О любимых писать трудно. Думаешь, вот сейчас на одном дыхании споешь свою песнь любви, а не выходит. Слова подбираются все не те, мысль ускользает и прячется за эмоции, логика отказывается иметь с тобой дело… А написать хочется, и рассказать надо. Ведь рассказ этот о Москве.
Москва – город родной, любимый, хоженый-перехоженый. Там живет мама, там живут друзья. Я же сейчас – заезжая гостья из провинции, полутуристка. И как положено туристке, я знала, что буду впитывать в себя этот город и все время что-то искать, не ставя перед собой никакой особой цели. Но прежде, чем рвануть к любимым улицам, я пробежалась по нему мысленно и поняла, что помню все их изгибы и повороты, всю гамму оттенков домов, все открывающиеся виды с мостов и набережных. Оказалось, что я ношу Москву в себе, и значит, куда бы я ни приехала, я всюду привожу с собой мой родной город и все другие города сравниваю с ним. «Ну и зачем куда-то бежать, когда я и так все хорошо помню!» — мелькнула коварная мысль и тут же затерялась в потоках любопытства, захлестнувшего меня с ног до головы, заставив по-быстрому собраться и поспешить на свидание с Москвой.
Сказать, что в Москве чисто – это не сказать ничего. Такой чистоты Монреаль не знает уже многие годы. Чисто всюду: в центре, на окраине, в метро, в магазинах, в подземных переходах, в общественных туалетах. Ни бумажки, ни банки из-под пива – такого привычного атрибута монреальского центра, ни «бычка»… И это при том, что мусорных урн в городе не так уж и много. Чистоту отмечаешь не сразу: все-таки я не санитарный инспектор, и даже не случайно нагрянувшая свекровь! Но когда хочешь выбросить бумажку из-под эскимо (кстати сказать, внешне похожего на то, которое продавалось в моем детстве!), оглядываешься по сторонам в поисках урны, не находишь, тогда и понимаешь, что все, кто оказался в подобной ситуации ранее, либо спрятали обертку из фольги в сумку, либо взяли с собой в надежде выбросить ее в первую попавшуюся мусорку. Добавлю, что по чистоте московские улицы могут соперничать с улицами кубинских городов. Нашему Монреалю пока до этого далеко, хотя, помню, лет 18 назад мне казалось, что чище города не бывает!
Однако гулять по Москве и смотреть под ноги – дело неблагодарное. Выше голову! Москва – это живой, деятельный, дышащий полной грудью город. Здесь всюду идет строительство. В уже отстроенном и перестроенном все время что-то достраивается, что-то встраивается между уже имеющимися домами, что-то сносится и застраивается новым. Это может возмущать (особенно когда уничтожаются памятники старины), с этим можно и должно даже бороться (когда нарушаются права людей, живущих в этих домах), по этому поводу можно негодовать… Но всего этого не знает турист, ему и дела до этого нет. Он видит Москву в этот самый момент, принимает ее или нет, но в любом случае, запоминает ее такой.
Меня неприятно поразило изобилие ремонтных работ в центре столицы. «Ну что же такое! – раздражалась я. – Куда ни придешь, всюду меняют либо плитку, либо бордюры!» Друзья и близкие поделились на два лагеря: одни одобряли инициативу мэра Москвы Собянина в обустройстве тротуаров, другие замечали: «Как же еще распилить бюджет!» Признаюсь, мне эти плиточные работы не пришлись по душе. По Москве я люблю гулять в туфлях на каблуке, на тонкой подошве – я же все-таки не настоящая туристка! По новым же тротуарам ходить приходилось с опаской и за туфли, и за ноги – неровен час оступишься и … К счастью, ничего печального не случилось: ноги, как и туфли, остались целы. К чести городских властей, надо добавить, что, перекладывая плитку на центральных улицах столицы, они отдавали себе отчет в том, что тем самым создают неудобства для жителей и гостей города. Дабы хоть как-то возместить нанесенный горожанам ущерб, навесные заборы были превращены в информационные и образовательные стенды. Тут тебе портреты и биографии (крупными буквами!) писателей и прочих известных лиц, имеющих отношение к месту, где проходит реконструкция. И вообще надо сказать, что Москва стала гораздо более щедрой на информацию, чем раньше. На стенах домов, как и раньше, можно встретить таблички с надписями по типу «Памятник культуры» или «Охраняется государством», но в отличие от былых времен под табличкой теперь зачастую находится штрих-код, который легко считывается современными гаджетами и позволяет получить подробную информацию об историческом объекте, буквально не отходя от него. И не нужно бегать от прохожего к прохожему, спрашивая, что это за дом такой и чем он славен. И даже не нужно предварительно готовиться к прогулке. Можно просто выйти из дома и гулять себе по городу, а город сам расскажет о себе все. Только запоминай!
