C 20 по 29 апреля в антикафе Insiders проходит выставка картин Евгении Осетровой (Eugenia Binousse) «Mosaic of Legends and Dreams». Я впервые пишу о Жене, хотя давно упрашиваю ее побеседовать со мной. Стоило мне начать следить за ее творчеством, – а делать это участникам социальной сети Facebook достаточно просто, — как захотелось не только поближе познакомиться с самой художницей, но и представить новую для русскоязычной общины творческую личность на страницах газеты. Итак, случай выдался!
— Женя, почитатели твоего дарования давно пристают к тебе с идеей показать свои работы вживую, а не в интернете. И, наконец, ты решилась! В январе прошла твоя первая выставка на территории только что открывшегося антикафе на кампусе университета Конкордия, часть твоих картин находится в постоянной экспозиции этого пространства, и вот теперь — новая выставка, которая откроется вернисажем и продлится 10 дней. Давай попробуем воспроизвести историю твоей любви с живописью. С чего все началось?
«Тройка» по рисованию
— С детства у меня было две страсти: пение и рисование.
— То есть по этим предметам ты получала пятерки?
— Как раз по ним я получала худшие свои оценки! Пение преподавала моя мама, и ей казалось неполиткорректным ставить мне «пятерку». Хотя я уже тогда много выступала… У нее я получала «четверку». А по рисованию — «тройку».
— Невозможно поверить!
— Мне было лень выполнять работы по заданию учителя – какие-то альбомы с отчетами… Да и дел в детстве невпроворот, поэтому всегда по-быстрому рисовала свою работу, а потом мне со всех парт мои одноклассники передавали свои рисунки, чтобы я что-то подправила. Ну, и мне некогда было своей работой заниматься. Поэтому у меня была стойкая «тройка»! И вообще, когда ты что-то делаешь хорошо, то думаешь, что оценка для тебя необязательна, ты и так крута.
— Слово такого тогда не было!
— А суть-то была!
— То есть ты троечница?
— Да! По этим предметам! Меня никогда не ругали за «тройки». Мама считала, что главное, чтобы я получала удовольствие и была счастливая. Мой дядя — профессиональный художник, а художником много не заработаешь! Он служил в Доме культуры оформителем и фотографом, а для себя писал потрясающие работы. А мама пошла в музыку, закончила консерваторию. Они связали свою жизнь с искусством вопреки воле родителей. При этом сама мама даже слышать не хотела, чтобы я занималась каким-либо творчеством. И я пошла учиться на воспитателя детского сада в педагогическое училище, где на последнем курсе оказалась участницей музыкального ансамбля, и через год меня пригласили петь на профессиональную сцену в большом Дворце культуры Железноводска. Там я работала в качестве певицы в оркестре, но платили, понятное дело, гроши…
«Когда уйду на пенсию…»
— По тому, как звучит твой голос, вполне можно предположить, что ты занималась вокалом! Какой репертуар ты исполняла?
— Обычный попсовый советский репертуар с обязательными патриотическими песнями. А потом я ушла петь в ресторан. Представь себе контингент ресторанов в 90-е годы… И все это время я мечтала, что когда выйду на пенсию, обязательно займусь живописью, и угрожала детям, что, когда состарюсь, начну им дарить свои картины.
— Но пенсия-то вроде еще за горами!
— Потому что однажды уже в Канаде мой супруг привез большой набор из Costco, в который входил мольберт, краски, кисточки, полотна… Вот, говорит, ваяй! Я была в восторге — и меня понесло. Я начала с масла. Первую мою работу у меня выпросила подруга. Я изобразила лилию, выросшую в огороде. А ее муж сказал, что он без этого шедевра домой не уйдет. Потом я перешла на акрил. Я пишу всем, чем только можно, а также еще и леплю, занимаюсь дизайном. Только акварель пока еще не освоила. Но на самом деле, с самой первой работы я начала искать. Для меня не было целью научиться рисовать. Я перепробовала такое огромное количество техник: много смотрела, много читала…
— Знаешь, Жень, вот это мне и стало интересно в твоих работах. Ты такая разная! Но при этом все, что ты пишешь, объединяет какая-то твердая уверенная линия. Меня она и занимает больше всего. Ты пишешь так, что понятно: проведя эту линию, ты от нее не откажешься. Такое ощущение от всех твоих работ. И все это выглядит — я не люблю слово «добротно»… Скажу так: все твои работы наполнены созидательной энергией.
— Спасибо. Не будем забывать, что я еще Лев по гороскопу и Дракон!
— Действительно, не будем! Итак, песни отошли в сторону, пенсия не подошла… А у тебя уже появилось множество работ, которыми ты, как мне кажется, пытаешься обратить внимание на какие-то трудноуловимые стороны жизни. То ли дело в ракурсе, то ли в колорите, то ли в том, как ты располагаешь информацию, не побоюсь этого слова, на своих полотнах. Или я ошибаюсь?
