События, происходившие в конце 1938 года, принято называть «мюнхенскими днями». Именно в то время европейские страны перешли рубеж, за которым следовала Вторая мировая война. Тогда было подписано соглашение о разделе Чехословакии. Англия, Франция и ряд других государств пошли на поводу у Гитлера и согласились с его претензиями на часть территории другого суверенного государства. О том, что в этой акции приняли активное участие и Польша с Венгрией, знают далеко не все читатели.В конечном итоге, это привело к ликвидации Чехословакии как государства. Закономерно, что следующей жертвой гитлеровской агрессии стала именно Польша, которая в 1938 году действовала заодно с нацистской Германией. Смею утверждать, что и пакт Молотова-Риббентропа — тоже закономерное последствие Мюнхенского сговора. Руководители Англии и Франции считали, что уступки Гитлеру помогут сохранить мир. По этому поводу пришедший на смену Чемберлену У. Черчилль сказал: «У вас был выбор между бесчестьем и войной. Вы выбрали бесчестье и получили войну». Без Мюнхена не было бы 1 сентября 1939 года – начала самой кровавой войны в истории человечества. О трагических событиях того времени, ранее не всем известных, идет речь в исследованиях С. Морозова «В «мюнхенские дни» Польша насторожила всю Европу и даже Третий рейх», Ю. Мухина «Убийцы Сталина. Главная тайна ХХ века», Я. Павлова «Советско-германские договоры 1939-1941 годов: трагедия тайных сделок».
В «мюнхенские дни» западные державы, стремясь подтолкнуть Гитлера на Восток, предложили чехословацкому президенту Э. Бенешу уступить Германии Судетскую область, где компактно проживало немецкое меньшинство. Чехам ничего не оставалось делать, как принять эти условия, надеясь, что Англия и Франция выполнят свои гарантии независимости возникшей на развалинах Австро-Венгерской монархии республики. Но события пошли в ином направлении. В тот же день, 21 сентября 1938 года, на 2 часа позже, польский посланник К. Папее вручил ноту сотруднику МИД ЧСР И. Крно. В ней польское правительство, ссылаясь на принцип наибольшего благоприятствования, требовало незамедлительного применения к районам, заселённым польским населением, решений, аналогичных принятым Чехословакией в отношении немецкого меньшинства. В тот же день подобная нота была вручена Англии и Франции. Речь шла о значительной территории ЧСР, на которой проживали этнические поляки и которая называлась Тешенской Силезией. При этом польская сторона пыталась показать, что действует автономно и независимо от Германии. В одной из бесед, имевших место 21-22 сентября 1938 года, посол Польши во Франции Лукасевич заявил министру иностранных дел Франции Бонне: «Если бы после того, как Англия и Франция проигнорировали наши требования, польское правительство не предприняло никаких действий, то у польского общественного мнения могло создаться впечатление, что Тешенскую Силезию нам подарил Гитлер. Теперь же оно будет знать, что получит его из рук собственного правительства и армии». Рейх тоже был проинформирован польской стороной о действиях, предпринятых в Праге, Лондоне и Париже».
Конечно же, общественное мнение не осталось в стороне. 21 сентября 1938 года в Варшаве прошла демонстрация, в которой приняло участие более 250 тысяч человек. К демонстрантам обратились вице-премьер Пясецкий, генерал Скварчиньский и маршал Рыдз-Смиглый. Польская нота от 21 сентября с требованием уступки Заользя (так поляки называли Тешенскую Силезию) положила начало польско-чехословацким переговорам. Такие же настроения в массах разжигал Гитлер. 26 сентября он выступил с речью в берлинском дворце спорта, где публично потребовал передать рейху Судеты до 1 октября 1938 года и пообещал, что это будет его последним территориальным требованием в Европе. При этом фюрер не упомянул о важном моменте, который ранее неизменно присутствовал в его выступлениях, когда речь заходила о Польше – он не подтвердил территориальную неприкосновенность Польши. Напомним читателям, что германские территории вошли в состав Польши по Версальскому договору и немцы отнюдь не собирались отказываться от них. Выступление рейхсканцлера Германии встревожило лондонское и французское руководство. Они заявили, что если Германия нападет на Чехословакию, то Франция выполнит свои союзнические обязательства, а Великобритания и СССР выступят на ее сторонне.
У Чехословакии была еще надежда на завершение строительства стратегической железной дороги, что облегчило бы получение военной помощи из СССР и позволило бы изменить тональность переговоров с западными державами и избежать национального позора. Речь шла о последних километрах так называемой буковинской железной дороги, которая должна была связать Чехословакию и СССР через территорию Румынии. Если бы это произошло, то Бенеш получил бы в свои руки козырную карту необычайной ценности, которая изменила бы соотношение сил и перевела бы германскую «стрелку» на поляков. А поляки в это же время сосредоточивали свои войска на чехословацкой границе. Англия и Франция вели себя весьма своеобразно. Они настаивали на том, чтобы Польша сохраняла доброжелательный нейтралитет, за что Прага согласится на уступку Заользя (Тешенской Силезии), а Запад обещал за это поддержать Польшу. Одновременно они заявили, что никакие действия насильственного характера со стороны польского правительства в отношении Чехословакии не могут быть оправданы.
