Недавно федеральное правительство объявило о намерении прекратить с 2030 года эксплуатацию тепловых электростанций, работающих на угле. Вернее – стремиться к полному их искоренению. О запрете в данном случае речь не идет, поскольку все энергетические мощности находятся в ведении провинций и зависят только от них.В настоящее время электростанции, работающие на угле, есть в Альберте, Саскачеване, Нью-Брансуике. Правительство Альберты уже предупредило об их неминуемом закрытии, задолго до инициативы федералов. Саскачеван, напротив, настроен скептически по отношению к планам оттавских либералов. Оттава, как известно, с приходом к власти Джастина Трюдо снова оказалась в авангарде борьбы с глобальным потеплением. Одной из главных составляющих этой борьбы является движение за закрытие всех ТЭС, работающих на угле, где бы они ни стояли. Особенно много их в Китае, остающемся «всемирной фабрикой». Мало того, там новые ТЭС и сейчас вовсю продолжают строить, невзирая на густой смог, окутывающий города-миллионники.
Очень благожелательно к ТЭС настроен и новый президент США Дональд Трамп. Он считает, что глобальное потепление и парниковый эффект – не больше чем выдумки, домыслы лоббистов индустрии возобновляемой энергетики. Данная индустрия в последние годы получила развитие в Европе, не без помощи тамошних правительств. Технологии, позволяющие добывать электроэнергию из воздуха, от солнца, из земных глубин, не так просты, как кажутся. Необходимая для этого техника сама нуждается в постоянной подпитке от электричества, причем, порой немаленькой. Ветряки и солнечные батареи требуют повышенных затрат при монтаже и эксплуатации. Они недешевы. А их мощность уступает мощности традиционных ГЭС, АЭС и ТЭС.
Но, увы или к счастью, все виды привычных электростанций в той или иной степени неугодны экологам. В том числе и ГЭС, требующие обширных запруд, вызывающих дисбаланс в экосистемах, нарушающих среду обитания видов. Не говоря уже об АЭС, после Чернобыля подвергнутых основательной демонизации, а также ТЭС. Тепловые станции – действительно, бич современных крупных городов. Именно они ответственны за смог, появляющийся летом, а в наши годы даже и зимой.
Правительство Онтарио приняло волевое решение отказаться от эксплуатации ТЭС в конце 2000-х годов, при Долтоне Макгинти. Именно этот момент считается поворотным в деле общеканадской борьбы с глобальным потеплением. Никогда до этого государство так твердо не принуждало энергетическую индустрию к переменам.
Энергетики вынуждены были подчиниться, да и как могло быть иначе, если все предприятия по производству электричества в Онтарио – государственные? Кстати, те ветряные и иные мельницы, которые пришли в провинцию в начале 2010-х, хоть формально и «частные лавочки», но вполне могут считаться государственными, потому что всецело зависят от государственной политики. Их владельцы смогли начать свою деятельность только с помощью госгарантий цены электричества. Говоря проще, им обещали завышенную закупочную цену киловатт-часа, чем они не преминули воспользоваться. Сейчас возобновляемая энергетика в Онтарио – это бремя, скинутое местным правительством на плечи клиентов, в основном, крупнейшей местной распределительной компании «Hydro One». Все жители провинции переплачивают именно за форсированное внедрение возобновляемой энергетики.
Сегодня в Онтарио, особенно в удаленных районах, для людей нет злодея хуже, чем «Hydro One». Дело в том, что наша соседняя провинция за какие-то 10 лет стала самой дорогой в Северной Америке по цене киловатт-часа. Сейчас за него здесь платят в среднем от 30 до 40 центов, а в некоторых случаях и больше. С 2008 года стоимость электроэнергии в Онтарио неизменно растет, скачками по 2 раза в год, причем, порой более чем на 5%. За это время тарифы выросли как минимум вдвое. Конечно, некоторые аналитики говорят об их росте «всего» на 70%, но как можно верить, если некоторые онтарийцы еще хранят платежки из прошлого десятилетия, свидетельствующие о том, как им приходилось вносить «ничтожные» $80 в месяц за электричество вместо нынешних $250-300?
Конечно, тяжелая ситуация у наших соседей не везде. В Торонто расценки ниже, потому что нет надбавок за доставку по сетям. Данные надбавки прибавляют ощутимую сумму к счетам в сельской местности, причем, власти хотят сделать ее фиксированной, заметно увеличив для тех, кто потребляет сравнительно немного электроэнергии.
