Первое сентября – это пёстрые астры, длинноногие гладиолусы, большеголовые георгины, сквозь которые просвечивают радостные улыбки учеников и учителей, белые банты, белые фартуки, белые воротнички… Первое сентября — это немыслимая нервная встряска для всех домашних, включая четвероногих питомцев и даже аквариумных рыбок. Это – дом на ушах, дом вверх дном… И это праздник, который не забывается, особенно, когда он случается впервые.Я тоже его помню. Было прохладно, и поэтому пришлось примять старой осенней курткой накрахмаленные и отглаженные крылышки новенького белого фартучка, зато капроновые бантики на «бараночках» весело взлетают вверх, потому что от шапки или платка я наотрез отказалась. В одной руке у меня пучок хризантем, в другой – черный (ну почему?!) худенький портфель. В нем, конечно, всё новенькое: и пенал, и тетрадки, и ручка, и даже чернила, и карандаши, и букварь… Я иду и чему-то улыбаюсь. А, может быть, кому-то. Да, именно – фотографу. Я же вижу, что он всех снимает. И поэтому я улыбаюсь. А, может, все-таки я улыбаюсь тому, что наконец стала взрослой – пошла в школу. Да, конечно! Я ведь так мечтала об этом! Всё время, пока ходила в детский сад – все эти долгие годы – я с завистью смотрела на школьников, завидовала их портфелям и форме и мечтала… И вот теперь я тоже ученица, ученица первого «Д». Жаль, конечно, что не «А». Мне так хотелось попасть в «А»…
А теперь, когда я смотрю на свою фотографию, сделанную 1 сентября 1972 года во дворе московской школы № 557, я знаю, что за мной идёт Алёнка Батурова (её не видно совсем!), я просто это знаю, а дальше – это Маринка Бочарова. А это рука – мамина. Что она хотела поправить на мне, зачем потянулась ко мне – этого я уже не вспомню. Вместе с папой и бабушкой они провожали меня в первый класс. Накануне я не могла уснуть всю ночь, несколько раз проверяла портфель и всё, что надо было взять с собой. Я чётко вписывалась в сценарий, предложенный одним из детских поэтов, в стихотворении про мальчика, собиравшегося в первый раз в первый класс. Я волновалась не меньше, чем герой детского стишка. И все мы были такими? Или не все? Многие – точно! К школе мы уже умели читать: нас научили в детском саду. Но всё равно всю первую четверть мы старательно изучали алфавит и читали по слогам – так было нужно. Я быстро нашла себе подружку в классе. Оказалось, что мы живём с ней в одном доме на соседних этажах. Вот и в школу можно вместе ходить! И гулять после школы! И играть дома! А учительница у нас оказалась самая-самая лучшая! Как в кино или в книжке! Мама правильно говорила, что в школе учительница – это как вторая мама. Так оно и было. Жаль только, что учила она нас всего лишь год. Но этот год запомнился как постоянный яркий праздник. И приём в октябрята, и Ёлка в актовом зале, и первая открытка мальчику из класса на 23 февраля. Всё сейчас вспоминаю легко: и костюм Золушки, любимой тётушкой сшитый на скорую руку из медицинской марли, и сделанные мною ошибки в фамилии одноклассника, надо сказать, страшного драчуна, которого я побаивалась… А если потянуть за эту ниточку вдруг нахлынувших историй, то, думаю, намотается целый клубок воспоминаний… И больше всего в них будет – про подружек, про наши игры во дворе и под балконами новеньких, как весь наш микрорайон, как весь мир вокруг, домов…
Сейчас модно говорить, что, «зависая» в прошлом, трудно жить дальше, идти вперёд. Но что мы без прошлого? И тогда зачем нам всем эти бесконечные фотографии, которые сейчас можно делать тысячами? Как не за тем, чтобы заглядывать в эти временные щёлки, ловить в них моменты, запахи, ощущения, приближая их к себе и вновь переживая всё это, проживая?
Действительно ли я помню свой первый день в первом классе или это обнаруженная в стопке старых снимков фотография оказала на меня такое воздействие, что сама собой сочинилась история? Кто ж теперь разберёт – где здесь подсказки воображения, а где реальные факты! Да и разве имеет это значение, когда мы прикасаемся к материи тонкой, деликатной, сотканной из наших чувств, из наших детских воспоминаний!
«А я ничего не помню о своем первом дне в школе, — огорченно заметила моя дочь. – Вообще почти ничего не запомнила из начальных классов…» — «Ну друзей-то помнишь?» — «А как же!» Вот…
Друзья… Я забыла отчество своей первой учительницы, хотя, казалось, что этого не забуду никогда, ведь я так её любила! Через Фейсбук попросила одноклассников, которых в этом году встретила в Москве, напомнить мне… Однако что-то все затруднились с ответом. А вот друзей помню… Да были ли мы друзьями в общеизвестном смысле этого слова? Учились вместе, вместе играли на улице, если жили неподалеку. Разве этого достаточно для дружбы? Кто знает! Мы дышали одним воздухом, читали одни книжки, а в них были истории про дружбу и друзей, про то, как нужно дружить, что хорошо, что плохо… И из этого прорастало в нас чувство сопричастности ребятам, которые с тобой каждый день приходят в один класс, сидят за соседними партами. Мы знали, что мы класс, что мы все вместе, что мы друг другу должны помогать, если потребуется. Мы очень скоро научились понимать значение местоимения «мы», применимого к нашему детскому коллективу. Мы – это «дэшки», а они – «ашки», «бэшки», «вэшки» и «гэшки». Надо же: написала эти слова, наверное, впервые в жизни, да и не вспоминала их столько лет! Нельзя сказать, что сразу и всюду мы стали ходить гурьбой. Первые наши совместные без учителя вылазки и как, сейчас говорят, тусовки (мы же называли их «Огоньки») стали случаться в классе четвёртом-пятом. Как-то образовалась небольшая группа девчонок и мальчишек, в которой то и дело что-то происходило. И, думаю, групп таких сложилось много. Может, сначала они складывались по «звёздочкам», потом по «звеньям». Помните значения этих слов?
