Марина Ивановна Цветаева (1892-1941) курила всю жизнь с юных лет. Снимок 1928 года, Франция
100 лет назад, в 1917 году, в субботу, 25-летняя поэтесса Марина Ивановна Цветаева отправляется поездом из Крыма в Москву. Она оставляет записи о том, как к ней отнеслись солдаты, едущие с ней в одном вагоне: «Барышня, а курят! Оно, конешно, все люди равны, только всё же барышне курить не годится. И голос от того табаку грубеет, и запах изо рта мужской. Барышне конфетки надо сосать, духами прыскаться, чтоб дух нежный шёл. А то кавалер с любезностями — прыг, а вы на него тем мужским духом — пых! Мужской пол мужского духа терпеть не выносит. Как вы полагаете, а, барышня?» Я: «Конечно, вы правы: привычка дурная!» Другой солдат: «А я, то есть, товарищи, полагаю: женский пол тут ни при чём. Ведь в глотку тянешь, — а глотка у всех одинакая. Что табак, что хлеб. А кавалеры любить не будут, оно, может, и лучше, мало ли нашего брата зря хвостячит. Любовь! Кобеля, а не любовь! А полюбит кто — за душу, со всяким духом примет, даже сам крутить будет. Правильно говорю, а, барышня?». Приехав в Москву, Цветаева напишет такое стихотворение:
Плохо сильным и богатым,
Тяжко барскому плечу.
А вот я перед солдатом
Светлых глаз не опущу.
Город буйствует и стонет,
В винном облаке — луна.
А меня никто не тронет:
Я надменна и бедна.
