Все дороги ведут в Рим. В моем случае — в Нью-Йорк. Поездка в Исландию, запланированная для съёмок пуховиков, сорвалась. Оплакав крушение надежд, решили с подругой съездить в Нью-Йорк развеяться.
В этот раз решено было ехать автобусом (в прошлый просидела в аэропорту 8 часов). Ночной автобус идёт 7 часов и доставляет из центра Монреаля в самый центр Нью-Йорка.
В двухдневную поездку я взяла небольшой тряпичный чемодан и маленькую холщовую сумку с надувной подушкой, маской для сна и водой.
Чемодан пихнули в багажный отсек. Сумка была со мной в салоне.
На границе с США нам надлежало выйти, пройти паспортный контроль, а потом в специальном отстойнике дожидаться, пока таможенники с собаками досмотрят автобус. Мы с подругой быстро прошли таможню, сели с остальными.
Ожидание затягивалось. Все пассажиры уже получили печати в паспорта, но в автобус нас никак не приглашали.
Мы начали тихо шутить, что наверное кто-то из ребят (публика была в основном темнокожая) переотдыхал и прихватил «запрещенку». В Монреале легалайз, а ввоз в США строго запрещён.
Тут в стеклянных дверях появился офицер с вопросом:
— Чья это сумка? (держа в руках мою холщовую).
— Моя! — отвечаю, напрягаясь.
Публика зашелестела.
— Пройдёмте со мной! — говорит строго.
Тут же подскакивает второй, создавая видимость конвоя, и мы втроём идём к автобусу.
Я спрашиваю:
— В чем дело? Вы что-то нашли в моей сумке?
Офицер №1:
— А должны были?
Я говорю:
— Нет, там только дорожное барахло.
Офицер №2:
— Моя собака среагировала на неё, пойдёмте разберёмся!
Самообладание моё дало сбой:
— Если нашли, — говорю, — то мне подкинули, сумка стояла на сидении!
Они молча подвели меня к автобусу, около которого в ряд были выстроены несколько чемоданов.
Офицер №1:
— Какой из них ваш?
Я:
— Синий, маленький!
Тут №1 восклицает с жестом дяди Сэма:
-Вооот, моя собака и его тоже унюхала!!!
Второй конвойный, играя в плохого полицейского:
— К чему бы такое совпадение?
Выглядел он решительно, и я заподозрила возможность проверки с пристрастием.
Они продолжали, пристально вглядываясь в мои зрачки:
— Что вы делали сегодня до поездки?
Я вспоминаю, что выйдя из метро к автостанции, захотела пить и пошла на привокзальную площадь, где были ларьки и шёл какой-то раста-рейв. Для субботнего вечера Монреаля смог марихуаны — милое дело, тем более на таком концерте. Очередь к ларьку была длинной, и мой тряпичный чемодан, на пару с сумкой, очевидно, основательно вобрали аромат праздника. Ситуацию усугубляли косы, которые я заплела в африканской парикмахерской, готовясь к обещанной дождливой погоде и не желая делать укладку по сто раз.
Офицеры начали заученно озвучивать мне губительные последствия провоза запрещённых препаратов на себе или в себе.
— Я даже не курю, — говорю, готова к сдаче крови! – и рассказала про рейв.
Услышав про кровь, «плохой» полицейский вновь открыл чемодан, небрежно глянул внутрь и… разрешил вернуться в остальным пассажирам.
Все это время сплочённый недовольством автобусный коллектив, во главе с моей испуганной подругой, наблюдал нашу беседу сквозь стеклянные стены отстойника.
Я пошла обратно, победно потряхивая сумкой и пританцовывая. Тёплой встречи внутри не случилось, получасовая задержка, вызванная «приводом», симпатий общественности мне не прибавила. Дальнейший путь прошёл без особых приключений.
Никакого дождя по приезде не было, напротив — светило солнце, и я моментально обгорела.
От подобного приёма мог бы остаться неприятный осадок, если бы мы не встретили Брюса Виллиса у выхода из бутика Армани.
Пока охранник ловил ему такси, Брюс был чрезвычайно любезен: дарил фирменную ухмылку, хвалил косы и охотно фотографировался с румяной мной.
