Миры Славы Полунина или Театрализация жизни, или На дурацкой мельнице

Вячеслав Полунин. Фото Владимира Вандаловского, 2001 г.

Интервью со Славой Полуниным не нуждается во вступлении. Это было вступление.

Лев Шиф: Мы с вами дважды встречались в Монреале: в первый раз – в один из ваших первых приездов, в 1999-м. Потом в 2000-2001 году. Тогда я привел на «Slava Snowshow» свою маленькую дочку, а сейчас поведу внука, ее сына. За 20 лет у нас очень многое изменилось. А что изменилось у вас?

Слава Полунин: Сейчас, я попытаюсь сосредоточиться. Я никогда не думал об этом! «Снежное шоу» немножко «подвинулось» и дало возможность провести в жизнь еще несколько проектов. Один из них – «Желтая мельница». Это – большая история, которая развивает мои поиски ответа на вопрос: что такое праздник в жизни человека. Даже не знаю, как это объяснить… Сначала я занимался пантомимой, потом клоунадой, потом уличным театром. Потом я стал стремиться к тому, чтобы театр слился с жизнью в единое целое. И я нашел одно место во Франции, в Париже…

 

Л.Ш.: Я помню, в прошлом интервью вы рассказывали, что собираетесь переселиться в 4-этажный дом, где на первом этаже будет театр, на втором – культурный центр, на третьем вы будете жить с семьей, на четвертом будут ваши друзья… Именно так и произошло?

С.П.: Наоборот. Стало намного сложнее, чем я мог предполагать. Жизнь стала театром, театр как идея исчез. Природа искусства и повседневная жизнь стали единым целым. Я подозреваю, что через 20-50 лет такие же эксперименты начнут ставить многие люди искусства. Придется оставить свое любимое детище – Искусство, потому что люди перестают интересоваться искусством вне себя, искусством, которое рядом с ними. Они хотят сами его творить. То, что раньше делали художники, теперь хочет делать каждый человек, то есть, творить свою жизнь как произведение искусства. Наша «Мельница» и стала такой лабораторией. У нее появилось фантастически огромное количество друзей, людей, которые хотят приехать и попробовать это. Настоящее половодье приезжающих людей, так им это нравится! Все хотят попробовать себя в качестве творца.

 

Л.Ш.: «Мельница» существует только в Париже?

С.П.: Главные дела делаются там, а потом все разъезжаются по всему миру. Например, у меня был на «Мельнице» проект «Цветной карнавал» на 500 человек. Я приехал в Питер и сделал его на полторы тысячи, а приехал в Москву – на 10 тысяч. Он был в саду Баумана несколько дней подряд, просто разошелся во все стороны. На «Мельнице» рождаются проекты и дальше живут своей жизнью, двигаясь по миру. «Мельница» перевернула все, чем я занимался.

Вторая, ничуть не менее фантастическая вещь, называется «Академия дураков». Раньше она была «закрытой», в нее попали только 60 человек за 30 лет. Принимали по 2 человека в год. Там собрались все великие, сумасшедшие и странные люди нашей планеты. Время от времени мы собираем Конгресс дураков и т.д. И вот сейчас «Академия» открывается для всех. Каждый дурак – хозяин карнавала! В эту организацию хочет вступить огромное количество людей. Она дает альтернативу уму, а умные люди как-то не справились со счастьем человечества. Дураки же приоткрыли эту завесу. Есть у меня одна лекция «Счастье дурака», она как раз об этом.

 

Л.Ш.: Это как-то связано с вашим давним проектом «Корабль дураков», о котором мы с вами говорили 20 лет назад?

С.П.: Да. Но для этого уже не нужны никакие театры. Сама жизнь становится театром. Для этого существует и «Мельница», как некое подобие штаба. Раньше я много делал всякого такого: Конгрессы дураков… Это стало явлением, а теперь открывается для большой публики. В этом участвует огромное количество людей. Наверное, через несколько месяцев начнет действовать сайт, где эти события будут транслироваться всему миру. Раньше же, как я упомянул, это был закрытый клуб для очень крупных дураков.

