Тому уже полвека миновало

Тому уже полвека миновало


Если мираж окажется действительностью, требуйте компенсации.
Станислав Ежи Лец

Из работ, награжденных американской академией в 60-70-е годы, можно вспомнить две картины, которые, вне зависимости от пристрастий, пересматривают все.«Вчера, сегодня, завтра» (1963) Витторио де Сика – блестящий дуэт Софи Лорен и Марчелло Мастроянни в трех новеллах, принадлежащих разным авторам. Я больше всего люблю первый фрагмент, снятый по сценарию Эдуардо де Филиппо. Все еще неореализм: де Филиппо взял за основу жизнь неаполитанской торговки контрабандным товаром, которая, чтобы уберечься от тюрьмы (по итальянским законам сажать беременную женщину за такую провинность нельзя), раз за разом вынашивала детей.

И «Мужчина и женщина» (1966) Клода Лелуша — в этом году картина отметила 50-летний юбилей. Еще один пример того, что талантливым людям ни коммерциализация кино, ни малые средства — не помеха. Дубленки, которые героиня меняет, как перчатки, и очевидное превосходство «ford-mustang» на трассах международного ралли даже не искушенного в этих тонкостях советского зрителя заставляли подозревать в фильме скрытую рекламу. Однако деньги, добытые режиссером, поступили из другого источника. Лелуш рассказал об этом в книге «Баловень судьбы». Предпосланный мемуарам эпиграф суров: «Каждый человек одинок, всем на всех плевать, а наши страдания – необитаемый остров». С автором истории романтической любви как-то не вяжется. Но за спиной режиссера было уже несколько «полнометражных провалов». Нет, в Аргентине – пожалуйста, вплоть до премии за режиссуру. Беда, что французские прокатчики приклеили Лелушу пару ярлыков – «аутсайдер» (он из «новой волны», «синема-верите»), «крайне правый» и «неудачник» — и отступаться от этого мнения не собирались. «Клод Лелуш… Хорошенько запомните это имя. Больше вы его никогда не услышите».

Лет за 10 до «Мужчины и женщины» Лелуш посетил СССР. Свою задачу – снять для канадского телевидения правдивый документальный фильм об этой стране – он реализовывал в тайне: под предлогом внезапного недомогания увиливал от обязательных для иностранцев экскурсий и шатался по Москве. Поменял политические взгляды. До поездки он взирал на Америку критическим оком, вернулся – проамерикански настроенным. Режиссер был поражен торжествующей в СССР ложью и «извращенностью системы, породившей новый закон труда: каждый был заинтересован производить как можно меньше». И тут же — открыл для себя «Летят журавли» Михаила Калатозова (благодаря Лелушу, на фильм обратили внимание Канны) и решил из документалистики уйти в художественное кино. Началось его «хождение по мукам».

После шестой неудачи режиссер, чтобы не думать о намыленной веревке, на страшной скорости гонит в городок Довиль, на побережье Ла-Манша, и останавливается, только когда колеса машины вязнут в песке. Там он и увидел свой будущий фильм. Пасмурный день. Понуро бредущая по холодному пляжу женщина. С ней маленький ребенок… Название пришло сразу, «самое простое и банальное название на свете», «Мужчина и женщина».

Через пару часов впечатление было облечено в слова. Исполнители определились буквально за неделю. В отличие от прокатчиков, Жан-Луи Трентиньяну то, что делал Лелуш, нравилось. В «женщины» режиссер прочил Роми Шнайдер, которая, начитавшись разгромных рецензий на его прежние работы, отказалась. Что бы было, скажи Шнайдер «да»? Холодновата она для этой роли. Анук Эме (режиссер утверждает, что к ней и подступаться боялся, оттого, мол, и Шнайдер приглашал), узнав, что будет играть в паре с Трентиньяном, согласилась на встречу. Ох, с ней было не просто. «В ней есть что-то греческое. Тонкие и длинные пальцы беспрерывно прячутся в великолепной копне черных волос… Ее вздохи суть приказы», — писал обожавший Эме режиссер. На первом чтении сценария актриса заснула. А канун первого съемочного дня ознаменовался ее капризом. Планировали сцену семейной прогулки на катере, и вдруг Эме как отрезала: «Я не сяду на катер. Я многое могу делать, но на катер я не сяду». И, видимо, чтобы окончательно добить, прибавила: «Феллини снимает прекрасные рирпроекции» (когда движутся не актеры, а задний план). Всю ночь несчастный Лелуш искал другую кандидатуру. Звонок Эме прозвучал в его ушах райским песнопением: «Я буду на пирсе». Что поделаешь – звезда!

