В Квебеке продолжают обсуждать мучительный и безжалостный бюджет, готовый покончить с местной бесплатной медициной и дешевым образованием. Справедливости ради надо сказать, премьер-министр Жан Шаре и министр финансов Раймон Башан еще не окончательно определились с судьбой бедных студентов и граждан, вынужденных часто обращаться к врачу. Школярам светит повышение платы за обучение до общеканадского уровня.Однако, возможно, им перепадет послабление в виде отказа от требования возмещать весь студенческий заем. Его как бы разделят на две части: обязательную и факультативную. Обязательную должны будут возвращать все. Она будет равна «старой» плате за образование. А повышенная плата будет возмещаться, исходя из доходов выпускника. Можно предположить, что пока выпускник не найдет высокооплачиваемой работы, он и не станет выплачивать эту часть долга. Повторим: это лишь предварительные проекты правительства, которое будет сталкиваться с общественным протестом при каждом конкретном повышении платы за обучение. Учитывая, что протестовать выйдут студенты, можно ожидать забастовок, демонстраций, битья стекол и т.д. Работу молодым людям в обстановке экономического кризиса трудно найти, а предоставленные самим себе, они смогут протестовать сколько душа пожелает.
Квебекское правительство также изучает возможность введения дифференцированной платы за посещение врача. Ее размеры будут меняться в зависимости от материального положения человека. В 2008 году комиссия Клода Кастонге (одного из основателей квебекской бесплатной медицины) предложила ввести потолок общей выплаты за визиты к врачу, установив его, например, на уровне в 1% от годового дохода. И сейчас, с появлением последнего бюджета, господин Кастонге вернулся к этой теме. Он считает, что малообеспеченные граждане должны платить за медицинские услуги меньше, чем богатые.
Безусловно, такое «неравенство» не по душе квебекским либералам, которые в своем бюджете ущемляют прежде всего средний класс и класс «ниже среднего», но никак не привилегированные слои населения. Ведь рост налога с продаж на 2% гораздо больнее ударит по тем, кто вынужден считать каждые $20 при походе в магазин, чем по тем, кто расплачивается «пластиком», имея счастливую возможность не следить за состоянием своего шестизначного счета. Повышение платы за обучение намного больнее скажется на скромном бюджете какого-нибудь студента-гуманитария, берущего заем и не имеющего возможности подработать летом, чем по сыну или дочери богатых родителей. То же самое касается медицинских услуг. Богатому не сложно заплатить несколько сотен долларов на поддержание «бесплатной» медицины, а бедному (и особенно «работающему бедному») очень сложно отстегивать на это дополнительную сумму в момент уплаты налогов.
Очевидно, что бюджет Жана Шаре будет способствовать разрыву между бедными и богатыми. Граждане четко видят эту несправедливость, и потому более двух третей кебекуа сегодня не одобряют политику правительства.
Когда местным руководителям грозят обвинения в самодурстве или нечистоплотности, они часто переводят стрелки на менее значимые проступки, которые за счет сенсационности привлекают общественное внимание. Именно так сейчас поступают федеральные консерваторы и квебекские либералы. Стивен Харпер умело высветил аферу, которая внезапно стала интересна всем СМИ, и те с облегчением забыли о печальной судьбе афганских военнопленных, попадавших из комфортных условий в местах дислокации канадского контингента в пыточные застенки афганских спецслужб. А Жан Шаре, выпустив скандальный бюджет, ввязался в драку с бывшим министром юстиции Марком Бельмаром, обсуждая дела давно минувших дней – назначения трех судей в 2003-2004 годах. Тем самым премьер-министры Канады и Квебека сменили ракурс и отвлекли население от действительно насущных проблем. Такой проблемой является квебекский бюджет – отступление от общественного договора, попытка совершить «революцию здравого смысла». Бюджет наверняка возымеет серьезные последствия. Крупные проблемы могут возникнуть и у федерального правительства, если обвинениям в потворстве афганских спецслужб будет дан ход. Тогда возникнет повод уличить Канаду в военных преступлениях и потребовать передачи виновных под юрисдикцию международного трибунала.
Однако сейчас в стране говорят о куда менее серьезных вещах. В квебекских газетах обсуждается не столько бюджет, сколько перепалки между премьер-министром и его бывшим соратником, разочаровавшимся в политике более 5 лет назад. Марк Бельмар грозится вчинить Шаре собственный иск в ответ на тот, который уже выдвинут премьер-министром в адрес Бельмара. От бывшего министра юстиции требуют опровержения клеветы и возмещения ущерба на сумму в 700 тысяч долларов. Напомним, экс-министр утверждает, что судьи в провинции назначались за взятки. Чем все это закончится – непонятно. Бельмар рвется в бой и намерен выступить перед комиссией судьи Мишеля Бастараша (Michel Bastarache), который будет разбираться в процессе назначения судей. Нынешняя министр юстиции Квебека Катлин Вейл (Kathleen Weil) уже проговорилась: мол, премьер-министр всегда требует класть «короткий список» перспективных номинантов на эту должность ему на стол, прежде чем выносить на обсуждение кабинета. По словам «Парти кебекуа», речь в данном случае идет о незаконном нововведении Жана Шаре. Раньше в провинции все было иначе и куда более прозрачно. Премьер-министр мог предъявлять свои возражения и замечания по поводу кандидатов в присутствии остальных министров, а сам список готовился министром юстиции без какого-либо влияния извне. Стоит добавить, что Шаре ранее отрицал, что имеет отношение к отбору судей «в кулуарной обстановке». Однако Катлин Вейл и другие либералы считают, что ничего криминального в этом нет, поскольку Шаре — их начальник и может высказывать свое мнение, когда ему вздумается.
