Противостояния

Знаете, господа, иногда полезно отрешиться от повседневных забот, от рутинного довлеет дневи злоба его, отряхнуть прах обыденности, воздеть очи горе, увидеть там облака или звезды — и задуматься о своей удручающей мимолетности и маломасштабности в сравнении с грандиозным величием и ошеломляющим великолепием Вселенной! К счастью, а в данном случае это именно так, природа и тут бережет нас, звезды в неторопливом Монреале увидеть трудно.Как, впрочем, и в суматошном Нью-Йорке, этом странном городе, который никогда не спит. Слишком велико световое загрязнение. Хотя, с другой стороны, огромный мегаполис, сверкающий огнями, его настоящее море огней — само по себе зрелище замечательное и надолго врезающееся в память! Недаром так завораживают нас светящиеся окна ночных городских пейзажей, наяву или на картинах, начиная с известнейшей «Террасы ночного кафе в Арле».

Тут, однако, следует помнить, что, несмотря на потрясающую экспрессию красок картины, в Арле в 1888 году еще не было электричества, потому только и мог художник видеть огромные, фантастические, мохнатые южные звезды, неистово сияющие в тревожном небе. Поневоле вспоминаешь Канта, которого поражали две вещи: звездное небо над головой и нравственный закон в нас. Но моральные категории вещь весьма относительная, в отличие от законов небесной механики, поэтому о них поговорим в следующий раз, а пока — о противостояниях. Ибо есть на небе такие звезды, которые видны даже в Монреале. Пусть даже это и не звезды вовсе. Вспомните, сколь великолепен был Юпитер осенью 2010 года! Вечером он крупным бриллиантом сверкал на востоке, державно вставая из заречных далей и легко пробивая желтую световую завесу уличных фонарей, а ранним утром царил на западе, долго сопротивляясь заре. Quod licet Iovi…

В ночь с 21 на 22 сентября (со вторника на среду, за день до осеннего равноденствия, помню как сейчас!) он приблизился к Земле на 3,95 а.е., то есть всего лишь на 591 миллион километров. Это самое малое возможное расстояние, ближе к Земле Юпитер просто не бывает и по блеску соперничает в это время с Венерой — противостояние того года было Великим! Следующего ждать долго, оно случится лишь через 12 лет. Но и сейчас эта гигантская планета, эта едва не состоявшаяся звезда светит ярче любой настоящей и вечером ее хорошо видно высоко на юго-западе, над Броссаром.

Кстати, не сверкай Юпитер так ярко, будь он угольно-черным, можно было бы (в темную прозрачную ночь, выключив заодно все монреальское освещение…) увидеть невооруженным глазом его галилеевские спутники: Ио, Европу, Ганимед и Каллисто. Размерами они немногим уступают Марсу, а их яркость такова, что смотрелись бы они как звездочки 5-й величины. Но близкий Юпитер засвечивает все вокруг, спутники утопают в его сиянии, и даже в хороший бинокль увидеть их непросто, требуется опыт и внимание. А вот в небольшой телескоп они видны хорошо (взгляните на недавний снимок, маленькая светлая точка вверху — это Уран), в чем и убедился в 1610 году Галилей. Его открытие вызвало бурю интереса в Европе и огромный спрос на только что изобретенную им зрительную трубу.

Правда, перед этим влиятельные и хорошо образованные по тем временам кардиналы (включая Роберто Беллармино, главного обвинителя на процессе Джордано Бруно) создали целую комиссию для выяснения вопроса, не грешно ли смотреть на небо в такую трубу. К счастью, они пришли к выводу, что сие позволительно. Иначе наблюдательная астрономия надолго задержалась бы в развитии (так, знаменитые «Диалоги» Галилея были исключены из Индекса запрещенных церковью книг лишь в 1835 г.) и кто знает, летали бы сейчас спутники и космические телескопы, межпланетные зонды и геостационарные ретрансляторы, пользовались бы мы мобильными телефонами и Интернетом в той же степени, что и ныне. Вряд ли. В технологической революции каждое десятилетие дорого. Также, однако, имеем пример противостояния, причем давнего и принципиального: науки и света — и церкви, обскурантизма! Несомненно одно: наш духовный мир был бы при этом (точнее — без всего этого, без современной информационно-технологической ауры) гораздо беднее, хотя церковь претендует на монопольное положение именно в сфере духовности…