Профессию главного героя привнес в картину Трентиньян (в наброске это врач): актер был одним из лучших французских автогонщиков. Машины – президент компании «Ford-France», оговоривший для себя участие в картине (именно он на ралли с Трентиньяном и ездит). Музыку, что должна была стать в этом фильме «столь же важным компонентом, что и образы», сочинил – и прославился — французский композитор Франсис Лей. Тогда он еще жил в дешевенькой комнатенке на Монмартре и, маленький, сухонький, повсюду таскал с собой тяжеленный аккордеон. Чтобы соседи не устраивали скандалов, Лей соорудил над кроватью род палатки из толстой перины. В ней, обливаясь потом, Лелуш и услышал чаемый лейтмотив фильма.

Большую часть денег – 40 000 долларов – дал «один канадец», купивший за эту ничтожную сумму право на прокат «цветной европейской ленты» по всей Северной Америке. Цвет был обязательным условием ссуды. В середине 60-х на него уже переходило телевидение, и многие картины снимались с дальним прицелом — быть востребованными на самом масштабном в мире, телевизионном рынке. Возникла проблема. Полностью цветное кино вылезало за рамки бюджета. Лелуш нашел выход: натуру снимать в цвете, интерьеры – черно-белые. С успехом фильма эту уловку сочли талантливым решением, кто-то – даже новацией, хотя впервые этот способ был применен в 30-е, в «Волшебнике страны Оз». Кстати, в Штатах фильм собрал 14 миллионов долларов.

Процесс съемок обернулся праздником. Очутившись на берегу, Эме почему-то тут же перестала капризничать. Одна из любимых актрис Феллини, она, как выяснилось, не только профессионал высочайшего класса, но и умный, литературно одаренный человек. Лелуш не блюдет букву сценария. Он задает жесткую канву эпизода и ключевые фразы. Актеры сами выстраивали диалог. Хотя – слова в картине вторичны. С каждой снятой сценой во всех, кто участвовал в постановке фильма, крепла уверенность, что он удастся. «Звезды» уже обзвонили всех друзей-приятелей, оповестив, что «снимаются в настоящем кино». И тут опять едва не произошла катастрофа. Смонтировав картину, Лелуш просмотрел ее в одиночестве – и ужаснулся. Неоправданные длинноты, тяжелое, временами попросту нудное развитие действия уничтожили прелесть, которой на съемках был полон материал. Под утро (вот и не верь в пословицы!) он понял, в чем ошибался. Его подвела любовь к своему творению: рука не поднималась вырезать лишнее. Второй монтаж вернул Лелушу чувство счастья. «Воздушный» видеоряд лег на музыку Лея.

«Мужчина и женщина» представляли Францию на Каннском фестивале, соревнуясь и с «Фальстафом» Орсона Уэллса. В «пятой республике» тогда бурлили политические страсти. Общество раскололось на сторонников Миттерана и де Голля. Все, к чему президент проявлял симпатию, клеймилось новомодным словцом «голлистское». И – надо же! Де Голль попросил показать фильм в Елисейском дворце: «Во время просмотра генерал всякий раз, когда ему нравится какая-нибудь сцена, опускает тяжелую руку мне на колено и говорит «Хорошо!». Задает вопросы: «А какой породы эта собака?» Или: «Это действительно хорошая машина?» Зажатый между главой государства и его супругой, Лелуш вовсе не радовался этой чести. Как в воду глядел. Едва среди аккредитованных в Каннах журналистов разнесся слух о том, что глава государства похвалил картину, на режиссера начали коситься. Припоминали «потрясающие работы», которые не попали в финальный список по политическим мотивам, и ехидничали, что цензура расчистила Лелушу дорогу к славе. Намекнули, что «гран-при» ему не видать, но уезжать не советовали: а вдруг дадут Трентиньяну или Эме? Несколько академиков под председательством Софи Лорен осмелились наплевать на мнение шакалов пера и «Мужчину и женщину» удостоили «Золотой пальмовой ветви». А в следующую минуту разразился скандал: «В огромном зале Дворца фестивалей толпа в вечерних туалетах ревет и выкрикивает оскорбления, будто разбушевавшиеся на стадионе футбольные болельщики». Жюри смягчило конфликт: Лелуш разделил награду с Пьетро Джерми. Обидно, но не слишком: «Дамы и господа» — чудная кинокомедия.

