались в студии Эбби-роуд, мы получали огромное удовольствие. Потому что, как я теперь понимаю, мы делали довольно хорошую музыку. Понятно, что я прекрасно помню, как находился в той студии с Джоном, Джорджем и Ринго, и с Джорджем Мартином, и мы собирали наши песни воедино, отделывали их, пели и наблюдали друг за другом, пока работали над какими-то песнями. Это очень ценные для меня воспоминания, тем более с тех пор, как Джона и Джорджа больше нет с нами. Это очень ценно, иметь такие воспоминания. Это было чудесное время… Мы были мальчишками, мы впервые в жизни заработали денег и достали крутой прикид, это же были 60-е, потрясающие времена, а мы вот сидели на Эбби-роуд и делали клевую музыку. Вот мои самые лучшие воспоминания.

В. Вы можете припомнить момент, когда все четыре битла, или вы с Джоном, были готовы сыграть вместе после распада в 1970-м?
П. Нет, вряд ли. По большей части все это были слухи, люди говорили: «мы слышали, что они снова собираются вместе». Почти все это были слухи. Был всего раз или два, когда мы могли поговорить, и когда двое из нас могли бы сказать: «а что, было бы неплохо собраться», но двое других сказали бы «нет, не хочу». Мы так и не достигли той точки, когда все четверо сказали бы – да, это прекрасная мысль, давайте сделаем это. И в конце концов мы решили покончить с этим. Мы думали, что завершили полный круг, что записали все что могли от «а» до «я», и пытаться начинать все сначала, возможно, вовсе не так хорошо, как раньше, может испортить добрую память о нас Мы так и не решили этот вопрос, и оставили все как было. Чтобы у людей осталась память о тех Битлз.

В. Глядя на сегодняшнюю музыку, что вы можете о ней сказать в сравнении с тогдашней?
П. Очень интересный вопрос. Потому что теперь я знаю настолько больше, чем тогда, и горизонты мои настолько расширились… Мне доводилось работать с симфоническими оркестрами, с хоровыми произведениями, в классическом мире; и я сотрудничал с разными типами музыкантов, так что я проделал довольно сложную работу. И я думаю, что моя нынешняя точка зрения весьма интересна, ведь я вижу такую широкую перспективу. Это я и имел в виду, когда сказал, что когда играю некоторые битловские песни, их простота оказывается обманчивой. Тогда я думаю: Бог ты мой, а ведь это и правда хитро придумано! Сделать песню такой простой, такой короткой и такой запоминающейся. Так что это очень интересная перспектива. Но я люблю это, и как же мне повезло, что я и тогда этим занимался, и сейчас занимаюсь, и всегда это любил, и все, чтобы я ни делал, любая мелочь, всегда казалось чем-то совершенно новым. Уверен, что оглядываясь назад, мне есть что вспомнить и сказать: «Боже, кое-что у этих Битлз вышло просто блестяще. Я имею право так сказать, и это не бахвальство.

В. Вопрос по поводу вашего хита «Глупые песни о любви»: почему вы думаете, что многие считают песни о любви глупыми?
П. Знаете, я думаю, правда в том, что большинство людей на самом деле любят песни о любви. Мне везло. Я вырос в очень душевной семье, в Ливерпуле. Любовь была неотъемлемой частью моей жизни, пока я рос. Любовь, которую вам дают родители, дяди и тети, двоюродные братья и сестры. У нас была очень большая семья, поэтому, если я слышал какие-то песни, то это были эмоциональные, добрые песни о любви, вроде тех всем известных вещей, которые мой отец любил играть: «Когда я полюблю» Ната Кинг Коула, «Звездная пыль» Хоуги Кармайкла, другие старые вещи, и мне они нравились. Они так и не перестали мне нравиться. А вот в «Глупых песнях о любви» я писал о том, что люди, в разное время своей жизни, стараются казаться циничными. Это случается, когда тебе, скажем, 18 или 20. Ты просто взрослеешь, и у тебя очень проблемный период. И если ты парень, то когда кто-то начинает говорить тебе о любви, ты (имитирует зевоту) делаешь вид, что тебе неинтересно. Но довольно скоро, если у тебя появится своя семья, или партнер, ты сразу поймешь, как это важно. А если тебе еще больше повезет, то ты поймешь, что в жизни вообще ничего важнее нет. Так что я люблю песни о любви. Особенно хорошие. Некоторые думают, что я сочинил пару хороших песен о любви, и я горжусь этим.

