Materia tractanda

Materia tractanda

Продолжение. Начало в №782

Навязчивое упоминание в юбилейных речах о несчастной страсти Макдональда к спиртному вызвало у меня раздражение. Ладно бы еще, подмахни он в алкогольной эйфории какой-нибудь дурной закон. Или, по крайней мере, затей где-нибудь драку.Но Джон Александр был мужчиной из породы смирных. Что до законов, то этот политик не являлся абсолютным монархом, а в спаивании коллег по парламенту не замечен. Нужно ли через 200 лет говорить об этом его «грехе» с высокой трибуны? Скрыть алкоголизм сложно. Бывало, что Макдональд приходил на заседания уже в подпитии. Позволял себе «принять» и на рабочем месте. Случалось, что манкировал какой-нибудь (не государственной важности) встречей. Его злейший недруг Hon. George Brown, основатель «Globe and Mail» (тогда «Toronto Globe»), всякий раз непременно публиковал в своей газете «отклик на событие». Так это либерал-оппозиционер, однажды сменивший Макдональда в кресле премьера! Глубокомысленное рассуждение нынешних критиков о том, что «алкоголизм помешал успешной карьере Макдональда», 19 лет возглавлявшего объединенную им и его кабинетом страну, прям-таки провоцирует перейти на личности и поинтересоваться служебными достижениями авторов. Тем более, что они-то должны примерно представлять себе причины, по которым этот человек сломался.

Как, пожалуй, любой политик, он провозглашал ценность семьи. Но, в отличие от многих, был при этом искренен. По натуре, действительно, семьянин, он обожал родителей и сестер, чувствовал за них ответственность. Да и не только за них. Клан Макдональдов в Верхней Канаде был довольно велик, и к успешному политику частенько обращалась за помощью близкая и дальняя родня, какой-нибудь «дядюшка мужа третьей кузины». Принимал безропотно. Помогал — лишь из своего кармана.

Получив официальное право на адвокатскую практику и открыв в Кингстоне собственную контору, Джон съехался с семьей: ни одно начинание его отца не принесло достаточно средств, чтобы родители и сестры могли зажить безбедно. А сам он в кратчайшие сроки приобретает профессиональный и общественный вес. На адвокатской стезе этому способствуют несколько дел, и подряд, в которых были замешены известные в округе люди. Суд над Вильямом Брассом (William Brass), едва ли не первый крупный процесс с участием Макдональда, закрепил за юным адвокатом славу «настоящего защитника», искусного и сообразительного.

Брасс происходил из обеспеченной семьи лоялистов и, кроме того, пользовался привилегиями, дарованными Британской короной тем верноподданным, что сочли за благо удрать из республиканских Штатов. Получив неподалеку от Кингстона земельный участок, он торговал мехом. К середине 1830-х, когда это занятие перестало приносить ожидаемую прибыль, Брасс запил «по-черному». Жена его бросила. Чтобы «свести дебит с кредитом», он нанял адвоката, Генри Смита (Henry Smith). Как показали дальнейшие события – вора, воспользовавшегося тем, что Брасс не вылезает из запоев, и начавшего активно прибирать к рукам собственность клиента. В 1837-м Брасс был обвинен в изнасиловании живущей по соседству 8-летней девочки. Защиту осуществляли Макдональд и Генри Кэсседи. Строилась она на том, что свидетельские показания самой девочки выглядят весьма неубедительно, а свидетели-взрослые, в число которых входил и Смит, вступили в заговор с целью завладеть имуществом Брасса. Vox populi явил диссонанс: семьи лоялистов (как и адвокаты) верили Брассу и строчили петиции, требующие хотя бы изменить наказание; недавние иммигранты приняли сторону прокурора. Подсудимый был осужден на повешение – и казнен дважды: в первый раз веревка была так длинна, что он просто встал на приготовленный под эшафотом гроб и прокричал, что невиновен. Его похоронили, а по городу полз упорный слух, что Брасс выжил. В общем, легендарная вышла история. Макдоналд проиграл примерно столько же дел, сколько выиграл, однако был нарасхват, а работал тщательно, с эмоциональной отдачей, и не только в суде.