Лауреат «Оскара» 1970 года, фильм итальянца Элио Петри (Elio Petri) «Следствие по делу гражданина вне всяких подозрений» («Indagine su un cittadino al di sopra di ogni sospetto»), был куплен советским прокатом и показан населению с купюрами. Минут на 20 сократили. В интернете его можно найти в оригинальном варианте. Хотя сам Петри, комментируя свою работу, четко расставил акценты: «Я хотел сделать фильм, направленный против полиции… В деятельности полиции отражается репрессивная сущность буржуазного общества», — результат оказался шире режиссерского замысла и в прокрустово ложе политических симпатий не укладывается. Это притча о власти, в каком обществе — не важно. Как и то, что исполнитель главной роли Джан Мария Волонте всю жизнь придерживался коммунистических воззрений.

Хороший актер. А ко мне прицепилась нежданная ассоциация, так что о картинах Серджо Леоне (Sergio Leone), в которых сыграл Волонте, я все-таки скажу. Классический вестерн сейчас, пожалуй, мало кого привлечет. Зато лучшие образцы вестерна «спагетти», снятые в то время Леоне, по-прежнему в цене. Историю «американской мечты» по этим фильмам не изучишь. Вместо обаятельного, справедливого ковбоя — душа нараспашку тут действует «bounty hunter» — охотник за преступниками, получающий вознаграждение за их убийство. Тип мрачный, что, приняв во внимание его профессию, — естественно. Или еще какие-нибудь маргиналы – искатели кладов или чуждые романтике бандиты, готовые за наживу пристрелить подельника. Тем не менее, и у героев «спагетти» есть свои, правда, невеселые, идеалы. Месть, например. Женщины в этих картинах редки. А если и попадаются, то не ждите, что герой будет отстаивать их честь. Честные спрятаны в его прошлом, для завязки действия, о чем вы узнаёте в финале. Все прозрачно и плоско, а стиль – перенесенный в вестерн «нуар» — выдержан так, что от экрана не оторвешься.

То, как все это началось, иллюстрирует прихотливый путь влияний в искусстве. В 1961-м Акира Куросава выпустил на экраны фильм «Телохранитель» (в американском прокате «Ronin», или «Yojimbo») с Тосиро Мифуне: самурай-странник, ронин, попадает в деревеньку, обираемую двумя бандами, и, спровоцировав между ними открытый конфликт, обе их уничтожает. Куросава говорил, что идея «Yojimbo» пришла к нему с американской экранизацией одного из «крутых детективов» Дешилла Хаммета (критики с режиссером спорили и называли другую книгу того же автора; им, конечно, виднее). А уж Леоне, в свою очередь, основывался на сценарии Куросавы, но перенес действие из Японии на «дикий Запад». И в героях у него не Мифуне, а совсем молодой Клинт Иствуд. Исключительно органичен. Картина «За пригоршню долларов» («A Fistful of Dollars», 1964) выросла в трилогию: «На несколько долларов больше» («For a Few Dollars More», 1965), «Хороший, плохой, злой» («The Good, the Bad and the Ugly», 1966). «Герой-одиночка» («Last Man Standing», 1996) с Брюсом Уиллисом и Кристофером Уокеном снят на сюжет «Телохранителя», но стиль точно из фильмов Леоне.

Вздыхаю. Талантливое время, и, хотя не все работы, что были тогда на устах, по-прежнему производят сильное впечатление, нынешний экран по сравнению с ними смотрится обедневшим. Никакие «Аватары» не спасают.

До встречи через неделю.

Александра Канашенко
Монераль