В. Вернемся к 400-летию Квебек-сити. Зная о том, сколько вы получаете различных приглашений из всех городов мира — почему вы выбрали именно его?
П. Меня в этом году попросили сделать несколько вещей. Попросили выступить в Ливерпуле. Тут идея была в том, что Ливерпуль в этом году – культурная столица Европы, что для города великое дело, сами понимаете. А так как это мой родной город, я принял приглашение, и мы все провели чудесный вечер, и получился праздник в честь того, что Ливерпуль был признан особым городом в этом году. И когда ко мне пришел мой организатор и мы собрались обсудить возможные действия, он сказал: «Квебек спрашивает, поедешь ли ты туда». Я сказал: «А что в нем особенного?» Он сказал: «Юбилей, 400 лет». И я сказал: «Ух ты, это здорово. А я никогда там не был». Так что, на самом деле, ваше 400-летие причиной, не всякий город может похвастаться этим. А в частности, знаете, раз вы сейчас празднуете, мне приятно приехать и поучаствовать в празднике, и устроить приятный вечер для всех. Потому я и выбрал Квебек.

В. Как вам, наверно, известно, французский язык – основной в Квебеке. Насколько важен вопрос выживания французского языка в Северной Америке для вас и для вашего концерта в воскресенье?
П. Я немножко говорю по-французски. Я живу в южной Англии, это в двух часах езды на поезде до центра Парижа. Так что я могу вскочить в поезд и через два часа сойти на Северном вокзале. И я люблю Францию. Так сложилось. И лично у меня хорошие отношения с французами. Люблю этот язык. Да и вообще я языки люблю и считаю, что их необходимо сохранять. Надеюсь, мне удастся сказать что-нибудь по-французски. Знаю я немного, но знаете, смогу «парле франсэ ан пти пё». Или, как я люблю говорить, «ан пти пуа». Временами мне нравится говорить на разных языках так что я надеюсь сказать что-нибудь по-французски, я знаю, что аудитория будет в основном франкоговорящая, так что сами понимаете, сделаю что смогу. Конечно, я могу и сбиться на английский, если мне вдруг захочется рассказать историю или что-то такое. Я не настолько свободно владею. Но мне нравится говорить по-французски. Странное дело: большинство англичан учат французский в школе, если они изучают иностранный язык, то это французский. Но школа, в которой я учился, была странная: я учил испанский и немецкий. Так что я никогда не изучал французский в школе. Но, как я сказал, мне французский нравится, и настолько, что я нахватался кое-чего сам, приезжая во Францию. Моя дочь Стелла, когда только начинала работать дизайнером мод, много работала в Париже, так что я много времени проводил у нее в гостях, пока она осваивалась. Тогда я и выучил кое-что. Говорю всем «мерси боку». А французы отвечают: «же вуз ан при». Я говорю: «Что вы сказали?» Они повторяют: «Же вуз ан при». А я говорю: «Не могли бы вы помедленнее», и они говорят: «Же-вуз-ан-при». Вот так я и учился. Когда кто-то мне говорил «merci beaucoup», я мог сказать «je vous en prie». А если это друг, то можно сказать «je t\’en prie». И так далее.

В. Собираетесь ли обратиться к народу, используя сцену как политическую трибуну?
П. Это вряд ли. Это же праздник. Для меня — просто ночное гуляние. Я не настолько разбираюсь в квебекской политике, чтобы влезать в эти вопросы. Я так не делаю. Если я считаю, что разбираюсь в какой-то теме, и имею по этому вопросу животрепещущее мнение, тогда я выступаю. Но я никогда не стану высовываться в недопеченном виде, знаете, встревать в проблему и не знать, о чем говоришь. Меня попросили приехать и помочь устроить праздничный юбилей, вечер удовольствия для народа. Так я к этому и отношусь. Для меня это не более чем праздник.

В. Вернемся к музыке. Какая песня на сегодняшний день – ваша лучшая?
П. Ага. Следующий вопрос!

В. Вопрос: приходилось ли вам слышать какую-нибудь песню и думать: «Ах, почему не я ее сочинил?»
П. Да, есть такие песни, автором которых мне бы очень хотелось быть. Особенно старинные. Такие, как «Звездная пыль» Хоуги Кармайкла, или «Щека к щеке» Коула Портера, да и более новые. Мне нравится у Билли Джоэла, та, в которой поется «люблю тебя такую, какая есть, не меняйся». Я даже названия ее не знаю, но она мне нравится. «Золотые поля» Стинга. Вот ее автором мне хотелось бы быть. Но знаете что? Я не отчаиваюсь. У меня тоже кое-что имеется.

