Самая вожделенная игрушка

Самая вожделенная игрушкаКамерный оркестр Nouvelle Gеnеration, созданный Юлием и Элеонорой Туровскими, открывает 5-й сезон. 10 октября в 7:30 вечера в Pollack Hall (555 Sherbrooke W.) оркестр представит новую программу «SOUVENIR D\’UN SOUVENIR», в которой прозвучат произведения Чайковского, Шостаковича и Ишмуратова. Приглашенные солисты — известные музыканты: трубач Paul Merkelo и пианист Сергей Салов, который согласился дать нам интервью.Сергей только что вернулся из гастролей по Китаю, поэтому наш разговор мы начали с его впечатлений об этой поездке.

— Все прошло неплохо, хотя до турне у меня сложилось совершенно другое представление об этих концертах. Я думал, что будет более академичная публика, но в основном пришли дети и молодое поколение. Зато слушали музыку они очень, очень хорошо, внимательно! Я играл сложную, трудную программу: Брамса и Бетховена. Они все это высидели! После 5 концертов в Китае у меня состоялся концерт в Японии, на который пришла уже достаточно подготовленная публика.

— Вы говорите, сложная программа. Какие именно произведения вы исполняли в Китае?

— Самые сложные произведения — соната Бетховена и три Интермеццо Брамса. Эти произведения отличает духовная насыщенность, в них нет бравурности, мишуры, присутствующая в позднеромантических работах. Они воспринимаются как сложная музыка. И если б я знал, что на концерты придут юные слушатели, то изменил бы программу, но получилось так, что я их поставил перед фактом: слушайте 40 минут очень сложную музыку!

— Насколько мне известно, по крайней мере, здесь в Канаде, среди детей из китайских семей очень многие занимаются музыкой. Может, и в Китае интерес к музыке среди молодежи высок?

— Да, там колоссальный интерес. Статистика говорит, что 50 миллионов занимаются игрой на фортепьяно профессионально и непрофессионально. Огромная армия!

— В принципе, это все ваша аудитория, и где-то даже и конкуренты?

— Да! (смеется)

— А с какого возраста вы начали заниматься музыкой?

— Достаточно поздно с учителем – в 7 лет. Но с 4 лет я познал музыку через пластинки, походы на концерты, через игру в прямом смысле этого слова. Через игру с фортепьяно, которое у нас было дома. Я просто импровизировал, подбирал музыку…

— То есть страха перед инструментом у вас не было…

— Да я не просто не боялся его, я жаждал подходить к нему. Это была моя главная и самая вожделенная игрушка!

— Как же это произошло?

— Это мистика и тайна! В детстве я услышал классическую музыку и заболел ею. Заболел! Она стала меня манить с самого раннего возраста! Я знал, что существует популярная музыка, эстрадная, рок-музыка, — все это для меня было совершенно не интересно. Для меня живой звук и великая музыка – это было откровение. Я не знаю, с какой глубиной ребенок может все это испытывать, но у меня было ощущение, что я просто обязан заниматься музыкой.

— То есть вы счастливый человек: вы делаете то, о чем мечтали в детстве!

— Я был счастливым ребенком, это 100 процентов!

— А сейчас? Сейчас же воплощается ваша детская мечта!

— Сейчас, надеюсь, я счастливый взрослый! Но никакое взрослое счастье не может сравниться с детским счастьем, когда не существует никаких, никаких волнений и ты можешь забыть о времени и пространстве и погрузиться в волшебный мир! В моем варианте этим миром стала музыка!

— Сергей, вы не только пианист, но и аранжировщик. Вы перекладываете произведения, написанные для симфонических оркестров так, чтобы их можно было исполнять на фортепьяно.

— Да! Я сделал несколько обработок больших симфонических произведений, в частности, балетов Стравинского и некоторых других. Это моя недавняя страсть. Где-то 6-7 лет назад я открыл для себя этот «подмир», когда можно не просто воспроизводить симфоническую музыку, а словно заново сочинять на клавиатуре. Этот процесс напоминает творческий перевод в литературе. Переводчик должен не просто перевести текст, а в каком-то роде стать на место автора и переосмыслить текст, и затем возродить его в новом языке. В моем случае — в идиоматическом письме для фортепьяно.

— Почему именно «Весну священную» Стравинского вы взяли в первую очередь?