Обвинить Жана Шаре в нечистоплотности на примере назначения судей будет сложно. Очевидно, что вакансии подобного масштаба заполняются прежде всего ближайшими сторонниками. Так было и во время правления «Парти кебекуа», так продолжается и при власти либералов. Можно вспомнить, что в 1995 году в провинции поднялась небольшая шумиха по поводу назначения на судейский пост супруги Бернара Ландри Лоррен Ляпорт (Lorraine Laporte). Сам Ландри тогда был вторым человеком в правительстве, а в 2001 году, когда его супруга уже скончалась, стал премьер-министром.
Судейские назначения – сфера партийных интересов. В демократическом обществе иначе и быть не может. В адрес Жана Шаре тот же Бельмар выдвигал куда более серьезные обвинения. Однако их решили не ворошить.
Затихла и критика оттавской оппозиции в адрес правящих консерваторов по поводу передачи афганских военнопленных местным спецслужбам для пыток (пытали, по некоторым данным, в присутствии канадских коллег из CSIS). Вместо этого газеты обсуждают скандальные обвинения в адрес некогда самой эффектной супружеской пары Консервативной партии: Рахима Джаффера (Rahim Jaffer) и Хелены Гьюргис (Helena Guergis). Они приобрели достаточную известность еще до нынешних передряг. Джаффер баллотировался от Эдмонтона и был депутатом Парламента с 1997 по 2008 год. Гьюргис происходит из династии политиков в Южном Онтарио. Поженились они после того, как Джаффер неожиданно проиграл последние выборы кандидатке от новых демократов. До этого он прославился как первый депутат Парламента, исповедующий ислам. Был главой консервативной фракции в федеральном законодательном собрании. Хелена Гьюргис до последнего времени была министром по делам женщин, а до этого работала на более важном посту – госсекретаря по внешней политике, международной торговле и спорту.
Неудачи супружеской четы Гьюргис и Джаффера начались несколько месяцев назад. 11 сентября 2009 года автомобиль Джаффера остановили к северу от Торонто за превышение скорости. Был проведен обыск, и в машине нашли кокаин. Экс-парламентария обвинили в вождении в нетрезвом виде. Ему грозило уголовное дело. Однако недавно основные пункты обвинения с него сняли и оставили лишь один – «опасную езду», за которую ему пришлось выплатить штраф в 500 долларов. Уголовного преследования Джаффер избежал, однако вопросы, как говорится, остались.
Вскоре отличилась и Хелена Гьюргис. В феврале она учинила громкий скандал с матерщиной в аэропорту Шарлоттауна, требуя пустить ее в самолет, несмотря на серьезное опоздание, и отказавшись снимать обувь при досмотре. Даже однопартийцы женщины-министра осудили такое поведение.
Вскоре на супружескую чету посыпалось одно обвинение за другим: пресса выяснила, что Джаффер уже после проигрыша на выборах пользовался государственным шофером, устройством «Blackberry» и даже парламентским офисом Хелены Гьюргис как кладовой. Возникли подозрения в конфликте интересов. Супругов подозревали в наличии оффшорных банковских счетов. Наконец, некий частный сыщик, нанятый для слежки за бизнесменом, подозреваемым в мошенничестве, обратился к консерваторам с информацией о возможности шантажа в адрес Гьюргис и Джаффера. Тот бизнесмен будто бы хвастался, что Джаффер ведет с ним дела и покровительствует ему – открывает двери к премьер-министру и пр. А на досуге Хелена Гьюргис и Рахим Джаффер веселятся с девочками и наркотой, а в доказательство этого поведения имеются скабрезные фото.
Данные разоблачения позволили Стивену Харперу сместить Хелену Гьюргис с поста министра и пересадить ее «в угол» (ранее, в соответствии со своим статусом, она сидела на передних скамьях фракции консерваторов). Гьюргис исключена из партии и должна сидеть на местах для независимых депутатов. Обвинения в ее адрес (какие именно, не уточняется) переданы Королевской жандармерии. Правда, там не спешат заводить дело на женщину-парламентария. Видимо, слухов и малозначащих улик вроде нескольких имэйлов, которые Рахим Джаффер послал с одного из четырех служебных «Blackberry» своей жены, для этого недостаточно.
Оппозиция в лице новых демократов уже устала от обсуждения превратностей судьбы пары Гьюргис-Джаффер и выступает против парламентских слушаний, посвященных скандальным обвинениям. Новые демократы считают: раз Королевской жандармерии поручено заниматься этим делом – пусть она и занимается. Однако слушания все же состоятся. Безусловно, это нужно прежде всего Стивену Харперу, который тем самым лишний раз подчеркнет, как высоко в его партии ценят мораль.
Монреаль