В. Считаете ли вы, что знаменитые музыканты должны сильнее вовлекаться в общественную деятельность?
П. Думаю, что это было бы неплохо… Наверно, в прошлом, по традиции, артисты не занимались этим. Я имею в виду таких людей, как Чарли Чаплин и Пол Робсон – они были социалисты по убеждениям и осмеливались поднимать голос. Теперь их только сильнее уважают за это. Думаю, что теперь люди вроде меня, U2, Боба Гелдофа, многие другие артисты, убедились, что мы можем сделать ровно столько, сколько людей нас слушает. Так что если тебе кажется что-то важным, то ты как гражданин имеешь право обратиться к людям по этому поводу. Может быть, только половину из них это заинтересует, но я думаю, что и это хорошо, потому что видишь, как люди проявляют свои лучшие стороны.
Думаю, организовать такое, как первый «Лайв Эйд» Боба Гелдофа, было для него очень важно. Или концерт для Бангладеш, который Джордж отыграл намного задолго до того. Наверно, с Джорджа все это и началось. Мне кажется, это было великое дело. Это действительно может влиять на умы. Не думаю, что до «Лайв Эйд» очень многие были в курсе насчет смертности в Африке. Это побуждает людей обращать внимание на такие важные вещи. Но они вовсе не обязаны прислушиваться. Если они приходят просто послушать музыку и только, пусть их. Я рад, что некоторые мои коллеги стремятся сделать наш мир лучше.

В. Мистер Маккартни, если бы вы прямо сегодня оказались в одной комнате с Джорджем, Джоном и Ринго и предались воспоминаниям, какие картины возникли бы перед вами теперь?
П. Думаю, мы бы вспомнили Гамбург, и, наверно, те дни, когда мы еще не были знаменитыми. Когда мы были просто необузданными мальчишками в Гамбурге. Восхитительное было время. А затем, я думаю, мы перешли бы к началу нашей студийной карьеры, к работе в студии Эбби Роуд, к записям песен. Думаю, мы с Джоном на славу повспоминали бы, как мы сочиняли вдвоем, как здорово это было. И я знаю, что мы оба наслаждались этим. А там уже мы, наверно, пришли бы к разным случаям из нашей концертной жизни, которые имели значение для нашей карьеры певцов. Что-то вроде того, как мы спели для королевы – а это, между прочим, круто, когда вы всего-навсего из рабочих семей. Потом, такие концерты, как на стадионе Шей, ведь это был первый в истории концерт на большом стадионе. А уж потом, наверно, припомнили бы всякие мелочи. Вроде того, как мы первый раз попали в Америку – помню, как мы были на самом юге, в Майами, в шоу Эда Салливана. Вот вы задали свой вопрос, а у меня перед глазами картина – как мы вчетвером плаваем в бассейне в Майами. Так что, думаю, вагон и маленькая тележка была бы таких воспоминаний. А еще как мы были в Париже и как узнали, что впервые заняли первое место в Америке, с песней «Хочу держать тебя за руку». Вот это было здорово. Их столько, этих чудесных моментов, что трудно было бы выбрать. Мы бы так целую неделю могли просидеть, просто предаваясь воспоминаниям.

В. Джон посмертно превратился в фигуру грандиозных размеров. А что будет с вашим творческим наследием?
П. О, я не волнуюсь по этому поводу, знаете ли. Это нормально. Если бы моих песен никто не знал, я бы начал нервничать, но мне очень повезло, люди знают мои песни, как мало чьи еще. Так что, если какая-то песня не становится популярной – имеем в виду, что мы не можем назвать непопулярным альбом, который стал платиновым, но вы понимаете, о чем я – если песня не стала классическим образцом… я все равно не волнуюсь по этому поводу. Многие заметят эту песню позже. Вот сейчас совсем молодые ребята мне все время говорят про песни Wings: “О, мне нравятся эти песни!» Всему свое время, понимаете. Не всему же полагается немедленный успех. Думаю, что пройдет какое-то время и люди, переслушивая мои вещи, возможно, скажут: вот эта не занимала первых мест, но довольно неплохая ведь песня. Я очень доволен тем успехом, который мне достался. Если бы я начал ныть по поводу того успеха, которого я не добился, никому не стало бы меня жалко. Сочинил я все эти песни, но помимо того я знавал и таких, которым больше по душе мои более андерграундовые вещи. Немало людей хотят быть оригиналами и не хотят быть замеченными в любви к общепризнанным хитам. Им подавай что-нибудь со странностями. Среди молодежи, которую я знаю, очень много таких. Мне приятно, когда вдруг откуда ни возьмись возникает кто-то, который говорит: «А мне нравится “The End Of The End”. А в другой раз я общался с Джеффом Линном из Electric Light Orchestra, а он мой хороший друг, и он сказал, что ему нравится “Only a Mother Knows”. Если хотя бы одному человеку, которого я уважаю, нравится моя вещь, мне этого вполне достаточно.