 

Л.Ш.: К сожалению, ни я, ни наши читатели не входят в этот клуб. Как человеку попасть в это сообщество, если он не живет и не находится в Париже?

С.П.: Вопрос в том, захочет ли человек измениться. Когда откроется этот сайт, можно будет все это осознать. А пока послушайте мою лекцию «Счастье дурака».

 

Л.Ш.: Вы говорите об особом мировоззрении, правильно я понимаю?

С.П.: Правильно. Это другое отношение к жизни. Например: счастье не в том, чтобы завершить какое-то дело, добиться чего-то, а счастье в процессе. Если ты работаешь с теми людьми, которых хочется обнять, то это всегда счастье. Еще несколько таких сентенций изменят человека, если он примет их близко к сердцу.

 

Л.Ш.: А чем это отличается от многочисленных курсов лайф-коучинга, где людей учат по-другому посмотреть на жизнь, принять ее как есть, не воспринимать проблемы как проблемы?

С.П.: Сейчас скажу. Меня приглашали многие крупные компании – «нефть», «газ» и т.д., прочитать им эту лекцию. Я ответил: если я это сделаю, половина людей уйдет у вас с работы. Не надо меня приглашать.

 

Л.Ш.: Вот, например, мне 50 лет, и я теперь гораздо сильнее, чем в молодости, хочу выйти за рамки, сделать что-нибудь сумасшедшее.

С.П.: Это не только потому, что вы стали старше. Это такое время. Раньше люди пытались добиться успехов, результатов, стать лучше всех, сделать что-то невероятное. Сейчас другое время. Сам момент жизни, в котором ты находишься, — идеал. Это надо просто осознать.

 

Л.Ш.: Вы сами долго шли к этому?

С.П.: Я всегда был счастлив, просто в разные времена у меня было разное счастье. Поменялись мои спектакли, и люди внутри нашей команды стали другими. Со многими я вынужден был расстаться — это совершенно нормальный, естественный процесс, который порой длится годами.

 

Л.Ш.: Я помню, как 20 лет назад вы собирались организовать грандиозную всемирную свадьбу. У вас получилось?

С.П.: Слава Богу, у меня иногда что-то не получается, поэтому всегда остается надежда, что в этом мире еще произойдут какие-то прекрасные события и я в этом помогу.

 

Л.Ш.: Когда вы делали барабанно-джазово-сумасшедший фестиваль, вы пригласили сотни театральных коллективов из разных стран…

С.П.: Это, наверное, был 2001 год, когда в Москве была Всемирная театральная олимпиада.

 

Л.Ш.: Проводили ли вы еще мероприятия такого масштаба?

С.П.: Олимпиада переплюнула все, что мы делали до нее и после. Мы привезли в Москву около 300 театров – все лучшее, что существует в мире. Дальше уже было некуда. Поэтому мы ушли из эпического пространства в интимное. Берем маленькие залы, максимум 15 рядов, и там импровизируют артисты на расстоянии вытянутой руки от зрителя.

 

Л.Ш.: Кто может поучаствовать в такой интерактивной игре?

С.П.: Мы были только на Украине, в Голландии, в Москве, Питере, Париже. И все. Там есть такие маленькие закутки, где мы время от времени прячемся, чтобы получить больше удовольствия по сравнению с тем, что дают огромные залы. В большом зале ты как будто выходишь в открытый космос, а здесь ты вроде как на кухне с друзьями…

 

Л.Ш.: «Snowshow» является вашей визитной карточкой, представление много лет идет по всему миру. В Монреаль с ним вы приезжали, наверное, не менее 10 раз. Но если кому-нибудь в мире захочется поймать Славу Полунина, где его можно обнаружить?