Он уже прибаливал от переутомления, когда в 1841-м скончался его отец. Джон слег и выкарабкивался долго. Весной 1842-го было решено, что он предпримет поездку в Британию – для поправки здоровья. Мать взяла с него слово, что он обязательно навестит родственниц в Шотландии, трех своих кузин. Вот и настал чаемый романтический момент. Я бы обрисовала его восторженным слогом: «Пока Джон надрывался, сражаясь в судах, директорствуя в банке, овладевая знаниями и квалификацией, необходимыми специалисту в области корпоративного права, в тишине и в холе, в сельской глуши подрастала для него эта девушка, нежная, как едва распустившийся цветок», — и несколько соврала. В свои 33 года Изабелла Кларк (Isabella Clark) жила с двумя сестрами и, по условиям родительского завещания, полностью зависела от щедрости старшей из них, дамы с переменчивым характером, что невесело. Хотя романтика все же имелась. 27-летний Джон чуть ли не с первого взгляда был очарован кузиной, а Изабелла – им. Кстати, куда бы Джон ни направлялся — непременно писал домой. В посланиях из Шотландии он ни словом не обмолвился о впечатлении, которое произвела на него кузина. Но потратил не один час, уговаривая ее приехать в Канаду, повидаться с его сестрами.

Materia tractandaСохранились 3 портрета Изабеллы (2 из них были найдены случаем). Женщина «из раньшего времени». Приезд Изабеллы в Канаду совпал с первыми в его жизни выборами: он стал членом городского совета Кингстона. Через несколько месяцев влюбленные обвенчались в церкви St. Andrew. Поселились (опять) все вместе в новом доме. Отношения между женщинами складывались теплые. Молодые были счастливы. Макдональд успешно вкладывал деньги в недвижимость, строя благосостояние семьи, и планировал дальнейшую политическую карьеру.

Но через пару лет после замужества Изабелла начала хворать. Прижизненного диагноза ей так и не поставили. Современная медицина предполагает у нее психосоматику и туберкулез. По симптомам: неожиданные и долговременные сильные боли в разных частях тела (спасаясь от них, женщина получила опиумную зависимость); мигрени; непреходящее чувство усталости, изнуренности. Несмотря на дурное самочувствие, в 1847-м «Иза», как звал жену Джон, родила первенца. Джон Александр-младший радовал их 13 месяцев. Ящик с его игрушками Макдональд хранил всю жизнь (да, такая вот трогательная деталь).

В 1850-м Иза вновь родила мальчика, Хью Джона. Растила его бабушка. Макдональд к этой поре подыстратил свой оптимизм. Жене не помогали ни канадские, ни американские врачи, ни мягкий климат южных Штатов, где она проводила большую часть времени. Джон использовал каждую возможность, чтобы побыть с Изой, однако успешная политическая карьера, адвокатура, деньги, наконец, требовали его присутствия в Канаде. В его разговорах с матерью и сестрами, в письмах к ним и близким друзьям все более отчетливо проступает тоска, усталость. Прежде, чуть жене полегчает, он готов поверить в чудо. Когда она, собравшись с силами, приезжала «на побывку» в Канаду, он сиял. Теперь же неосознанно ждал привычного ухудшения. Предавать Изабеллу он и в мыслях не держал. Тягостная рутина взяла свое. Макдональд начал пить, и не очень-то секретничал, так что скоро и домашние, и коллеги поняли, что он «заглядывает в бутылку». Изабелла умерла зимой 1857 года, в определенном смысле его освободив, однако биографы подозревают, что в дому его покидала демонстрируемая на публике энергичная веселость. В 1862-м скончалась матушка. Хотя к тому времени Джон, будучи сопремьером Province of Canada, уже жил на «казенной квартире», Элен до последнего вздоха сохраняла влияние на сына, и порой он обуздывал пагубную привычку. С уходом матери на него навалилось одиночество. Но в 1867-м надежда осенила не только Канаду, ее лидера – вроде бы тоже.