В. И что у вас на очереди теперь?
П. Квебек. (смеется)

В. После Квебека. Что дальше?
П. Не знаю. Буду двигаться. Вперед, понимаете. То, чем я занимаюсь, доставляет мне огромное наслаждение. И в том, что я до сих пор этим наслаждаюсь – мое огромное везение. Думаю, что многим на моем месте все уже надоело бы. Но я не перетрудился еще, поэтому мне загорелось съездить в Квебек. Вчера у меня дома мы ужинали с ребятами из моей группы, мы сами готовили еду. И все были возбуждены. Все время говорили что-то вроде «Да, мужики, едем, скорей бы уже». Так что я и правда не знаю, что будет дальше. Может быть, турне по Северной Америке на следующий год. Такая возможность обсуждалась. У меня еще пара идей, которыми я весьма увлекся. Я сочиняю кончерто для гитары. И я ушел в это с головой. Так что мне есть чем заняться – но сейчас на очереди Квебек-сити.

В. Деньги, слава – все есть, и при этом вы работаете не покладая рук. Вы трудоголик?
П. Нет. Наверно, я иногда произвожу такое впечатление, но это потому, что так обо мне говорят. А если по правде, то я никогда не работаю слишком много. Если хотите знать правду, то я работаю меньше, чем большинство других людей. Чем, помимо всего прочего, хороша музыка – я все время это говорю – это тем, что ее не «работают», а «играют». И я думаю, что в этом заложен какой-то глубокий смысл. Я бы занимался музыкой, даже если бы не зарабатывал ею себе на жизнь. Для меня это все равно что хобби. Вот например, на этой неделе я репетировал с моей группой. Три дня. Это трехдневная неделя. Вовсе не жизнь трудоголика. Когда мы закончим наш разговор, я собираюсь пару часов поездить на лошади. Эй, не желаете мне позавидовать? Иногда просто кажется, будто я делаю кучу всяких дел. Так и есть, я делаю кучу дел. Но я живу в вольном ритме. Так что я не перетруждаюсь. Во всяком случае, мне так не кажется.

В. Встречаетесь с кем-нибудь в Квебек-сити?
П. Да, у меня есть пара родственников в Канаде, и несколько друзей из Квебека, которые позвонили мне и хотят прийти и повидаться со мной до начала концерта. Так что я буду рад повидаться с парой-тройкой старых друзей.

В. С франкофонскими музыкантами тоже?
П. Со мной в программе выступают канадские музыканты, так что я с удовольствием их послушаю. Кроме того, есть друзья, уроженцы Квебека, которые рады приехать и послушать меня в своем родном городе. Я с нетерпением этого жду.

В. Доминик Шампань, директор шоу Love в цирке «Дю Солей», просил нас узнать, повлиял ли факт вашего сотрудничества с цирком «Дю Солей» и множеством квебекских музыкантов на ваше решение выступить в Квебек-сити.
П. Честно говоря, не думаю, что это как-то повлияло. Вы правы, я в последнее время очень много общался с франко-канадцами благодаря спектаклю Love. Это не было причиной приехать в Квебек, по правде говоря, но это было частично причиной общего воодушевления. Я с удовольствием повидаюсь с Жиллем (Жилль Сен-Круа из цирка «Дю Солей»). Он славный парень, часто ходит на мои концерты. Мне очень это приятно, он очень талантлив, а кроме того, просто приятный человек. Они поставили прекрасный спектакль в Лас-Вегасе, так что мы стали по-настоящему хорошими друзьями и с ним, и с Домиником, и со всей франко-говорящей группой.

В. Спасибо за то, что уделили нам время.
П. Надеюсь увидеть вас в воскресенье. Если не я вас – то вы меня (смеется). À la prochaine!

Перевод с английского.
Английский оригинал лежит здесь:
http://www.maccareport.com/
в разделе «Yesterday’s News”
Яков Рабинович
Монреаль