А можете назвать всех своих одноклассников по имени и фамилии? А в лицо узнали бы? На улице? В толпе?
Я узнала! Своего одноклассника, которого не видела лет 30, я узнала в момент. Он стоял в вагоне метро почти напротив меня, но повернувшись боком ко мне. Недолго думая, я бросилась к нему с объятьми. И что удивительно – он тут же узнал меня. Мы изменились, конечно. Но для своих – для «дэшек»! – мы всё те же. Вы только не смейтесь: за 8 или 10 лет совместного обучения, сидения в одном классе – мы проросли друг в друга капитально. Мы всё те же «дэшки». И пусть мы раньше-то не о многом могли поговорить, но встретившись через десятилетия, прожив большую часть жизни, вдруг обнаружили, что можем легко общаться, что нам есть что сказать друг другу и нам интересно! Представляете, сидят взрослые дяди и тёти, которые ничего друг о друге не знали, и им не хочется расходиться по домам, им хочется говорить и говорить…
Первое сентября – это та граница, переступив которую человек обнаруживает себя, вероятно, чуть ли не в первый раз осознанно, среди других людей, где ему уготовано обрести бесценный опыт дружбы. Подобный опыт может еще повториться, а может и не повториться. Всё будет зависеть от человека и от обстоятельств. Только в детстве у нас есть возможность обрести его легко. И понятно, почему: в детстве мы значительно более открыты всему новому, чем в юности или позже. Хотя встречаются и счастливые исключения!
В нас уже прочно засело, что 1 сентября – это День знаний. Почему-то у меня всегда это определение вызывало какое-то отторжение. О знаниях в этот день думалось меньше всего. Хотелось всех увидеть! Хотелось вдохнуть запах свежепокрашенного класса, новых учебников. От 1 сентября ожидалось что-то новое, даже и не очень понятно, что именно. Учителя, казалось, не менялись. А мы каждый год приходили другими, незнакомыми. Я бы назвала 1 сентября – днём трансформаций, изменений, превращений. Но кто мне позволит! А ведь это действительно так. Всего за 3 летних месяца мы умудрялись так измениться, что почти к каждому новому учебному году приходилось покупать новую школьную форму.
Каждое 1 сентября можно считать настоящим парадом. Школьники – в костюмах школьников. Мальчики в синих (а еще раньше в серых) костюмах и белых рубашках. Девочки в черных платьях и белых фартуках. Долгие годы я носила этот фартук и не задавала себе вопросов \»для чего, почему или зачем\». Так было положено еще с дореволюционных времен. Мне даже нравился фартук своими «крылышками» и оборочками. Но если задаться такими вопросами, то ответы на них окажутся невербализованными. Учителя тоже, кстати, должны были быть в костюмах учителей. Строгие, желательно однотонные, не пёстрые юбки, блузки, пиджаки – для женщин, а у мужчин вообще выбора не было… И все играют свои роли, выученные раз и навсегда. Первого сентября все радуются искренне или изображают радость. Так положено. Звучит торжественная музыка, написанная композиторами специально для таких моментов. Звенит первый звонок. Ученик выпускного класса несёт на плече симпатичную первоклашку… Все действия символизированы до предела. Во всех школах этот день проходил по типовому сценарию, утвержденному раз и навсегда Министерством образования. Но… если в первых классах к этому параду относишься серьёзно, то в последних воспринимаешь его с иронией. Видишь себя со стороны и понимаешь, что уже выросла из этой заорганизованной радости, как и из белого фартука. Мальчишки вообще стараются тут же отвертеться от участия в торжественной линейке и при любом удобном случае укрыться где-то за углом и покурить… И зреет внутри на фоне всего этого официального торжества какой-то внутренний карнавал, первый протест против формы, линейки, всех этих рамок, ставших уже узкими… Зреет желание вырваться из этого такого привычного и уже наскучившего «мы». Вырваться в «я».
Первое сентября – это не просто число, не просто день календаря, это, конечно же, символ. Некий общий для нас символ стабильности. Символ того, что что бы ни случилось, а школа никуда не денется, учиться придётся, учиться будешь. И не важно, что давно уже получены все возможные аттестаты, дипломы и даже степени, каждый раз, когда приходит 1 сентября, подкатывает комок к горлу. Не имеет значения, что не ты, и даже не твой ребенок или внук в этот день идут в школу в первый раз, важно другое. Этот день настаёт. Он есть. И все мы, замечая его в календаре, вспоминаем про школу, где нас научили учиться. Учиться в большом смысле этого слова.
И честно сказать, мне немного жаль, что у нас в Канаде нет зафиксированной даты начала учебного года, а именного — Первого сентября.
Монреаль
