К моему великому сожалению, я попала туда не случайно, а пришла, зная, куда иду, с кем встречусь, и потому была готова к чуду и озорству, веселому и доброму, что, как мне кажется, отличает почерк любого серьёзного творца. А к режиссеру Илье Кругликову я давно приглядываюсь: когда он выпускает в свет свое новое детище, можно заранее предсказать, что будет не просто интересно, а исключительно интересно. Но догадаться, что именно и как он покажет – лучше не пытаться! Его фантазия ходит своими собственными путями.На сей раз он заинтересовался… колыбельными. И вот я уже сижу в кресле-качалке в небольшом городском парке, расположенном между несколькими бойкими улицами. Слышу, как из спрятанных на спинке кресла динамиков доносится чей-то нежный голос, понимаю, что звучит колыбельная, при этом понятия не имею, на каком языке она поется, но уже готова подпевать и улыбаюсь. Уже отдалился шум города и вместе с ним весь мой сегодняшний день, начавшийся так рано, и все, что было, уже и было ли… И вдруг песня превращается в ветер, я слышу плеск волн на берегу, и в него врывается колокольный звон, а затем вой сирен пожарных машин… Город своими звуками вторгается в колыбельную, но не разрушает ее мир и тепло, а придает ему больше красок, вносит некий новый ритм и становится соучастником такого, казалось бы, очень интимного действа.
Хорошо, что Илья не стал сразу отвечать на мои вопросы, а предложил сначала посидеть и послушать. Хорошо, потому что за те несколько минут я забыла все трудности этого дня. Точнее, они перестали меня волновать так, как раньше. И разговор наш с Ильей поэтому показался мне продолжением одной из колыбельных.
— Нам хотелось предоставить людям такой оазис – место, где можно отключиться и потерять связь…
— …С реальностью?
— Нет, я бы так не сказал. Для своей инсталляции мы специально выбрали два места, которые находятся близко к дороге. Первое было около рынка Atwater, а второе – в парке FAUBOURGS (недалеко от метро Papineau). Вокруг много движения и жизни, нам хотелось, чтобы связь с реальностью как раз и сохранилась. Но при этом многие люди говорят, что они, сидя в этих креслах и слушая колыбельные, выпадают из времени. Название нашего проекта BERCER LE TEMPS. Правильно перевести это можно как «Убаюкивая время». Приятно видеть, что это действительно происходит. Люди приходят к нам, посидят минут 15, а потом говорят, что немного выпали из времени.
— А как появилась идея сотворить такое… даже не знаю как назвать, состояние, что ли?
— С Sarah Dell\’Ava и Wolfram Sander мы хотели вместе сделать какой-нибудь проект, сближающий людей. И что-нибудь простое, чтобы не ломать себе голову. Создать пространство, где люди могли бы встречаться. Причем не обязательно напрямую – как в клубе знакомств…
— То есть не обязательно, чтобы они при этом и поговорили…
— Это, конечно, хорошо, но такой задачи у нас не было. Они встречаются как бы не друг с другом, а с себе подобными, но через музыку. Эти колыбельные – просто песенки, которые напели такие же прохожие, как и они, которые проходили мимо…
— А как вы убедили прохожих, что им надо бросить все свои дела и спеть вам колыбельную?
— Поначалу нам надо было набрать материал, поэтому мы отвели 4 дня для записи колыбельных и разными способами приглашали людей, в основном, конечно, знакомых. Нам помогла художественная галерея Dare-Dare, где мы делали первую инсталляцию в начале сентября.
— Dare-Dare – известное название! Я уже когда-то знакомила наших читателей с их довольно любопытным методом привнесения искусства и истории в жизнь современных горожан. Одно время они водили экскурсии по Русскому Монреалю, делали экспозицию в музее Истории города о русской общине…
— Да, они очень любят такие проекты… Поначалу у нас записались человек 40, каждый делился воспоминаниями о своем детстве и пел. Мы обычно спрашивали, откуда человек узнал ту или иную колыбельную, кто им пел, или, может быть, они пели это своим детям. Приходили люди совершенно разного возраста. Были и совсем молодые, и люди в возрасте: они вырастили детей, те уже разъехались, а родители с ностальгией вспоминали о прошлом.
— А вы колыбельную тоже записали?
— Обязательно! Я спел «Баюшки-баю» и… «Под небом голубым».
— О, какой интересный подбор! Это мама в качестве колыбельной вам пела песню «Аквариума»?
— Если честно, то мама мне ее не пела. К нам приходило много русскоязычных, и они пели колыбельные, и мне захотелось тоже спеть. И именно эту песню. Я начал петь и постепенно вспомнил все куплеты…
— А какие еще русские колыбельные вы записали?
— Очень красивую казачью колыбельную записала одна девушка, которая выросла в Америке. Она поет по-русски с симпатичным американским акцентом и поет так хорошо, что ее пение берет за душу.
— То, что я успела послушать, кажется, будто спето профессионалами. Люди так тонко чувствуют мелодию, передают настроение и очень грамотно выстраивают структуру и композицию песен… Такое у меня сложилось впечатление.
— На самом деле, все, кто приходил на запись, далеко не профессионалы в этой области. Ну, может быть, 2-3 действительно поют, но остальные – нет. И студия у нас не профессиональная. У нас простой диктофон с микрофоном. В этом парке наша студия записи располагается непосредственно в нашем микроавтобусе. Видите, сейчас двери закрыты – значит, идет запись.
— И я тоже смогу спеть?