А на Тверской около Центрального телеграфа на мраморной облицовке домов даже висят картины русских художников. Не настоящие, конечно, — репродукции, однако выглядят так, словно сюда перенесли часть художественной галереи.
Надписи на заборах, как и уличная реклама, а теперь еще и очень популярная – подножная – на асфальте, а также вывески, записки на дверях общественных заведений и учреждений, названия блюд и напитков в меню ресторанов и кафе – это то, что я всегда стараюсь насобирать как можно больше. В этом для меня проявляется многоголосие города! Может, я и не права, но мне показалось, что в рекламной продукции заметно реже употребляются слова иностранного происхождения, которые были невероятно популярны в первые годы 21 века. Мне это отрадно! Гораздо приятнее читать слоганы, в которых угадывается некоторый культурный код. Они обращены к тем, кто хорошо владеет русским языком, знает реалии местной жизни, в курсе последних событий. Весь этот пласт информации, который мне довелось собрать, гуляя по городу, очень многое может рассказать и о городе, и о людях, его населяющих. Например, они в ладах и с юмором, и с иронией, жизнь и игра для них почти синонимы, легкость в отношениях с миром – цель, а отход от официоза и заорганизованности – условие ее достижения. Со своими они на ты. А если свой не прав, то ему поставят на вид. В ироничной манере! Хотя мне пришлись по душе далеко не все такого рода публичные высказывания, вывешенные в качестве социальной рекламы на билбордах вдоль трасс и центральных улиц. \»Тупишь в крайнем левом ряду, при свободных правых? Поздравляем, ты — Царь баранов!\» – один из примеров.
Я пишу свои впечатления о Москве, не сверяясь с общественным мнением. Что людям хотелось бы узнать? Я догадываюсь, что хотелось бы узнать, как там живется. И многие готовы услышать тот ответ, который они сами знают, или тот, который подтвердил бы их мнение, что живется не очень. На что скажу так. Никто (себя вспомните!) из наших соотечественников не привык жаловаться на трудности! «Как поживаете?» — обращалась я к постаревшим и поседевшим соседям. «Светочка!» — отвечали они мне, улыбаясь, и в их голосе слышалось столько неподдельной радости, после которой просто физически невозможно было бы перейти к перечислению бед и печалей. Есть и это, а как же! Грусти, боли, страданий много всюду. А здесь их не меньше! У жильцов нашего дома одна большая печаль – голуби. Их все подкармливают, и они совсем стали ручными, живут тут же на дубах перед домом, сидят на ветках. И все бы ничего, так под ветками – скамейка. Да-да, та самая, на которой бабульки с дедульками могли бы перемывать косточки… Да только и бабулек стало поменьше, про дедулек вообще молчу. Да и голуби не дают им посидеть тут спокойно!
Раз завидев нашего старожила дядю Толю, присевшим на эту самую скамейку под ветками с голубями, поинтересовалась, не опасается ли он атаки сверху. На что услышала: «Так не кирпичами же!»
То, что деревья выросли, вряд ли кого-то может удивить. Но ведь выросли-то они значительно. Лиственницы, березы и дубы ростом с девятиэтажный дом! Чертаново превратилось в огромный парк, в котором нашли приют лесные птицы. В моем детстве и юности помимо известного птичьего набора – ворона, голубь, воробей – иногда можно было заметить в ветвях деревьев синицу или снегиря, и то зимой. Никаких других лесных птах наш расположенный близко к лесу район не знал. А сейчас здесь раздолье для орнитологических наблюдений. Птицы – самые разные – заселили выросшие деревья, вьют гнезда, выводят птенцов и … поют. Поют хором, весь день и добрую часть ночи, на разные голоса, каждый старается свою партию сделать поярче и подлиннее. Летней ночью, если проснешься часа в два, то уснуть уже не сможешь: будешь слушать пение птиц и поражаться тому, сколько голосов можешь различить, и захочется всех их назвать, захочется присоединиться… А ночи летние короткие – в два уже небо светлеет…
Кстати замечу, что и сизарям нынче в Москве привольно. Они всюду чувствуют себя желанными. И в центре, и на окраинах, завидев человека, бегут и летят к нему: знают, что покормит.
