Давным-давно, 100 лет тому назад, в городе Париже проживал, пожалуй, один из самых удивительных людей в истории. Для почтенного буржуазного общества он был никто, почти что маргинал; у него никогда не было ни власти, ни денег; и все же по степени влияния, оказанного на современников и потомков, ему могли бы позавидовать многие баловни судьбы и самые прожженные интриганы.
Звали этого человека Эрик Сати (Eric Satie).Его длинную по тем временам жизнь (1866-1925) можно было бы назвать сплошной неудачей: дважды поступал в Парижскую консерваторию и оба раза отчислен за неуспеваемость; сочинял музыку, которую никто не желал слушать, но принципиально рисовал ноты красными чернилами; никогда не был женат и избегал разговоров о любви; никогда нигде не служил, если не считать таперства в кабаре «Черный кот»; вечно сидел без денег, но охотно ел и пил за чужой счет; умер от цирроза печени, иными словами – от пьянства.
Не позавидуешь, правда? И в то же время…
Именно этот человек считается «предтечей» и «родоначальником» доброго десятка модерновых направлений в музыке ХХ века: импрессионизма, неоклассицизма, дадаизма, сюрреализма, минимализма, атонализма, абсурдизма и стиля «амбиенс». Вот только «сатизма» или «сатинизма» почему-то так и не появилось.
В 22 года (уже будучи окончательно отторгнутым консерваторией) Сати написал цикл из трех миниатюр для фортепьяно-соло под названием «Три гимнопедии». («Гимнопедиями» в Древней Спарте назывались ритуально-учебные танцы молодых воинов, которые исполнялись исключительно в обнаженном виде и с оружием в руках.) В этих танцах композитор применил последовательности нонаккордов – тогда еще экзотическую новинку, правда, придуманную не им. Зато именно Сати «изобрел» последовательности аккордов, прозвучавшие в 1891 году в его «Сыне звезд», а вскоре после того разработал собственную систему композиции, которая впервые в музыкальной истории допускала отсутствие системы и случайность звуковых сочетаний.
Это был тот род эксцентричного эпатажа, который сразу подхватили более «подкованные» композиторы: Равель, Дебюсси, Пуленк, Мийо, Онеггер, Стравинский, Шостакович, Кейдж. Стихийное, а позже осознанное стремление Сати к простоте форм и непредсказуемости содержания послужило детонатором для огромного сдвига в музыкальном мире.
Сам Сати, как многие самоучки, авторитетов не признавал и корифеев не жаловал. Известно его изречение: «Глупо защищать Вагнера только потому, что на него нападает Сен-Санс, нужно кричать: долой Вагнера вместе с Сен-Сансом!»
«Долой!» кричали многие, а вот предложить что-то качественно новое суждено было не всем. Причем, в отличие от большинства «ниспровергателей», Сати не был ни мошенником, ни хитрым вымогателем денег. Похоже, ему действительно был совершенно безразличен быт и комфорт, а от других он принимал только то, что «сами придут и дадут». К тому же он, саркастичный и желчный, как все неудачники, бравировал своей невостребованностью и не выказывал ни малейшего желания примыкать к парижскому «высшему свету», а известность – как скандальная, так и хвалебная – к нему пришла лишь после 50 лет.
Благодарить за это надо было, во-первых, Равеля, которому удалось устроить Сати концертный ангажемент и свести его с серьезными издателями, а во-вторых, Дягилева, включившего балет Сати «Парад» в свои «русские сезоны в Париже». Кстати, декорации и костюмы для «Парада» изготовил Пикассо, а премьера балета в 1916 году (не забудем, что в это время Франция терпела жестокие удары на полях Первой мировой войны) ознаменовалась безобразным скандалом, во время которого «патриоты», по обыкновению предпочитавшие концертные залы фронту, устроили драку под лозунгами «Долой русских!» и, видимо на всякий случай, «Русские – боши!»
После этого инцидента Сати проснулся знаменитым – такой абсурдный поворот судьбы был в духе его творчества, которое, к примеру, спокойно допускало 840-кратное повторение одной и той же коротенькой темы (пьеса «Досада» — с нее, по сути, начался «минимализм» в музыке).
Бунтарей и «непонятых гениев» в Париже всегда было пруд пруди; но именно нерасчетливому Сати удалось точно попасть в пульсирующую жилу стремительно наступающей эпохи абсурда.
Сати не был бы собой, если бы, противу всякой логики, не оставил своего следа и в мире расчетливого бизнеса. Сегодня мы ходим по выставкам, модным салонам, ателье и даже в супермаркетах под тихую музыку, струящуюся из невидимых динамиков. Мы ее даже не замечаем, а она призвана создавать настроение, которое поможет нам без излишних терзаний расстаться с деньгами. А идея-то принадлежит старику Сати! Именно он первым придумал так называемую «мебельную» музыку, которая ненавязчивым фоном сопровождала парижские выставки, суаре и работу модных салонов.
29 сентября «Гимнопедия №1» прозвучит в исполнении оркестра OSM в зале Thеаtre Maisonneuve. Дирижировать будет Стефан Лафоре (Stephane Laforest).
Кроме того, в программе концерта – «Ромео и Джульетта» Чайковского, Пятый «Венгерский танец» Брамса и «Американец в Париже» Гершвина.
Начало концерта – в 18:30.
Любителям современного балета будет приятно узнать, что с 1 по 3 октября в том же зале Thеаtre Maisonneuve будут играться два балета израильского композитора и хореографа Хофеша Шлехтера (Hofesh Shechter): «Восстание» и «В ваших комнатах». Постановки Шлехтера, который в последние годы живет и работает в Лондоне, пользуются там шумным успехом.
