Оцепенелый Чуковский

Оцепенелый Чуковский50 лет назад, в 1964 году, в субботу, в Подмосковье, в дачном посёлке Переделкино 81-летний писатель Корней Иванович Чуковский заносит очередную запись в свой дневник: «24/I. У меня такое впечатление, будто какая-то пьяная личность рыгнула мне прямо в лицо. Нет, это слишком мягко.Явился из Минска некий Сергей Сергеевич Цитович и заявил подмигивая, что у Первухина и Ворошилова жёны — еврейки, что у Маршака (как еврея) нет чувства родины, что Энгельс оставил завещание, в котором будто писал, что социализм погибнет, если к нему примкнут евреи, что настоящая фамилия Аверченко — Лифшиц, что Маршак в юности был сионистом, что Кони (Анатолий Фёдорович) был на самом-то деле Кон и т. д. Я сидел оцепенелый от ужаса. Чувствовалось, что у него за спиной большая поддержка, что он опирается на какие-то очень реальные силы». Что уж так цепенеет Корней Иванович? Ему 81 год, из них почти полвека он прожил в СССР – и за эти полвека, точнее, за 46 лет так и не понял, в какой стране он живёт? Ужель за всю свою долгую жизнь он первый раз встретил антисемита? И ничего не слышал о расстреле в 52-м году Еврейского антифашистского комитета? И мимо него прошла в 53-м кампания против кремлёвских врачей, «убийц в белых халатах»? И не дошёл до него ни один антисемитский советский анекдот – образец устного народного творчества? Вместо того, чтобы цепенеть, мог бы и слово молвить антисемиту – да не молвил.

На иллюстрации:
Мемориальная доска на доме в Москве, где жил Корней Иванович Чуковский (настоящее имя Николай Васильевич Корнейчуков, 1882-1969).