Архив Макдональда включает примерно 270 000 страниц. Он собран в Library and Archives Canada, где занимает около 40 метров полок. По жанру – разнообразие исключительное. Во-первых, это, конечно, бумаги, связанные с политикой. Во-вторых, еще и более 100 000 личных писем, написанных и полученных первым премьером, членами его семьи, его друзьями. Это свидетельство о браке Хью и Элен и дневник Хью, из которого явствует, что Джон Александр родился 11 января, тогда как в копии шотландского свидетельства о рождении указано 10-е. Сэр Джон перевозил из дома в дом свои детские записные книжки и пригласительные билеты на званые вечера. Но писем Агнессы к нему и его ответов в коллекции нет. Загадка. Предполагают, что вторая супруга премьера их уничтожила. А свой дневник за 1867-75 годы оставила потомкам.

Когда в середине XIX века по Ямайке пронеслась эпидемия холеры, выкосив почти 1/10 жителей острова, не избег страшной участи и один из местных «столпов общества», владелец сахарной плантации Томас Бернард. Вдова была не способна вести пошатнувшиеся дела и в 1851-м вместе с 15-летней дочерью Агнессой уехала в столицу империи. 3 года в Лондоне истощили ее кошелек, и все же к старшему сыну Хьюиту, в Канаду, она перебралась не из-за дороговизны лондонской жизни. «Семейный портрет в интерьере» в те годы традиционно группировался вокруг мужчины.

Materia tractandaПодборка фотографий Агнессы открывается снимком статной, интересной девицы. Она была похожа на свою мать, которая и в зрелом возрасте ловила на себе мужские взгляды. Хьюит гордился их внешностью и с удовольствием «выводил в люди». В 1858-м молодой человек получил должность личного секретаря Макдональда, главного юрисконсульта Верхней Канады. Бернарды пустились скитаться по столицам. Переехали в Торонто, потом – в Квебек, где Агнесса и познакомилась с Джоном. Они нравились друг другу. Но столица Канады вновь переместилась. В Оттаву, «городишко, в котором трудно было уберечься от вони». Мало кто в него стремился. Хьюит, вынужденный следовать за патроном, сестре с матерью посоветовал пересечь океан, надеясь через какое-то время воссоединиться с ними в Лондоне. Там зимой 1866-го Агнесса и Джон встретились опять. Макдональд сделал предложение, но девица колебалась: строгих была правил и просто боялась оказаться замужем за выпивохой.

Зайди речь о каком-нибудь другом городе, я бы, наверное, не спорила, что пожар в лондонском отеле, где остановилась канадская делегация, возник по вине самого Макдональда, к ночи, конечно, уже не трезвого. Но это Лондон, только с 1833-го по 1841-й годы переживший 5000 пожаров, то есть в среднем – 556 в год или 3 – каждые два дня! Кто его знает, по какой причине произошло возгорание. Главное – Макдональд проснулся и начал тушить огонь и с помощью Этьена Картье, занимавшего соседний номер с ним справился. Пострадал будущий премьер серьезно. А ведь канадцы прибыли за «добром» от короны: она должна была утвердить новый статус страны. От британцев происшествие скрыли. Джон больше недели выдерживал постельный режим. Жалок был, но пытался шутить, и сердце Агнессы дрогнуло. Она дала согласие на брак. В Лондоне же и повенчались, так что в Канаду Макдональд вернулся женатым человеком.

Сэр Джон был уверен, что «способен с собой совладать». Леди Агнесса, то строгостью, то лаской, то насмешкой, возвращала мужа на праведный путь. В феврале 1869-го у них родилась дочь, Маргарет Мэри Теодора. Ей было 3 месяца, когда врачи поставили окончательный диагноз: гидроцефалия, пожизненная инвалидность (и жизнь ей была суждена довольно долгая). Агнесса пишет в своем дневнике о «тяжком разочаровании». В борьбе с горем она опиралась на церковь и молила о ниспослании сил, чтобы «с бодростью перенести этот урок смирения». А Макдональд? Впрочем, ответ известен.

(окончание следует)
Александра Канашенко
Монреаль