И еще по данному поводу. Будь мы эстетически и духовно более развиты, уделяй красотам природы и воспитанию духа большее внимание, как, скажем, японцы с их традицией созерцания и медитации, с их икебанами и садами камней, то, возможно, отключение на часок всего монреальского освещения не показалось бы нам чрезмерной платой за радость любования звездным небом! Впрочем, сейчас и в Японии звезд не увидишь, а Токио затоплен светом еще сильнее Монреаля…

Да, раз уж мы упомянули о Венере, то надо заметить (убедитесь в этом сами), что в феврале она особенно хороша и с каждым днем сверкает все ярче. Скоро ее блеск достигнет –4,1 величины! И тогда можно будет по вечерам наблюдать все три самых ярких объекта ночного неба — ее, Луну и Юпитер — рядом, над тем же Броссаром.

Но что мы Венере? И что нам она с ее адскими условиями? Нас влечет Марс! Это к нему летит зонд Curiosity, стартовавший в конце ноября, — их, земных посланцев к Красной планете, всегда запускают за три-четыре месяца до противостояния с ней. Таковы законы небесной механики, противостоять которым мы не в силах. Возможности земных технологий пока не позволяют летать по активным, скорым траекториям, наши гордые космические корабли скорее напоминают межпланетные баржи, медленно летящие по орбитам, близким к инерциальным, баллистическим, гомановским. Мощности их двигателей и запаса топлива хватает лишь на пару коррекций да посадку спускаемого аппарата. Мы цивилизация неразвитая, фрагментарная, неконсолидированная, в техническом плане очень юная, раннетехнологическая, и нам еще очень далеко до блистательных феерий в стиле space opera.

Противостояние Марса произошло 4 марта, и его блеск достиг –1,2 (он стал ярче эталонной Веги, яркость которой долгое время принималась за ноль при измерении звёздных величин, и немного тусклее самой яркой звезды нашего неба Сириуса), а размер увеличился до 14 угловых секунд. Увы, в силу эллиптичности своей орбиты он сейчас максимально удален от Земли, это самое далекое противостояние, и приведенные показатели далеко уступают тем, что имели место в августе 2003 г., во время Величайшего противостояния, какие случаются примерно раз в 70 лет. И все же вечером с вершины Мон Рояль можно увидеть, как на востоке восходит крупная красноватая звезда, названная в честь бога войны. Она неприветлива, но на нее стоит взглянуть попристальнее. Марс — единственная планета, высадка человека на которую реальна в ближайшее время. То есть, начиная с 30-х годов. Более того, она, эта высадка, жизненно необходима, иначе мы окончательно утратим дух любознательности и гордость первопроходцев. Что опасно в силу многих причин, и если она не состоится в течение полувека, то на нашей замкнувшейся в себе, герметичной цивилизации можно будет по большому счету ставить крест.

Поэтому очень жаль, что администрация Обамы на днях объявила о дальнейшем сворачивании марсианской программы и урезании средств на нее. О выходе США из совместного с европейским космическим агентством проекта уже известно. Многое можно простить Обаме и его советникам, многое из сделанного ими одобрить, но он, в отличие от великого Кеннеди, которому он явно подражает, задумчиво щурясь и глядя в даль, не смотрит на облака. Тем более на звезды. Ему бы второй срок продержаться. Увы, его приземленность еще аукнется Америке — утратой космического лидерства. После чего ею будет потеряно и положение ведущей державы мира, которая целый век успешно противостояла вызовам времени. Все это вещи взаимосвязанные.