Моя внучка поет в школьном хоре, большом, слаженном, популярном – они гастролируют по соседним городам. Пик концертов приходится на Рождество. В репертуаре есть и знаменитая песня Carol of the Bells. Это украинский «Щедрик» в обработке Леонтовича.
Щедривки, колядки… Их поют славяне (чешское, словацкое и польское название koleda, словенское kolednica, coleda, сербское koleda, kolenda), но ведь и у французов есть tsalenda, chalendes и charandes. Говорят, эти названия восходят к римским календам. Христианская церковь попервах боролась с этим язычеством (колядки пели по случаю завершения сельскохозяйственного года и в надежде на урожай года будущего), но безуспешно. Тогда она инкорпорировала песнопения в свои духовные сети и еще в VI веке, при императоре Юстиниане, празднование январских календ было перенесено на весь святочный цикл от Рождества 25 декабря до Крещения 6 января.
Новогодние обряды, гадания и песни, вызывающие урожай, с праздника нового года стали все больше переноситься на рождественский сочельник и на крещенский вечер, так что в Украине строгого деления рождественских святочных колядок и новогодних щедровок, первоначально различавшихся и по содержанию, и по форме, уже нет. Зато в них появились церковно-христианские мотивы.
Пришли колядки из Греции, где тоже к Рождеству украшают селения и наряжают ёлки. Хотя ёлки это уже поздний обычай. Раньше украшали рождественское дерево – обычную палку, на которую повязывали ленточки и колокольчики, создавая образ мирового древа, известный во многих традиционных культурах.
Но причем тут корабли? Притом, что Греция страна морская и сохранился еще один обычай. Специально вырезанные рождественские деревянные кораблики увешивали лентами, цветами и колокольчиками. Потом дети обходили с ними деревню и пели колядки. В Афинах начинают колядовать за несколько дней до Рождества, но корабли теперь покупают в магазине.
На Рождество желают счастья и процветания, однако в зависимости от местности меняется характер пожеланий. Например, на Ионических островах, в старину тесно связанных с западом Европы, девушке желают выйти замуж за испанского принца. А на полуострове Мани (это центральный из трех зубцов Пелопоннеса), в VI веке заселенном славянами, в колядках до сих пор поют про Дунай. Не обязательно, кстати, про известную всем величайшую реку Европы. В украинских песнях дунай — это любая река. У поляков это глубокая река с высокими берегами, у латышей дунавас — это речушка, а у турок, наоборот, дон, тан – это большая река. В гидронимике Причерноморья сохранились индоиранские корни: Дон, Днепр, Днестр, Дунай – во всех слышится древнее дн, дон, дану, означающее просто реку.
Но если греки украшают игрушечные корабли, то американцы со свойственным им размахом стали делать из настоящих кораблей рождественские игрушки, Christmas ships. Этим бизнесом заняты целые компании, во множестве городов весь декабрь проводятся парады празднично наряженных судов, и я высоко ценю их услуги и такую традицию, вспоминая, как несколько лет назад мы встречали Новый год в Нью-Йорке – на таком вот иллюминированном корабле.
В 9 вечера погрузились на него у пирса 86 – очередь огромная, но суда отчаливали один за другим. И пошли вдоль фантастической феерии ночного Манхеттена – немногие виды в мире могут сравниться с этим праздником света. Вон сверкает разноцветными огнями грандиозный Эмпайр Стейт Билдинг, вот показался изящный ртутно-серебряный Крайслер, а вон и огромная Башня Свободы сияет огнями – она тогда уже вымахала под 400 метров и стала доминантой городского пейзажа.
Корабль огибает южную оконечность самого дорогого острова в мире и скользит по Ист-Ривер. Повсюду черный шелк воды чертят и пенят такие же рождественские суда. Проходим под сияющими огнями Бруклинским, Манхэттенским и Вильямсбургским мостами и у острова Рузвельта, почти дойдя до траверса старта, поворачиваем назад. С этой стороны Крайслер великолепен. Он затмевает блеском скучный параллелепипед здания ООН, хотя и там во всех окнах горит свет. Видимо, тоже встречают Новый год.