Известно, что на периферии расходы на электричество выше, чем у обитателей городских квартир. Это так, даже если дом отапливается мазутом или дровами, а не электричеством. В глубинке больше приборов, необходимых для трудовой деятельности или для комфорта, они энергозатратнее. А зарплаты совсем не такие, как в городе. Поэтому многие онтарийцы, живущие на периферии, сегодня вынуждены выбирать между освещением и едой. Они все чаще обращаются в фуд-банки. А те, в свою очередь, тоже испытывают проблемы с оплатой счетов за электроэнергию.
Онтарио сегодня заслужило сомнительное первое место в Северной Америке по цене электричества для населения. Еще в прошлом году местный генеральный ревизор заявила, что за 8 лет потребители переплатили… аж 37 миллиардов долларов! Столько же, сколько платят за свет наши соседи, отдают разве что в некоторых европейских странах, вынужденных тратиться на ветряки и прочие подобные инициативы. Онтарио производит избыточную очень дорогую электроэнергию, которую продает соседям себе в убыток. И это – тогда, когда провинция могла бы полагаться на выгодный импорт из соседнего Квебека.
С востока Онтарио граничит с Квебеком, а с запада – с Манитобой. Цены на электричество в обеих провинциях более чем вдвое скромнее онтарийских. Если сравнивать с инфляцией в этой сфере у наших соседей, то мы – счастливые люди. Мы по-прежнему платим за киловатт-час копейки, полагаясь на обильные запасы мощностей местных ГЭС. Квебек сегодня способен производить порядка 200 тераватт электроэнергии в год, 99% — от гидроэлектростанций. Недавно квебекские власти заключили соглашение о взаимных поставках с Онтарио. Наше электричество поступало бы туда в объемах примерно 2 тераватта в год, по цене вдвое выше, чем платят нам некоторые американские штаты. Сегодня наша гидроэнергетика явно недовостребована на внешнем рынке. Мы экспортируем всего 15% от общих производимых объемов, как правило, без долговременных контрактов, и легко можем повысить эту долю. Правда, более масштабное соглашение с Онтарио о поставках потребовало бы модернизации распределительных линий с нашей стороны на сумму в несколько миллиардов долларов.
Правительство Онтарио лихорадочно объявляет о различных скидках для нуждающихся семей, уменьшающих размеры счетов то на 10%, то на 8%. Это равнозначно примерно 25-30 долларам с каждой платежки. Но чтобы получить такую скидку, нужно преодолеть бюрократические кордоны, доказать, что ты беден, причем, это гораздо сложнее, чем получить доступ к фуд-банку. Предоставляет провинция и единовременную выплату до 500 долларов тем малоимущим, кто сильно задолжал «Hydro One» и может вообще лишиться электричества.
Но при всем этом стоимость электроэнергии в Онтарио постоянно растет, «перекрывая» скидки. Энергетики дерут с населения три шкуры, расплачиваясь за инициативы правительства по закрытию ТЭС на угле, по внедрению малых генерирующих мощностей, возобновляемых технологий. Затратной была переквалификация ТЭС на другие источники энергии – например, на биомассу. А в ближайшее время ко всему этому может прибавиться внушительная плата за дорогостоящий ремонт двух онтарийских АЭС – в Дарлингтоне и Пикеринге. Атомная энергия сегодня в Онтарио стоит дешевле всего, но и ее цена в результате может приблизиться к опасным порогам.
1 мая текущего года онтарийские энергетики вынуждены были повысить тарифы… из-за мягкой зимы: не было прибыли, и пришлось таким образом наказать граждан за экономию. Лишь нынешней осенью «Hydro One» впервые отказалась от повышения цен. Это совпало с очередной Тронной речью, в которой премьер-министр провинции Кэтлин Уинн объявила об очередной скидке на электричество, которая начнет действовать (для некоторых) с 1 января. Вскоре Уинн признала свою вину за «ошибки» в проведении энергетической политики. Избиратели могут наказать ее за эти просчеты через полтора года, когда в провинции предстоят выборы. Сейчас опросы демонстрируют рост поддержки оппозиционных прогрессивных консерваторов во главе с Патриком Брауном за счет падения рейтинга Уинн. Электорат отказывается ставить в заслугу премьер-министру ее борьбу с глобальным потеплением. Скорее, наоборот. Онтарио может стать первой канадской провинцией, где волюнтаристские инициативы по внедрению затратных непроверенных технологий за счет плательщиков приведут к падению правительства.
Монреаль