Музыку к своим балетам Шлехтер пишет тоже сам.
Начало спектаклей в 20:00, а цены варьируются от $25 до $51.
1 октября всякого повидавшая на своем веку арена Bell Centre сотрясется от звуков, исторгаемых рок-группой Kiss, воистину восставшей из праха.
Когда-то она пользовалась легендарной популярностью. Рецепт успеха был прост и безотказен: в начале 70-х был очень в цене хард-рок с его сокрушающей агрессивностью, несколько позже возник глэм-рок с экзотическими костюмами, сложными декорациями и цирковой буффонадой, а там уже набирал силу и панк-рок с его злобной эпатажностью. Соединим три источника и составные части в одной пробирке – получим «киссизм».
И если в их музыке, местами удачной, трудно найти что-то очень оригинальное, то уж визуально четыре музыканта в специально придуманном гриме запоминались сразу и навсегда как персонажи комиксов: Демон, Мальчик-Звезда, Космический Ас и Человек-Кот. Кроме того, «демон» Джин Симмонс (Gene Simmons) награжден незаурядной длины языком, каковой, изображая исчадие ада, и высовывал с огромным удовольствием, доставая им чуть ли не до колен.
Такой вот американский «ответ» Элису Куперу и Оззи Осборну.
Я, конечно, не стану уподобляться газетным террористам времен «Комсомольской правды» и поливать Kiss руганью: у них действительно есть достойные песни. Альбом «Разрушитель» (1976), ставший высшей точкой успеха, по сей день заслуживает внимания, хоть и коротковат даже по стандартам тех времен. Если абстрагироваться от визуальных эффектов, то Kiss играли добротный, прямолинейный, примитивный тяжелый рок, не хуже и не лучше других. А вот где они сказали веское новое слово, так это именно в организации шоу – на сцене и вне ее. Сценические эффекты по тем временам действительно поражали воображение. А чего стоила идея одновременного выпуска четырех сольных альбомов от каждого участника квартета! Не беда, что плохо раскупались – главное, что они появились в продаже в один день и были оформлены общим дизайном. Здесь замысел был важнее исполнения.
Много пересудов и критики вызвало само название группы – точнее, фирменный стиль ее написания с двумя руническими «S» в виде молний – очень уж напоминало «торговую марку» эсэсовцев. Во время гастролей в ФРГ, где всякая нацистская символика запрещена, имя группы пришлось изменить на «Kizz». Впрочем, реверансы перед нацизмом в данном случае маловероятны: «отцы-основатели» группы, Джин Симмонс (урожденный Хаим Витц из Хайфы) и Пол Стенли (урожденный Стенли Айзен из Куинса) — евреи. Так что тут скорее «пощечина общественному вкусу» в духе футуристов, зря надсаживались комсомольские правдисты. Как там было у Гайдара в «Голубой чашке»? «Он не фашист, он просто дурак»? В этом что-то есть, не в обиду благородным донам музыкантам будет сказано.
Итак, группа, к сегодняшнему дню обновившись наполовину, обещает уже в начале октября новый (первый за 11 лет!) студийный альбом, Sonic Boom, а сейчас путешествует с гастролями. Джин Симмонс говорит об этом в своей манере: «Мы ничего никому не доказываем. Просто делаем то, что получается само собой. Игнорируем модные тенденции и поклялись никогда не исполнять рэп. И без нас полно желающих это делать, так что четверым бледнолицым нет смысла примазываться. Да я не знаю толком, как правильно произнести слово wazzup!»
Начало концерта – в 19:30. Билеты стоят $65 на трибуны и $125 в партер.
2 октября в Музее изобразительных искусств откроется крупная ретроспективная выставка, посвященная творчеству английского живописца Джона Уильяма Уотерхауса (John William Waterhouse).
Около 80 работ художника-прерафаэлита охватывают весь его творческий путь. Картины прибыли из государственных и частных коллекций Англии, Ирландии, США, Австралии, Тайваня и Канады.
Кто такие прерафаэлиты? Дословно это означает «те, кто до Рафаэля». Под таким названием существовало целое направление в английской поэзии и живописи второй половины XIX века. Это был своеобразный протест против канонов классицизма, против традиций и условностей викторианской эпохи в искусстве. Проще говоря, прерафаэлиты ратовали за возврат к художественной манере флорентийцев раннего Возрождения, то есть, ко временам Перуджино, Фра Анжелико, Беллини – до Рафаэля и Микеланджело.
Идейный противник такого подхода возразил бы, что не видит, чем подражание Перуджино лучше подражанию Рафаэлю. Мы от себя сделаем предположение, что викторианская Англия стала к тому времени уже настолько сильной, что могла позволить своим художникам выдвигать эстетские протесты. А повод всегда найдется.
Тем не менее, прерафаэлитское движение породило целую плеяду видных мастеров: Ханта, Милле, Брауна, Морриса, Хьюза и, конечно, Уотерхауса. Интересно будет заметить, что Джон Уильямс родился в Риме (правда, родители увезли его в Лондон). Может быть, столь непривычное для тогдашней Британии стремление к ярким и эмоциональным образам красивых женщин передалось младенцу с первым глотком итальянского воздуха?
Выставка будет открыта до 7 февраля. Вход на нее платный ($15), но напомним, что по средам после 17:00 стоимость посещения платных экспозиций сокращается вдвое. Есть справедливость на белом свете!
Монреаль
