У него были друзья, приятели, просто знакомые и, конечно, завистники. За глаза они называли его «этот счастливчик». Так оно и было: не многим посчастливилось родиться в богатой семье, ни в чем не знать нужды, заниматься тем, к чему душа лежит, наслаждаться всеми радостями жизни и при этом, как ни странно, оставаться добросердечным и отзывчивым человеком.
«Счастливчик Шоссон»…
Эрнест Шоссон никогда не нуждался в деньгах. Следуя воле отца, он прилежно отучился на юридическом факультете Сорбонны, защитил диссертацию и получил докторскую степень. На этом он посчитал свой сыновний долг выполненным и полностью предался своему настоящему увлечению – музыке и другим искусствам.
Ему было около 25 лет, когда он поступил в Парижскую консерваторию, в класс композиции Жоржа Массне. Можно было бы сказать, что в 25 лет учиться музыке уже не начинают, что никакие деньги не сделают юриста композитором, что такого безумца ждет – в лучшем случае – утешительная роль мецената, а то и просто жалкое прозябанье на скользких склонах музыкального Олимпа… Все случилось совсем не так.
Если Шоссон и пострадал как композитор, то лишь за то, что примкнул к музыкальным радикалам и оппозиционерам. Став поклонником Рихарда Вагнера, учеником Цезаря Франка и близким другом Венсана д\’Энди, Шоссон сделался активной фигурой в музыкальном кружке, который под предводительством Франка был в те годы единственной организованной оппозицией консервативным музыкальным академикам страны. Изгнать из консерватории талантливого студента было затруднительно, зато ему можно было отказать в присуждении Римской премии (Prix de Rome). Не знаю, насколько обоснованы были надежды Шоссона на эту премию, но, не получивши ее, он бросил консерваторию и окончательно примкнул к Цезарю Франку.
В начале 1883 года Эрнест Шоссон вновь вытянул счастливый билет, женившись одновременно и по любви, и по расчету. Через свою избранницу Жанну Эскудье Шоссон породнился с парижским художником, меценатом и издателем Анри Лероллем. А это значило, что отныне у Шоссона не будет проблем с публикацией собственных произведений.
Здесь так и напрашивается образ чванливого выскочки, который с помощью тугого кошелька и полезных связей «застолбил» себе место в парижском высшем свете и наводнил нотные магазины плодами любительского музицирования… и этот образ окажется ложным.
Шоссона любили не за высокое положение в обществе, а за его общительность, за искренний дар расположить человека к себе, за щедрую помощь молодым музыкантам, не желавшим примыкать к консервативной академической среде. Даже музыка его не была ни блеклой, ни подражательной!
С Шоссоном охотно водили дружбу и Габриэль Форе, и Клод Дебюсси, а также Исаак Альбенис, Эжен Изаи, Полина Виардо, Стефан Малларме, Клод Моне и даже классик русской литературы Иван Тургенев. Постепенно Шоссон добился должности генерального секретаря Национального музыкального совета, собрал уникальную коллекцию работ молодых художников-импрессионистов…
Возможно, кто-нибудь из тех, кто «за справедливость» и чтобы «все было по-честному», вознегодует: настоящий музыкант, если он не вор и не беспринципный карьерист, непременно обязан прозябать и голодать, бороться с врагами и обивать пороги издательств, чтобы со временем – может быть! – заслужить звание «великого»! Или хотя бы поболеть и пострадать – как Моцарт, как Бетховен, как Шуберт! А то не слишком ли много счастья одному человеку, а?.. Не по ошибке ли ему все это досталось?
Можно подумать, что та же мысль внезапно осенила не только завистников, но и те таинственные силы, которые играют человеческими судьбами.
10 июня 1899 года Эрнест Шоссон вышел на прогулку в своем загородном имении. Ему 44 года, он здоров, любим, полон творческих сил, ничто не омрачает его безоблачного счастья. Он садится на велосипед и едет, вдыхая полной грудью восхитительный деревенский воздух Иль-де-Франса…
Съезжая под горку, он не справился с управлением, на огромной скорости врезался в кирпичную стену и скончался на месте, сломав себе шею. Похоронили его на кладбище Пер-Лашез.
Вот теперь действительно, вопрос – за что? Почему? Это – справедливо ли?.. Или, может быть, «по ошибке»?
И мы никогда не узнаем ответа.
Невелик список сочинений Эрнеста Шоссона. Его музыкальное наследие включает 39 опубликованных опусов и столько же неопубликованных (выходит, что он вовсе не злоупотреблял своим родством с издательским домом).
Наиболее известное произведение Шоссона для скрипки с оркестром – это его скрипичная «Поэма» (Poеme pour violon et orchestre, opus 25). Но не каждый знает, что Шоссон сочинил эту музыку под впечатлением от фантастической повести Тургенева «Песнь торжествующей любви». Он посвятил «Поэму» скрипачу Эжену Изаи; Клод Дебюсси отозвался о ней с нескрываемым восторгом.
Вот эту самую «Поэму» можно будет услышать 12 января в концертном зале Salle Wilfrid-Pelletier – в исполнении Монреальского симфонического оркестра (OSM) и концертмейстера группы скрипок Ричарда Робертса (Richard Roberts) в качестве солиста.
Дальше в программе концерта мы видим Пятую симфонию Сергея Прокофьева.