С. Морозов приводит факты, свидетельствующие о том, что между Германией и Польшей шли переговоры о совместной военной операции против Чехословакии. Риббентроп даже предложил Польше вступить в антикоминтерновский пакт. Ответ Бека (министр иностранных дел Польши) был весьма своеобразным. «27 сентября 1938 года, — сообщает Морозов, — он встретился с германским послом Г. Мольтке, которому заявил, что отказ от какого-либо сотрудничества с Москвой является незыблемой основой польской политики. Что же касается приглашения нацистов Польше присоединиться к антикоминтерновскому пакту, то, вероятнее всего, фюрер, узнав от Липского о непреклонном стремлении к польско-венгерскому взаимодействию, предоставил полякам последний шанс осуществлять свои планы в рамках движения «германского фактора» на Восток, а не заниматься самодеятельностью». Итак, появился еще один игрок на международной арене – Венгрия. Ситуация осложнялась. И тогда было объявлено, что 29 сентября в Мюнхене состоится конференция четырех держав: Германии, Италии, Англии и Франции. Её целью было урегулирование ситуации мирными средствами. Однако Германия заявила, что не исключает решения проблемы силовыми методами. «Весть о мюнхенской конференции означала, — подчеркивает Морозов, — что, несмотря на все старания польской дипломатии, произошла реализация идей «директората четырех держав». Беку показали, что польские требования будут рассмотрены в рамках обсуждения совокупности чешской проблемы, причем без него. Это был ощутимый удар по его самолюбию — публично был втоптан в грязь один из основополагающих принципов польской политики: «ничто, касающееся нас, не может быть осуществлено без нас». Кроме того, весть о мюнхенской конференции изъяла польские территориальные претензии к ЧСР из сферы польско-германского сотрудничества и тем самым затруднила Варшаве возможность увязать их с проблемой урегулирования двухсторонних отношений. Для Польши это могло означать одно – из её рук выскальзывала возможность разрушить чехословацкое государство в результате польско-германского вооруженного вторжения и установить в данный момент общую границу с венграми». Польша постаралась упредить участников конференции. Во второй половине дня 28 сентября 1938 года, когда в европейских дипломатических кругах полным ходом шло обсуждение предстоящей на следующий день «конференции четырех» в Мюнхене, посланник Папее прибыл к Президенту ЧСР Бенешу и потребовал незамедлительной уступки той части Заользя (Тешенской Силезии), которую хотели присоединить к себе поляки. Бенеш отказался от незамедлительного исполнения польских требований. 29 сентября, отмечает Морозов, когда англичане и поляки стремились склонить Президента ЧСР к уступкам, неожиданно появился еще один игрок – посредник на политической арене. «В его роли, с легкой руки Варшавы, выступила союзница Чехословакии по Малой Антанте – Румыния. К министру иностранных дел ЧСР К. Крофте явился румынский посланник Р. Крутцеску и фактически предложил до 30 сентября уступить требуемые районы Тешенской Силезии, за что Польша обещала отказаться от плебисцитных территорий и сохранить нейтралитет в случае германо-чехословацкого конфликта. Румынское посредничество было вежливо отклонено…», — отмечается в цитируемой работе. Мюнхенское соглашение, подписанное в ночь с 29 на 30 сентября, состояло из 8 пунктов и 4 приложений. В соответствии с ним германские войска с 1 по 7 октября 1938 года должны были занять 4 определенные полосы чехословацкой территории, обозначенные в приложении на карте. В отношении остальных районов в Чехословакии, где «преобладало немецкое население», было решено, что граница там будет установлена международной комиссией, составленной из представителей Германии, Чехословакии, Великобритании, Франции и Италии, а германские войска будут введены туда до 10 октября. В компетенции комиссии также было определение территорий для проведения плебисцита по вопросу о присоединении к рейху, который следовало осуществить до конца ноября. В третьем приложении к Мюнхенскому соглашению определялось, что проблему польского и венгерского национальных меньшинств надлежало решать в ходе переговоров Праге, Варшаве и Будапешту. Если бы в течение 3 месяцев этого не произошло, то вопрос был бы автоматически передан на рассмотрение глав правительств четырех держав. После решения этой проблемы предполагалось, что Германия и Италия, в соответствии с решением лондонского совещания ещё от 19 сентября 1938 года, предоставят гарантии границ Чехословакии. Утром 30 сентября Риббентроп сообщил польскому послу Липскому, что интересы Польши в Мюнхене были соблюдены. А решение «польского» и «венгерского» вопросов передавалось на усмотрение Германии и Италии. Гитлер при этом заявил, «что теперь тяжесть (чехословацкого) вопроса на себя возлагает Польша. Естественно, Польша предъявила Праге ультиматум, и расчленение Чехословакии продолжилось. Варшава требовала согласия на поэтапную, в течение 10 дней, передачу районов Чешской Тешен и Фриштат. Лондон и Париж между тем продолжали усиленно убеждать Прагу «принести жертву на алтарь мира» во имя сохранения достигнутого в Мюнхене соглашения. Гитлер же обещал в случае польско-чехословацкого конфликта занять в отношении Польши доброжелательную позицию, а в случае польско-советского – «более, чем доброжелательную». Нацистам это ничего не стоило, так как за час до истечения срока Прага приняла польский ультиматум. Всем было понятно, что после германо-польского раздела Чехословакии она была обречена на превращение в некое аморфное государственное образование, практически лишенное собственной внешней политики. А Рейх после присоединения Судетской области переходил в такую тяжелую весовую категорию, что судьба Варшавы стала решаться в Германии. На очереди была Польша.