— У меня спонтанных только пара работ. Я не очень продуктивна. Для меня главное не количество. Я подолгу выдумываю, продумываю свои работы. Основная идея у меня уже заранее сложена в голове. Хотя потом все может получиться совсем по-другому.
«Первые мои работы были очень черные»
— Что на тебя оказывает влияние? Под впечатлением чего ты можешь создать работу?
— Это может быть что угодно. Просто идея. Хочу сейчас создать серию «Женщина и Любовь». У меня уже написаны две картины. И каждая рождалась в процессе глубокого погружения в тему, я много и жадно читала. Я вообще очень много читаю, прежде чем взяться за воплощение своей идеи. В какой-то момент настроение должно родиться. У меня есть одна работа. Коллажная. Она очень эмоциональная. На ней изображена увядшая роза в пепле. Называется «Реквием». Эту работу я не выставляю и не вешаю в социальных сетях. Она мне кажется недоработанной. На ней изображен разрушенный могильный памятник. Знаешь, у меня отношение к смерти… непростое. Я очень не хотела писать эту работу, но вдруг поняла, что если не сделаю ее, то просто лопну. Этот страх из меня должен был выйти. Первые мои работы были очень черные. Моими любимыми цветами были черный и коричневый.
— А когда же в твои произведения вошел цвет? У тебя сейчас почти витражные работы, яркие, красочные!
— Нужно, чтобы все это черное, все монстры из души ушли! Все, что случается на полотне, происходит независимо от тебя. Бывает, что надумала одну работу, а получается что-то совершенно другое. Объяснить это не могу. Люблю работать по ночам, чтоб меня никто не трогал. Могу проработать всю ночь и не заметить, что пришло утро. И только, когда уже все закончено, вдруг понимаешь, что устала.
— Я так понимаю, что устанавливается некий контакт с тем произведением, над которым работаешь. Ты в него вкладываешь душу, и оно в ответ подпитывает тебя своей энергией.
— Это такая медитация… Бывают простои в творчестве, от тебя не зависящие. И тогда я впадаю в депрессию. Мне срочно надо что-то создать…
«Я себя очень долго уговаривала, что я художник»
— Женя, ты себя чувствуешь художником?
— На самом деле, я себя очень долго уговаривала, что я художник. И когда мне другие люди говорили, что я художник, мне было так смешно. И в какой-то момент я стала насильно для себя произносить: «Я художник»… Как бывает, знаешь, встают люди перед зеркалом и начинают себе говорить: «Я красивая», «Я умная»… Стеснялась страшно, язык не поворачивался, краснела, но делала вид, что я художник. Сейчас я уже к этому привыкла.
— Ну, а почитатели твоего таланта в этом уверены. Среди твоих поклонников есть ведь и художники.
— Мне довелось дважды выставлять свои работы в Нью-Йорке. У нас там много друзей – художников с высшим образованием, академической школой, есть и преподаватели художественных академий. И отзывы от них пришли интересные. Они подумали, что в выставке принимает участие несколько художников. Никто не верил, что этот делал один и тот же человек – я. Все говорили: то, что я делаю — совершенно необычно. Может, потому такие разные у меня работы, что у меня был длительный перерыв между учебой в художественной академии и моментом, когда я действительно начала что-то делать сама. Очень сложно оторваться от академического образования — сложно перерезать пуповину, связывающую тебя со школой и ученическим периодом.
— Здесь, в антикафе, находится триптих «Груши». Помню, что, увидев их, я стала воспринимать тебя действительно художником. Они только притворяются декоративными. И этим они меня как-то зацепили. Прежние твои работы были интересны по цвету, композиции, идее, а твои «Груши» сказали мне, что ты художник…
— В Нью-Йорке на выставке мне говорили, что мимо них нельзя пройти, хотя кое-кто советует мне их спрятать подальше!
— Они что-то задевают внутри, что-то страшное. Может, поэтому? А вот другая твоя работа из тех, что висят здесь с момента открытия кафе, словно обволакивает теплом, успокаивает, лечит даже… Хотя с первого взгляда – просто букет. Но я не могу от него отвести глаз…
— С ним связана история. Мы его писали вместе с одной моей подругой – известной московской художницей. Она была у нас в гостях. И мы, побродив по лесу пару дней, решили написать один натюрморт с разных сторон. А я уже попозже его доработала и поверх акрила положила масло. Вот оно и дает такой эффект.
— Думается мне, что все далеко не так просто! Технику магии не передать двумя словами! Женя, а помимо этого кафе, где можно увидеть твои работы?
— В Майями есть кафе, которое мне довелось оформить. Я ведь делаю барельефы, увлекаюсь дизайном, а сейчас мечтаю о гончарном круге! Обожаю лепить!
Работы Евгении Осетровой можно увидеть в антикафе Insiders по адресу 2067, rue Crescent, #205, Монреаль H3G 2C1.