Пятая симфония си-бемоль мажор создана во время Великой Отечественной войны. Сам автор сказал о ней так: «Я задумал ее как симфонию величия человеческого духа». Драматичная, контрастная и грандиозная по звучанию, она состоит из 4-х частей и длится более 40 минут.
Премьера состоялась 13 января 1945 года в Большом зале Московской консерватории в исполнении Государственного симфонического оркестра СССР под управлением автора. В 1946 году Прокофьев получит за эту симфонию Сталинскую премию первой степени.
Всего в 1946-47 гг. Прокофьев удостоился этой премии четырежды (!), а также звания народного артиста РСФСР. Но уже в 1948 году благосклонность «лучшего друга физкультурников» закончится так же внезапно, как и возникла. Может быть, он тоже подумал: «Нэ слишком ли много счастья одному человэку?» Стать народным артистом СССР Прокофьеву, величайшему русскому композитору ХХ века, было не суждено.
Наконец, оркестр исполнит пьесу канадца Джеффри Райена (Jeffrey Ryan) под названием «Вайолет Крамбл».
Вайолет Крамбл (Violet Crumble) – это вовсе не имя прекрасной дамы, не исторический персонаж и даже вообще не человек. Это… шоколадная конфета с залотистой медово-сахарной тянучкой внутри, чрезвычайно любимая в Австралии. Стандартный вес: 35 граммов, из которых 23 – сахар. Рекламный девиз: «Главное – как она хрустит» (It\’s the way it shatters that matters).
Вот что рассказывает о своем произведении сам композитор:
«В последние годы мне интересно сочинять музыку, которая «танцует» – энергичную, с мощной пульсацией, и здесь конфеты «вайолет крамбл» вдохновили меня именно на то, что нужно. Эта их тянучка, нервная энергетика от переизбытка сахара, кофеин шоколада, мысль о том, «как она хрустит», представление о том, как она переворачивается (tumble) во рту и при этом рифмуется со словом crumble – все это воплотилось в моей маленькой одночастной пьесе. После медленного вступления, которое как бы «блаженствует» в густом шоколаде, начинается действие сахара, и музыка впадает в непрерывный, лихорадочный темп с перепадами настроений и перескоком фокусировок – и все это под влиянием «вайолет крамбл», которыми мы, пожалуй, объелись».
Пьесу Violet Crumble композитору заказал Симфонический оркестр Торонто. Она посвящается всем тем, кто считает сахар, шоколад и кофеин полезными продуктами питания, а вовсе не смертоносной отравой…
Дирижирует оркестром уроженец Монреаля – тромбонист, композитор и дирижер Ален Трюдель (Alain Trudel).
Вот такой замечательный концерт. Одно только жаль – что он, будучи частью серии «Симфонических утренников», начнется в 10:30 утра, в среду.
Цены билетов – от $28 до $100.
Зато концерт американского скрипача Джошуа Белла (Joshua Bell) состоится в воскресенье 16 января, и сравнительно ранний час (14:30) уже не явится препятствием для поклонников музыканта. Зал – тот же, Salle Wilfrid-Pelletier.
В программе концерта 3 сочинения для скрипки и фортепьяно:
Брамс, Вторая соната ля-мажор;
Шуберт, «Фантазия» до-мажор;
Григ, Вторая соната соль-мажор.
Партию фортепьяно исполняет Сэм Хэйвуд (Sam Haywood), стародавний партнер и аккомпаниатор Белла.
Билеты продаются по цене от $34 до $67.
20 января состоится первый спектакль Монреальского джазового балета BJM (The Ballets Jazz de Montrеal) в зале Thеаtre Maisonneuve.
Основанная в 1972 году, эта театральная компания под руководством Луи Робитайя (Louis Robitaille), стала значительной фигурой в мире модернового балета. Выработав индивидуальный стиль, компания в силах осуществлять постановки с участием именитых хореографов, и нынешняя программа – не исключение. Она, по сути, состоит из трех отдельных балетов.
Первый – Rossini Cards (о смысле этого названия нам предлагают лишь догадываться, и моя догадка – что-то вроде «Открытки с изображениями Россини»). Его поставил знаменитый итальянский хореограф и художественный руководитель римского театра Aterballetto Мауро Бигонцетти (Mauro Bigonzetti), продолжительность 52 минуты.
Монреальские поклонники современной хореографии могут помнить Бигонцетти по постановке «Времен года» на музыку Вивальди, осуществленную в 2007 году «Большим Канадским балетом».
Вторая постановка, Zero In On («Всмотритесь хорошенько») — проект испанского балетмейстера Кайетано Сото (Cayetano Soto). Как бы сильно нам ни пришлось всматриваться и концентрироваться, фатальная усталость нам не грозит: продолжительность этой композиции всего 7 минут.
Завершит спектакль балетная композиция Zip Zap Zoom, поставленная голландским хореографом бельгийско-колумбийского происхождения Аннабелль Лопез Очоа (Annabelle Lоpez Ochoa). Здесь за основу взята детская игра зип-зап-зум, развивающая внимание, быстроту реакции и сообразительность (нечто среднее между русскими «салочками» и игрой «камень-ножницы-бумага»). Продолжительность – 30 минут.
Этот спектакль будет повторен 21 и 22 января. Начало – в 20:00, цены билетов – от $23 до $50.
Монреаль