С.П.: Теперь чаще всего на «Мельнице». Когда мы делаем новый проект, мы сообщаем в интернете на moulinjaune.com, и к нам идут, и неделями, месяцами создают новые проекты. Больше тысячи участников и одновременно зрителей. Зрителей как таковых у нас уже практически не бывает. Мы все соучастники. Люди приезжают заранее и участвуют в этом как волонтеры. Потом они сами выпускают в жизнь созданные проекты.

 

Л.Ш.: Все же объясните, что такое быть дураком в вашем понимании. Как вы ощущаете себя в этой жизни? Вы же счастливейший человек!

С.П.: Когда меня как-то спросили об этом, я задумался, и понял, что потерял очень мало времени на несчастье. Всегда старался выбраться из любого сложного положения в жизни как можно быстрей.

 

Л.Ш.: Вы могли бы предложить рецепт счастья от Славы Полунина?

С.П.: Все самые дурные, самые глупые почему-то всегда счастливы. Ничего с ними не сделаешь – счастливы, и все тут! Не надо думать, что у дурака нет проблем, семьи, каких-то тягот, но вот он входит в комнату, и все бегут к нему – бегут за счастьем. Вокруг него все светится. И я стал собирать таких людей и делать маленькие оазисы счастья и гармонии, а потом постепенно раздвигать их границы. Я живу среди этих людей, с ними рядом, и поэтому я все время счастлив, все время в гармонии.

Мы долго сидели, думали: что же за признаки у счастья? Как его опознать? Оказалось, просто: насвистывать. Второй признак: напевать. Третий: подпрыгивать. Вообще, сколько человек, столько возможностей счастья. У каждого оно свое. Достигается разными путями. У меня простая система: когда ты творишь – ты счастлив. Творчество – идеальный ключ зажигания: включил его – и ты счастлив. Занимайся только тем, от чего у тебя внутри «дзынькает». Циников, нытиков вообще не пускать. Отдельная деревня для циников, отдельная для нытиков и отдельная для счастливых. Они потом сами переберутся. Никого не надо учить – они сами захотят. На «Мельнице» у нас есть недельный курс погружения в счастье. Ты преображаешь себя, прическу преображаешь, надеваешь новую одежду. Это толчок к тому, что ты начинаешь расширять свой мир, изнутри самого себя выползаешь наружу. И когда ты понял, кто ты есть, важно реализовать себя, проявить, заполнить собой как можно большее пространство.

Что же такое творчество, которое делает нас счастливыми? Для меня это – игра. Попробуйте поиграть во все то, что вы обычно делаете серьезно. Я даже переговоры на Бродвее так проводил перед тяжелым подписанием контракта — стал переодеваться в разных персонажей и играть. Если применять этот способ в жизни, то ты как бы отодвигаешься, смотришь издали на жизнь и смеешься над ней.

С чего начинается творчество? С фантазии. Считается: вот это – жизнь, а это – неизвестно что (мечты, сны, фантазии, надежды). На самом деле вот это – жизнь, а это все – рядом. Надо попытаться, чтобы жизнь стала такой же совершенной, как твоя фантазия.

У греков есть такое выражение «анима аллегра» — «радостная душа». Что же это такое? Вот здесь надо вспомнить про любовь. Наверное, она рождается от влюбленности в этот мир. Но как же его можно любить? Только если ты ребенок. Если постоянно всем восхищаешься. Быть ребенком – это каждый день всему удивляться. Вообще, настоящая радость – беспричинная. И самые великие учителя – это наши дети.

У дураков в нашей академии есть правила, они хорошо работают. Не пиши список проблем. Зачем тебе новости, зачем телевизор? Копи удачи, записывай то, что у тебя получилось. Превращай ежедневное в праздничное и фантастическое. Делай только то, что невозможно, потому что остальное сделают другие. Но цени то, что имеешь.