И вот, что удивительно, на нашей улице до сих пор сохранилась голубятня, которую построили еще в 70-е годы. Стоит она себе на пустырьке по дороге к метро и никому не мешает. Ни в 90-е, ни позже, видно, не привлекла она к себе ничьего внимания. Эдакий памятник недавней старины, живое свидетельство иного бытия… Хотя не разводят в ней породистых голубей, но для пришлых всегда готово угощение…
Я вас все байками кормлю, а вы, конечно же, интересуетесь: «Как там с продуктами?» Я тоже поинтересовалась. На что мои родные с гордостью заявили, что у них все есть и им ничего не надо. «Ну ладно, понимаю, сама из такого теста!», подумала я и зашла в Гастроном номер 1, расположенный в ГУМе. Там действительно было все. Кроме покупателей… Они тоже были, но небольшим числом. Решив, что центральный супермаркет все же не показатель, заглянула в типовой магазин и… не могла прекратить съемку. Снимала живых раков и карпов, стеллажи с соками и полки с пивом, витрины с колбасой, вином, конфетами, майонезом и пр., пр. Все это представлено в немыслимом ассортименте! А сколько салатов в отделе кулинарии, а сколько каких-то деликатесных паштетов и прочих изысков из мяса! Впечатляет количество и разнообразие. А если вчитаться в названия, то и они тоже запоминаются. Например, есть такой сыр «Антон Палыч». Я подумала, что он как-то связан с Чеховым, и купилась на это. Сыр оказался вполне съедобным и даже вкусным. А к великому писателю отношения не имеет. У него своя история, которая, как оказалось, берет свое начало аж в конце 19 века. Поскольку в местных деликатессах я не сведуща, то покупала то, что казалось необычным. Так довелось мне отведать запеченное сало с можжевельником. Вкусно! Был еще паштет из кедровых орешков и трюфелей. Вполне приятен на вкус. Но разве за этим едешь в Москву! Что нам все эти гастрономические навороты! Особенно когда знаешь, что все равно вкуснее, чем приготовит мама, никто не приготовит. А мама готовит из простых продуктов (привычный набор: картошка, морковь, лук, свекла, капуста), которые, как она говорит, в последнее время очень сильно подешевели. Она покупает их не в супермаркете, а в небольших магазинчиках, куда фермеры привозят свою продукцию. Там же она покупает творог, молоко, ряженку, сметану, кефир и пр. А поскольку фермеров много, то есть выбор: у кого-то повкуснее, у кого-то дешевле, а кто-то пенсионерам «делает скидку». И надо сказать, что фермерские продукты – это что-то! И не только пенсионеры отдают предпочтение фермерским товарам, москвичи с вполне приличным доходом тоже стараются покупать у производителей. Может быть, поэтому в больших супермаркетах не так много покупателей. А может, еще и потому, что супермаркетов много, и покупатели распределяются между ними…
Высокого в Москве очень много. Высоки все высотки и новый район Моску-Сити, высоки башни Кремля, и невероятно высоко небо над Москвой. Небо в облаках – это такое особое украшение Москвы, такая воздушная архитектурная надстройка, которая невероятно удачно вписывается в общую застройку со всеми семью холмами. Можно достраивать, перестраивать и заново устраивать площади и улицы Москвы, но общего настроения изменить нельзя. Пока над столицей ходят гигантские кучевые облака, она всегда выглядит стилистически завершенной, цельной. Это мое мнение! И ему уже не первый десяток лет. Москва особенно хороша в конце весны и в начале лета. Она свежа, легка, в чем-то даже легкомысленна. В ней все живет и зарождается. Бульвары полны народу. Люди гуляют, сидят на скамейках компаниями, играют в шахматы, играют на гитарах и поют… Нет никакого чувства опасности… Из дверей театров, которых несказанно много и репертуар которых – это особая большая тема, выходят зрители. Они не торопятся домой, а идут гулять по Москве. И не беда, что чинят тротуары, не беда, что накрапывает дождь! Цветет сирень, распускаются пионы, воздух полон запахов, а улицы — красивых людей… И это мне все не привиделось в романтическом сне. Это так и есть!
Монреаль
Фотографии автора
