Трафаретное антисемитское граффити в Москве. Современный снимок
75 лет назад, в 1943 году, в четверг, в Москве Яков Абрамович Гринберг, член большевистской партии с 1919 года, один из руководителей Московского управления по делам искусств, пишет письмо Сталину. Письмо обширно, вот из него выдержки: «Дорогой вождь и учитель И.В. Сталин! Чем можно объяснить, что в нашей советской стране в столь суровое время мутная волна отвратительного антисемитизма возродилась и проникла в отдельные советские аппараты и даже партийные организации? Что это? Преступная глупость не в меру ретивых людей, невольно содействующих фашистской агрессии, или что-либо иное? В органах, ведающих искусством, об этом с таинственным видом говорят шепотком на ухо. В результате это породило враждебное отношение к евреям, работающим в этой области. Еврей любой квалификации сейчас не может рассчитывать на получение самостоятельной работы даже самого скромного масштаба. Эта политика развязала многим тёмным и неустойчивым элементам языки. И настроение у многих коммунистов и беспартийных евреев очень тяжёлое. Становится невмоготу! Это уже не случайность, а явление. Вновь возник этот страшный еврейский вопрос. Ваше личное вмешательство может коренным образом изменить положение вещей». Согласно архивным пометкам, Сталин и другие члены Политбюро письмо прочитали. И что, вмешались? Отнюдь. До расстрела членов Еврейского антифашистского комитета оставалось 9 лет.