— У меня возник спортивный интерес! Очень много делалось попыток обработать это произведение, но я понимал, что никому еще не удалось переложить его для фортепьяно так, как оно заслуживает. В нем столько различных голосов, что они на клавиатуре 10-ю пальцами не воспроизводимы. Должен быть другой подход! Это сложно объяснить неподготовленной публике! По аналогии с обманом зрения, я это называю обманом слуха: когда один голос, например, начинает что-то и потом должен вступать другой голос, но вместе их сыграть невозможно – не хватит 10-ти пальцев. Поэтому нужно их как-то совмещать: дать один, потом другой, а сознание воспринимает это, как будто 2 голоса идут параллельно. В случае с «Весной Священной» приходилось «жонглировать» 3-4 голосами в каждой руке. То есть колоссальное количество фактуры нужно было представить так, чтобы это выглядело полно, насыщенно и чтобы это можно было сыграть, или как говорят у нас на профессиональном жаргоне, «выгрести». Для меня работа над этим произведением Стравинского стала спортивным экспериментом, и я надеюсь, что результат все-таки войдет в историю. Я записал пластинку с этим произведением, она получила достаточно хорошие отзывы критиков, и я думаю, что я создал для пианистов новое произведение, которое интересно будет взять в работу и исполнить. Это концертная обработка, а не музыковедческая. Я имею в виду, что она должна исполняться на сцене. Обработка, которая мне очень дорога — обработка ноктюрнов для симфонического оркестра Дебюсси. Эта работа больше мне близка по сердцу. В ней я уже искал краски, а не просто технические возможности, которые может дать рояль. Интересно было экспериментировать и дать новые произведения для пианистов.

— Кто-то из пианистов уже попытлася сыграть ваши обработки?

— Ноты уже просили, но никто пока не играл.

— То есть, пока вы остаетесь единственным исполнителем! Сергей, вы учились в разных странах, даже на разных континентах…

— Среди стран, где я учился — Украина, Англия, Германия и Канада. Здесь, в Монреале, я получил докторскую степень. Моя докторская диссертация посвящена именно обработке «Весны священной» Стравинского.

— Мне известно, что на ваши концерты не так-то просто попасть. Билеты на них расходятся очень быстро. Вы призер многих конкурсов.

— Мой самый большой успех – это монреальский конкурс, где я одержал победу. И я очень счастлив, что до сих пор купаюсь в этих волнах. И все те люди, которые меня тогда поддержали, помогли в первые дни моего переезда в Монреаль, — они все связаны с этим конкурсом. Для меня это стало не только прекрасным воспоминанием, я до сих пор пожинаю плоды того успеха. В первую очередь — это замечательная публика, которая приходит на каждый концерт, публика, которая меня поддерживает.

— Монреаль стал вашим вторым домом? А первый — все же Украина?

— Наверное, все-таки Монреаль — мой единственный дом. Я, конечно, путешествовал, подолгу жил и в Страсбурге, и в Лондоне, и в Германии. Первые 15 лет моей жизни связаны с Украиной, я возвращался туда не раз. Но все-таки тот факт, что тут мои дети и тут протекает моя жизнь, делает Монреаль моим «портом приписки».

— Давайте поговорим о концерте, который состоится 10 октября. Вы будете выступать вместе с оркестром Nouvelle Gеnеration. Вам приходилось играть в разных странах с более известными коллективами, существующими десятки лет. Почему вам захотелось поработать с молодым Nouvelle Gеnеration?

Самая вожделенная игрушка

— Я всегда очень ценю работу с камерными коллективами, где 15 музыкантов-струнников. С ними сотрудничество проходит легче и интимнее, чем с большими симфоническими оркестрами. С маленькими оркестрами можно создать что-то более самобытное. У большого оркестра нет гибкости. В настоящее время из-за всех этих профсоюзных регламентов, ограничивающих время репетиции до смехотворных 45-50 минут, в таких коллективах все работает не на пользу музыке. С маленькими оркестрами можно заниматься сколько угодно, можно обсуждать самые мелкие нюансы исполнения, все проходит в камерном формате. Костяк камерного оркестра – это квартет. Такой коллектив работает в более творческом режиме! Мне это стало намного ближе, чем работа с большими оркестрами. Надоела эта обобщенность, которая присутствует на репетициях с симфоническими коллективами. Там все прогоняется, и ни на что не хватает времени. Мне как солисту даже приходится подстраиваться под оркестр, потому что оркестры с большими амбициями и именем не любят что-то менять. Они играют одни и те же произведения из года в год. А с камерным оркестром все гораздо ближе к настоящему творчеству. Я не говорю, что я буду навязывать оркестру свои выразительные средства, но все это будет обсуждаться и проходить в коллегиальном формате.

— А непосредственно Nouvelle Gеnеration чем вам интересен?

— Все музыканты в Nouvelle Gеnеration – люди молодые. Они горят творчеством. Их можно заразить идеями, исполнением, их можно этим стимулировать. Они не воспринимают процесс подготовки в качестве работы. А солидные музыканты часто теряют эту искрометность, это творческое начало. Будем надеяться, что музыканты Nouvelle Gеnеration не растеряют этого свойства, даже став еще более зрелыми.

— Спасибо вам за интересный разговор! Удачи!

Светлана Мигдисова
Монреаль