Искусство и коммерция

Искусство и коммерцияКогда испанцы жалуются, что их родная кинопродукция составляет лишь одну пятую проката, я думаю: а что ж тогда говорить канадцам с их 5% ? Правда, есть у любителей корриды еще одна особенность — доход индустрии в основном опирается на несколько имен. Среди них и те, что уже звучали в этой рубрике. Расширим список. Режиссер Алекс де ла Иглесиа (Аlex de la Iglesia) – баск. Не сводила меня с ними судьба, но понять, что они более «иные», чем, скажем, французы и греки, очень могу. Изолированный язык – таинственное мировосприятие. Однако начал Иглесиа свою карьеру в русле искусства, не знающего языковых границ.Он рисовал комиксы, и одним из своих заочных учителей считает бывшего главу издательского дома Marvel Comics Стэна Ли (Stan Lee). Не по должности, конечно, но как создателя образов человека-паука, людей Х, железного человека и Халка. Теоретики комиксоведения (неологизм) сильно напирают на то, что без философской платформы рисованного героя и его приключений не придумаешь. Вероятно, поэтому в баскском University of Deusto (Бильбао) Иглесиа выбрал философский факультет. Но, хотя честь-честью получил диплом, съемочная площадка влекла его куда сильнее, чем библиотека.

Недолго потолкавшись на телевидении, он прошел конкурс на художника-постановщика в картину компатриота Enrique Urbizu (западный зритель знает его как сценариста к фильму «Девятые врата» с Джонни Деппом). Это был триллер «Todo por la pasta» (по-русски примерно «Все ради хлеба», 1991), выдвинутый на 4 премии «Гойя», что обеспечило участникам съемочной группы недурной старт. Продолжил Иглесиа короткометражкой \»Mirindas asesinas\» («Убить за Миринду» — так называется популярнейший в Испании фруктовый газированный напиток). Черно-белая пародия, в которой уже под титры звучит полицейское предупреждение в стиле американских гангстерских боевиков 30-х: в городе орудует убийца-женоненавистник. В баре, куда заходит маленький плешивый очкарик (Аlex Angulo), женщин нет, но ни бармена, ни посетителей это не спасает… Фильм удостоился нескольких наград на престижных фестивалях и так понравился братьям Альмодоварам, что их компания \»El Deseo\» вложила деньги в первый полнометражный фильм Иглесиа – «Acciоn mutante» (1993). В России «Боевой мутант», или «Киборг-мутант», среди подростков пользовался особой популярностью, однако и взрослые фильм оценили. Этот научно-фантастический боевик безошибочно дает понять, что его режиссер вышел из мира комиксов и обладает своеобразным чувством юмора. Открывается действие диким, бьющим по мозгам воем избиваемого человека, а в качестве одного из героев по экрану передвигается сиамский близнец – нет у него возможности отвязаться от почившего брата. Шесть номинаций на «Гойю», 3 выигранных — за художественное исполнение. Дебют удался.

Следующий фильм «El dia de la Bestia» («День зверя», 1995) наградили-таки 6 бронзовыми статуэтками великого художника, в том числе за лучшую режиссуру и лучшую мужскую роль (Аlex Angulo). Через 2 года лента была удостоена гран-при на молодом монреальском фестивале «Fantasia». В определенном смысле это ответ на запрос. До пугающего двухтысячного оставалось несколько лет, но человечество ухватилось за круглую дату и настойчивее, чем прежде, мусолит тему Антихриста. Вот и герой фильма, католический священник, наткнулся на данные, что очередное рождение врага – дело едва ли не дней. Далее все логично. Лучше самого царя тьмы никто об этом событии не осведомлен, а значит, нужно как-то с ним сблизиться. Священник начинает грешить. Уже смешно. Интересный видеоряд, запоминающиеся актерские работы, в манере съемки – приметы кино-«нуар». Если вас достали расплодившиеся после «Экзорциста» сюжеты о доблестных священниках, бросающих перчатку дьяволу, посмотрите эту не потерявшую актуальности «черную» кинокомедию. Почувствуете себя отомщенными. Испанским прокатчикам стало очевидно, что де ла Иглесиа приобрел своего зрителя, то есть на это имя пойдут.

Смотря где. Режиссер увлекся и, экранизируя роман Барри Гиффорда «59 градусов и дождь», потерял чувство меры. В 1990-м Дэвид Линч получил за «Диких сердцем» по сценарию Гиффорда золото в Каннах. Иглесиа лавров не снискал. То, что шлюха по имени Пердита Дуранго («Perdita Durango», 1997) – сумасшедшая, явствует из ее первой реплики. Приятелю красотки и говорить ничего не надо. Но оглянитесь: они прекрасно вписываются в ландшафт. Преступная парочка обжилась в кинематографе со времен «Бонни и Клайд», и вряд ли хорошо образованный, редкостно остроумный режиссер задался целью снять фильм кровавее «Natural Born Killers» (1994). Конечно, мечталось ему если не о «черной» комедии, то о «черной» пародии. Но что-то подвело – может, исполнители главных ролей, Хавьер Бардем и Роузи Перез, не освоили режиссерского замысла. Скучно смотреть на бесконечные совокупления (антураж – от хлева до пустыни, под раскидистым кактусом, так что невольно жалеешь роскошные формы героини, вынужденной елозить по жесткой земле) и перестрелки из спагетти-вестернов, а за Бардема так прямо по-испански стыдно: уж очень он выкладывается, изображая ополоумевшего жреца карибского культа. Хотя и от рыдающей «под занавес» посреди американской ярмарки героини тоже тянет взгляд отвести. Нашли себе вторую Кабирию! Насилие в картине зашкаливает и никакой художественной задачей не объяснимо. Даже ко всему привычные корейцы, хоть и прокатывали «Пердиту», но предварительно урезали ее на полчаса. Не совпала публика с режиссером в понимании чувства юмора.