— Обязательно! Как мне кажется, слушать колыбельные – это только первое, что люди здесь делают. Но после того или даже в процессе слушания у многих появляется желание поделиться своей колыбельной. И тут наша задача их аккуратненько подловить и пригласить записаться. Мы начали с четырех дней записи, записали порядка 45-50 колыбельных, а после этого мы представляли наш проект рядом с рынком и записали за эти дни порядка 30 колыбельных.
— И что, ни одна ни разу не повторилась?
— В основном, нет. Какие-то, конечно, повторяются. Но это не проблема, потому что все поют настолько по-разному! Все новые колыбельные мы поместили в одну из наших станций.
— Давайте попробуем перечислить языки, на которых звучат записанные вами колыбельные…
— Английский, французский, испанский, немецкий, польский, русский, итальянский, украинский, японский, китайский… Три колыбельные записаны на африканских языках: одна на лингала и две песни на двух других африканских языках, которые я, к сожалению, не запомнил, звучат эти песни очень красиво.
— Вам удавалось расспросить людей, о чем поется в колыбельных?
— Да, они сами рассказывали, если колыбельная исполнялась на незнакомом языке. Они комментировали. И мы оставляли небольшой отрывок текста в записи. Эти объяснения дорогого стоят!
— Что вы будете дальше делать с такой богатой коллекцией колыбельных? Выпустите диск?
— Дисков с колыбельными много! Мы не думали выпускать еще один. Люди поют, ошибаются, забывают слова, фальшивят — и это-то и ценно. Но поскольку у нас уже собралась действительно богатая коллекция, и это в какой-то мере и наследие города, мы хотим их выложить в течение года на нашей веб-странице, чтобы весь этот материал был в доступе.
— А у вас есть обратная связь со всеми, кого вы успели записать?
— Конечно, у нас есть все их координаты. Мы их приглашаем, когда что-то организуем. Мы надеемся, что сама инсталляция будет жить и ездить по разным городам. Прежде всего, наш проект обращается не к жителям всего города, а только того района, где мы его устраиваем. Вот, смотрите, эти ребята, которые на лужайке только что играли в «тарелку», увидели нас, подошли, не очень понимая, что здесь происходит, сели в кресла-качалки… И им сейчас все станет ясно… И вот это самое замечательное. И это много раз было на прошлой неделе — точно такое же!
— Сели в кресла, а «тарелку» бросать не перестали. Но летает она теперь в каком-то особом ритме! Илья, а где вы такие стулья раздобыли? Долго искали?
— Месяца два! Я их все индивидуально нашел на интернете. У каждого стула есть своя история. Как правило, несколько детей в семье убаюкивались на этом кресле.
— Они выглядят так, словно вы их комплектами покупали.
— Нет, все пришли из разных мест. Мы их так уже сами расставили!
— Кто-нибудь помогал вам осуществить вашу затею? Я имею в виду спонсоров…
— Грант нам, к сожалению, не дали… Хотя у проекта такие социальные корни, что, казалось бы, это могло заинтересовать город… Но, слава Богу, нас поддержала художественная галерея Dare-Dare, а здесь мы работаем внутри районного фестиваля. Вон там, кстати, проходит похожее по целям действо. Там кормят бесплатным обедом, правда, при условии, что человек примет участие в их проекте. Надо не только съесть еду, но при этом еще и пообщаться на какую-то тему с незнакомым человеком, которого посадят вместе с тобой за один столик.
— То есть, там можно поесть, а к вам прийти за колыбельной и поспать…
— Ну можно и так сказать… Нам хочется, чтобы наш проект «подкармливался» материалом на постоянной основе. Если мы куда-то уезжаем, то часть нашего музыкального багажа можем оставить, а использовать те колыбельные, которые запишутся непосредственно в том месте, куда мы привезем нашу инсталляцию. Люди, которые придут к нам, таким образом смогут получить какого-то рода информацию о себе, среди каких людей они живут и т.д. А если ехать в другую страну с этим проектом…
— …То представляю, какой разнообразный материл можно собрать! Ведь колыбельная, наверное, была в жизни каждого человека и запомнилась на всю жизнь.
— Не совсем так. Некоторые люди говорят, что им ничего не пели в детстве или что они ничего не помнят. Такое тоже бывает. Хотя стоит немного послушать колыбельные, как большинству наших посетителей что-то приходит в голову, они начинают вспоминать песни, и у них появляется желание поделиться колыбельной.
В этом парке мы будем до воскресенья, в выходные – с 14:00 до 18:00. А потом у нас перерыв до следующего лета. Если все сложится удачно, то в следующем году мы примем участие в праздновании 375-летия города, и нас можно будет найти на бульваре Сан-Лоран. Наш проект – тоже некий вклад в историю Монреаля. У нас получился живой архив, хотя и сама по себе идея, и ее воплощение, очень простые.
— В этой простоте очень много ценного в наше раздерганное время. Садишься именно в деревянное кресло-качалку, слегка покачиваясь, слушаешь колыбельные… А рядом проносятся машины, которые по мосту уезжают в другой город или приезжают оттуда, бегают собаки, ползают по травке чьи-то младенцы…
— И действительно, иногда очень приятно видеть, что люди приходят в каком-то возбуждении, мол, я искал вас и вот нашел, пришел… И дальше что-то происходит… Люди садятся, сидят минут 15, и у них черты лица меняются!
— Я по себе почувствовала… Даже головная боль утихла. И вообще, от вас уходить не хочется.
— А вы еще посидите!
— И посижу! И песенку спою!
Веб-страница проекта: bercerletemps.com
Монреаль
Фотографии автора