После присоединения Чехословакии Германия превратилась в самое сильное государство Европы. Чехословакия была развитой индустриальной державой. Только одни заводы «Шкода» поставляли немцам в ходе Второй мировой войны оружия столько, что это позволяло воевать 40 немецким дивизиям. Об этом, кстати, с беспощадной откровенностью написал премьер-министр Великобритании в 1940-1945 гг. Уинстон Черчилль: «Бесспорно, что из-за падения Чехословакии мы потеряли силы, равные примерно 35 дивизиям. Кроме того, в руки противника попали заводы «Шкода» — второй по значению арсенал Центральной Европы, который в период с августа 1938 по сентябрь 1939 г. выпустил почти столько же продукции, сколько выпустили все английские военные заводы за то же время. За один-единственный 1938 год Гитлер в результате аннексии присоединил к Рейху и подчинил своей абсолютной власти около 7 млн. австрийцев и 3 млн. 500 тысяч судетских немцев – всего свыше 10 млн. подданных, работников и солдат». Напомним, что Чехословакия имела не только сильную армию, но и договор о взаимопомощи с Францией. Затем к этому договору примкнул СССР на условиях, что он вступится за чехов, если за них вступится и Франция. Но, как отмечалось выше, именно Франция и Великобритания заставили чехов капитулировать, нарушив взятые на себя обязательства. СССР все же предложил ЧСР военную помощь и даже начал перегонять авиацию на чешские аэродромы, но Чехословакия не приняла помощь и сдалась. «Причем на переговорах в Мюнхене, — пишет Ю. Мухин, — британцы, не имевшие договора с чехами, сначала пытались не допустить немецкого разбоя, но, как пишет Кейтель, «…мало кто знает, что именно Даладье сумел преодолеть сопротивление английского премьера такими словами: «Мы не потерпим войны, пусть чехи уступят; мы просто заставим их принять эту аннексию (Судетской области)!» Слова его записал шеф-адъютант вермахта при фюрере Шмундт».
Чехи уступили нажиму Англии и Франции, и тогда на них бросились союзница Германии – Польша. «С алчностью гиены, — написал Черчилль, — Польша бросилась на грабеж Чехословакии так шустро, что немцы вынуждены были принять меры, чтобы уберечь от поляков свою долю чешской добычи. Как пишет Кейтель, чехи не успели подписать с немцами соглашение, а «с наступлением темноты еще вечером 14 марта личный полк СС Гитлера вторгся в Моравско-Остравский выступ, чтобы заранее обезопасить витковские металлургические заводы от захвата поляками». Это было уже в 1939 году. Чехословакия как государство исчезло с политической карты мира, на очереди была Польша. В течение всего этого времени между СССР, Францией и Британией шли переговоры о создании системы коллективной безопасности. Но они были обречены на провал, т. к., кроме всего прочего, Сталин настаивал на участии Польши в войне против Германии. При этом Польша должна была дать гарантии беспрепятственного прохода частей Красной Армии через Виленский коридор, Галицию и Румынию, предоставление русским подвижного состава. Но эти «соображения» (так именовался документ, одобренный 4 августа 1939 года советским политическим руководством накануне переговоров с Англией и Францией) наталкивались на противодействие Венгрии, Румынии и Польши. Министр иностранных дел Польши Бек заявил, что Польша «не придает никакого значения так называемым системам коллективной безопасности и не пойдет ни на какие уступки «восточному тирану». Этим самым она подписала себе смертный приговор. Румынский король Карл II также уверял Германию, что его страна ни в коем случае «не допустит прохода русских войск, хотя не может это открыто заявить из-за соседства с Россией». Такие позиции вполне устраивали Гитлера.
Мюнхенский сговор сыграл трагическую роль в жизни европейских евреев. В Чехословакии, Германии и Австрии их проживало около 1 миллиона человек. Об отношении к ним нацистов в Англии, Франции и Польше знали отлично. И тем не менее об их судьбе никто не счёл нужным позаботиться, отлично понимая, что они будут уничтожены. Гитлер воспринял такое отношение к евреям как должное. Не зря же первый массовый погром в Германии начался сразу после конференции в Мюнхене – в ноябре 1938 года. Иначе говоря, евреи Германии и присоединенных к ней Чехословакии и Австрии были обречены. До начала Второй мировой войны оставалось совсем недолго. И первой жертвой стала именно Польша, с которой Гитлер расторгнул пакт о ненападении в марте 1939 года.
Нью-Йорк