Вид ночного Нью-Йорка сам по себе праздник! И ценителей нашлось множество: похоже, плавали в ту ночь все суда, имевшиеся в городе и его окрестностях! С верхней палубы открывалась прекрасная панорама, можно было выбраться и на открытую корму, на свежий морской ветер. Бухта переливалась огнями, их блики качались на волнах, нас тоже покачивало, очередь к бару не иссякала, официанты разносили закуски, но молодежь не спешила к ним – на первой палубе гремела музыка. Там танцевали, и еще как танцевали! Выходили порой столь виртуозные пары, что остальным оставалось лишь раздаваться в стороны и восхищаться. Затем круг смыкался, и зрители наверстывали упущенное. То-то моя замученная ночными госпитальными сменами и учебой дочь веселилась! Дома все было бы куда более чинно, уютно и скучно…
К половине 12-го в предвкушении фейерверка наш корабль лег в дрейф у статуи Свободы вместе с множеством иных кораблей, катеров, яхт и даже лайнеров. Так, в самом центре нью-йоркской бухты, окруженные огнями огромного города, с бокалами шампанского в руках, под грохот фейерверка и под цветными сполохами и радужными цветами над факелом Большой зеленой леди встретили мы Новый год.
Кого только не было на палубах той ночью! Немцы и японцы, французы из Франции и кебекуа из Канады (эти пели особенно громко и слаженно), кто в цилиндрах, колпаках, коронах, мерцающих огнями, масках, а кто в мини и макси, в шубках и маленьких черных платьях – множество туристов со всего мира собралось той ночью в Нью-Йорке.
Но не все сделали выбор в пользу «морского» праздника. Одно дело веселиться на корабле с бокалом в руке, зачарованно глядя на искрящийся ночной пейзаж, либо бесшабашно отплясывая с девицами, и совсем иное – ожидать прихода Нового года на Таймс Сквер. На ветру, а то и на морозце, в толпе сотен тысяч пришедших сюда не столько ради знаменитого хрустального шара, сколько ради растворения в толпе…
К счастью, с погодой тогда повезло, было тепло настолько, что дамы и девицы щеголяли в мини и в декольте, а когда устали форсить на высоченных каблуках, то спокойно шлепали босиком по асфальту вдоль Гудзона, по Бродвею и по центральным авеню. Город гулял и делал это со вкусом, размахом и организованно. Несмотря на пресловутый западный индивидуализм, которым нам с детства забивали голову, американцы куда большие коллективисты, чем мы. Они дружнее, добрее, да и умнее по большому счету. Видимо, все это от свободы. Но, может быть, и наоборот, свобода есть следствие этих качеств.
Неукротимый зять еще норовил зайти на работу в свой банк, чтобы забрать какие-то посылки (во втором часу новогодней ночи!) – мол, это вам не сонная Канада, такое тут в порядке вещей. Но умная полиция перекрыла доступ к центральным авеню, откуда тек поток с Таймс Сквер, да и «оккупанты Уолл-Стрит» (помните таких?) пытались испортить праздник. И мы покатили домой, тогда — в Бруклин, куда и прибыли в третьем часу ночи.
Кстати, если уж говорить о кораблях, то имелся среди русских парусных линкоров один 80-пушечный, носивший имя «Рождество Христово». Был он одним из первых кораблей России на Черном море, а при спуске его на воду присутствовали императрица Екатерина II и австрийский император Иосиф II. Ну, а далее он оказался связан и с Америкой, и с Украиной – и с богиней победы. Дело в том, что в июне 1788-го корабль вошел в состав эскадры американца Пола Джонса в днепровском лимане.
В боевых действиях в Лимане с обеих сторон принимали участие запорожские казаки, Поль Джонс еще в Европе слышал о них и дважды посетил стан запорожцев. Там знаменитый пират был торжественно произведен в казаки: кошевой атаман Сидор Билой вручил ему турецкую шашку, казацкую люльку, а затем его облачили в красные шаровары, в ход пошла горилка и контр-адмирал побратался с казаком Иваном.
16 июня был сильный туман. Воспользовавшись им, Джонс с Иваном сели в лодку и подгребли к стоявшему в Лимане турецкому кораблю. Джонс достал мел и размашисто написал на борту турка: «Сжечь. Поль Джонс». Он несколько раз щеголял в запорожском костюме на палубе своего корабля и вид адмирала в шароварах шириной в Черное море настолько потряс одного англичанина, что тот пустил слух, будто безбожный Джонс принял то ли православие, то ли ислам…
Рано утром 17 июня русские корабли атаковали турецкую эскадру и разбили ее. Затем «Рождество Христово» стал флагманским кораблем контр-адмирала Федора Ушакова, дрался в бою у Керченского пролива, где сейчас разбойничают уже россияне, в сражениях у мыса Тендра и у мыса Калиакра. И все же я не уверен, что стоит называть боевые корабли в честь бога милосердного.
Мира в мире и в душе! С прошедшими Рождеством и Новым годом, а также с наступающим Старым Новым годом! Может быть, в следующие праздники вы и сами нарядите вместо елки рождественский корабль или встретите праздник на палубе…