Куда больше внимания заслуживает комедийная мелодрама «Muertos de riza» («Помереть со смеху», 1999) — взлет и падение союза двух эстрадных комиков, чья самая популярная реприза до боли проста: один из них дает другому пощечину. Не спешите обвинять зал, неизменно отвечающий звонким хохотом на этот пустячок, в скудоумии. Бороться с реакцией на фарс только Сальери, пожалуй, и под силу. Дуэт Арлекино и Пьеро, рыжего и белого клоуна недаром живет столетиями. Как тут не упасть со стула, когда Эббот залепляет пощечину Костелло. Но что за страсти бушуют внутри крошечного творческого коллектива! И к чему приводит решение вопроса «кто в замке король?», если участников в игре буквально раз-два – и обчелся и ограничивать себя в самовыражении им уже невмоготу?

В 2010-м жюри в Венеции возглавлял Квентин Тарантино. Полагаю, этим во многом объясняется то, что «Balada triste de trompeta» («Печальная баллада для трубы») де ла Иглесиа была награждена «Серебряным львом», за режиссуру. Я бы голосовала против. Повествования, обещанного в классном оформлении субтитров, ИМХО, не получилось. Конечно, насилия опять чересчур. Оно у Иглесиа вроде визитной карточки. Но не в этом дело. Или не только в этом, потому что на экране кровь, избиение, членовредительство воспринимаются все-таки иначе, чем в комиксе, и в какой-то момент начинает казаться, что режиссер их едва ли не смакует. Более существенно, что в любовный треугольник — историю соперничества веселого и грустного клоунов на широком историческом фоне (от гражданской войны до последних лет правления Франко) напихано так много мотивов, что смысл теряется, и стилистика — мешанина из Ходоровски и Бёртона – не выручает. По нынешним меркам, когда полнометражный формат давно вышел за двухчасовые рамки, фильм прямо-таки короткий, всего 107 минут. Я бы убрала из них, скажем, 80, а остальное склеила в жанре кинометафоры – по выбору. Уверяю вас, тогда было бы над чем задуматься. Однако у фильма есть поклонники, и за «Гойю» он боролся в 15 номинациях (выиграл 2, за визуальные эффекты и грим). Видать, испанцам нравится.

Режиссер Хулио Медем (Julio Mеdem) тоже несет в себе баскские гены. Там еще французы и немцы вмешались, но в полнометражном дебюте «Vacas» («Коровы», 1991) он воспевает родную провинцию Гипускоа. На фоне ее долин и лесов, где дерево и взрослому не обхватить, разворачивается рассказ о вражде двух семейств, пережившей 3 поколения. Но крови в этой истории и без соседских баталий хватает. Эпизод, заставляющий вспомнить Гойю: узкая просека в сочной зелени с телегой, полной уже голубоватых трупов. Год 1875 – карлистские войны? На первой смене времен догадываешься, что завершат эпопею республиканцы. А коровам дела нет до этих сумасшедших амбиций. Вот буренка удирает в лес. Когда девочка ее находит и останавливается рядом, завороженная работой лесоруба, корова поворачивает к ней голову совершенно человечьим движением, словно неспешно поверяет свое собственное впечатление. Интересно, режиссер это поймал или поставил? Фильм предполагал развитие в русле артхауса, как нынче по-русски выражаются. Сегодня уже есть материал, чтобы заключить: прогнозы не оправдались. Зато – кассово.

«La ardilla roja» («Рыжая белка», 1993) – мелодрама с намеком на триллер, после которой ужасно охота пофантазировать: а что бы режиссеру повернуть повествование так или эдак. В завязке некий молодой человек, которого оставила возлюбленная, пытается броситься с моста, но в этот момент в ограждение врезается мотоцикл. Выпавшая из седла девица отделывается сотрясением мозга и ретроградной амнезией. Молодой человек объявляет себя ее другом. Встает вопрос: что она помнит? «Белка» — название кампуса, куда уезжает парочка, и символ, конечно… Вот только чего? Медленное развитие действия срывается в крикливое, бурное выяснение отношений на испанский манер, когда отхватить себе ножницами полщеки – раз плюнуть. Вроде опять нарастет. Замысел интереснее воплощения. Так и повелось. Символ из области живой природы – ястреб или мокрица. А потом мелодрамы – чем далее, тем с большим количеством секса и обнаженных тел. Начиная с «Lucia y el sexo» («Люсия и секс», 2001) уложены они, как правило, прекрасно. Медем заканчивал Universidad del Pais Vasco, баскский государственный университет, где учился на медика. Может, знание анатомии сказывается?

Закрывая в этой рубрике тему испанского кино, я вовсе не зарекаюсь к нему возвращаться. Да, снимают в стране немного. Однако, как видите, временами выдают на-гора такие ленты, что мадридские или барселонские критики, уставшие от необходимости в очередной раз блистать эрудицией по поводу американских, австрийских или французских шедевров, с энтузиазмом берутся за перо и ввязываются в словесные баталии за родной материал. Грядет февраль, а с ним – очередной «Оскар», на который отбирают работы, уже себя зарекомендовавшие, – неохота американским академикам зря штаны просиживать.

О том, что и почему в прошедшем году привлекло их внимание, поговорим через неделю.

Александра Канашенко
Монреаль