Еще один закон: ноги в воду. Что это такое? Каждые 12 лет я должен сменить дело, которым занимаюсь. Для этого я должен посидеть — ноги в воду, и понять, куда же меня тянет. Бойтесь механического повторения жизни! Не у каждого хватает на это смелости. Но нужно побольше пробовать.

И последнее: создай свою жизнь, как ты создаешь произведение искусства. Это единственный способ ее любить.

 

Л.Ш.: Сколько спектаклей вы дадите в Монреале?

С.П.: Кажется, мы пробудем неделю, а в неделю бывает обычно до 8 спектаклей. Я так люблю путешествовать, с каждым годом все больше. Три года я был директором Государственного цирка в Петербурге и соскучился по гастролям. Поэтому сейчас я с удовольствием летаю по всем гастролям, как птичка: туда-сюда. Только что приехал из Монако. На Рождество я в Монреале, а на Новый год – в Милане. Миланский «Пикколо театр» — это самая замечательная итальянская сцена. Мы вошли в постоянный репертуар театра и каждый год приезжаем туда на несколько недель. Потом будут Питер, Москва, Израиль.

Кстати, исполнилось 50 лет со дня рождения первых миниатюр, которые сделал и исполнил мой первый театр – «Лицедеи». И вот я снова собираю всю свою команду, и мы показываем наш первый спектакль «Асисяй ревю» в Израиле, потом в Москве и Питере.

 

Л.Ш.: Раньше на мой вопрос, не буддист ли вы, вы ответили, что вам ближе натурфилософия Монтеня. Какова сегодня ваша внутренняя философия? Сменилась ли она?

С.П.: Все этапы, которые я прошел, так и остались со мной. Слоями. Просто я двигаюсь дальше. Например, сейчас я готовлю в Москве выставку из 30-40 моих самых лучших проектов. Публика сможет не просто познакомиться с ними, как в музее, а поучаствовать во всем. Это как раз история моего прохождения через разные миры, которые оставляют на мне отпечаток. Например, был у меня «Белый карнавал»: зрители приходят, сдают пальто и получают вместо номерков крылья. Входят в зал, а там стоят лестницы в небо, в облака, и ты поднимаешься по лестнице и оказываешься за облаками. За всю мою жизнь мне так много хотелось потрогать и так много удалось, что, наверное, все эти следы остались во мне. Моя философия несистемна, хаотична. Я так люблю жизнь во всех ее проявлениях, что меня кидает от спектакля «Диаболо» до этакого толстовства. От темной стороны жизни, симбиоза шута и дьявола до всепринятия. Нет во мне единства. А может быть, это и есть мое единство: принять все. Я изучал Станиславского, Вахтангова, Евреинова. Евреинов — мой бог уже много лет, он дал мне идею театрализации жизни.

 

Л.Ш.: Как, по-вашему, будет лучше назвать это интервью: «Миры Славы Полунина» или «Театрализация жизни»?

С.П.: И то, и другое. Мне оба нравятся. А можно дать несколько вариантов через «или».

 

Л.Ш.: Что бы вы хотели, чтобы я вам пожелал?

С.П.: Не знаю. Все, что вы хотели мне пожелать, я уже выполнил! Наверное, все-таки успеха моему новому проекту – выставке, которая, как я надеюсь, будет путешествовать так же, как «Снежное шоу». Чтобы она получилась такой же прекрасной, как те проекты, о которых она напоминает.

 

Л.Ш.: Спасибо! Пусть это и будет мое пожелание. До встречи в Монреале! Оставайтесь счастливыми, а мы будем подтягиваться.

С.П.: Эта дверь быстро откроется, потому что она не требует от человека ничего, кроме желания быть счастливым.

 

(Дверь открывается, слышен голос Маши, помощницы Славы Полунина: «Внимание, внимание! Кто хотел к гримеру? Кто хотел чаю? Кто хотел по лбу?»)