О Троцком и его роли в создании советского государства и армии написано немало. Человек, ставший ближайшим соратником Ленина (будучи противником ранее), одним из первых понял, что лозунг большевиков о ликвидации регулярной армии и «всеобщем вооружении трудящихся» является не только фантазией, но просто опасным для существования государства, о котором мечтали большевики. Также стало понятным, что без людей, подготовленных к подобного рода деятельности, массовую армию не создать. Красногвардейские отряды и им подобные формирования к началу 1918 года свою роль сыграли, а некоторые превращались в обычные банды, терроризировавшие местное население.И тогда все стали осознавать, что пора создавать новую, регулярную, дисциплинированную армию. О том, как это происходило, весьма подробно написал известнейший в мире американский историк, политик Ричард Пайпс в книге «Россия при большевиках». Кроме американских и иных зарубежных источников, он в полной мере использовал документы из российских архивов, где начал работать как только они открылись для иностранцев. Исследование Пайпса вполне можно отнести к разряду фундаментальных, а приводимые им данные в своей массе сомнений не вызывают, хотя вопросов для дискуссий возникает немало. Из многих политических деятелей, о которых Пайпс ведёт речь, я выбрал Троцкого, так как ему принадлежала особая роль в создании нового государства. Да и к Ленину после Октябрьского переворота он был, пожалуй, одним из самых близких людей. Думаю, читатели узнают много интересного из книги названного автора. Мною использованы и другие источники. Естественно, метод цитирования является наиболее подходящим для реализации этой цели.
Красная армия всех сильней!
Строго говоря, решение о создании Красной Армии было коллективным. Это уже потом стали говорить, что идею о её создании выдвинул Троцкий. Всем было уже тогда понятно, что с миллионами солдат не смогут справиться ни выборные командиры, ни ветераны партии. Как правило, военным опытом они не обладали, в том числе и будущий нарком по военным и морским делам Лев Давыдович Троцкий. Известный советский историк и философ генерал Д.А. Волкогонов, изучив многие документы, к которым он как работник Главпура, а затем начальник Института военной истории Министерства обороны СССР имел доступ, пришёл в своё время к выводу, что в военных вопросах Троцкий был дилетантом. «У властей не оказалось выбора: им пришлось согласиться призвать на службу десятки тысяч бывших царских офицеров. Считая последних заведомыми врагами, большевики собирались держать их в строгости при помощи политического контроля и террора. Это решение, принятое Лениным и Троцким не без колебаний, оказалось вполне оправданным. Небольшое количество офицеров, повинуясь голосу совести, решило рискнуть жизнью и присоединиться к белым; основная же масса, надев красноармейский мундир, отнеслась к делу профессионально и в результате выиграла гражданскую войну для большевиков…», — отмечает Р. Пайпс. Но всё-таки большевики создавали не обычную, в западном понимании, армию. Её целью, в соответствии с декретом о создании Рабоче-крестьянской Красной Армии, была «поддержка будущей социальной революции в Европе». В пункте 1 Декрета об организации РККА говорилось: «РККА создаётся из наиболее сознательных и организованных элементов трудящихся классов», а в п. 2 – «в Красную Армию поступает каждый, кто готов отдать свои силы, свою жизнь для защиты… власти Советов и социализма». Действительно, отмечает Пайпс, первыми офицерами, сражавшимися в рядах Красной Армии стали добровольцы, записавшиеся в феврале-марте 1918 года, когда германские войска уже продвигались по России. Тогда в ответ на призыв советского правительства в армию вступило более 8 тыс. бывших царских офицеров, из них – 28 генералов и полковников. Они собирались защищать родину от немцев. Но ожидаемая советско-германская война так и не началась, и весьма скоро им пришлось сражаться против своих же русских. Троцкий понял, что на добровольческих началах армию не построить. В конце июля началась принудительная мобилизация. В случае отказа бывшим офицерам грозил революционный трибунал. Написанный Троцким декрет, сообщает Пайпс, возрождал русскую практику круговой поруки, делая членов офицерских семей заложниками их лояльности. 23 ноября 1918 г. было приказано пройти регистрацию всем бывшим офицерам в возрасте до 50 лет и генералам – до 60 лет. И всё это под угрозой жестокой расправы.
Всего в царской армии насчитывалось до 250 тысяч офицеров. Большая часть была произведена в офицеры в годы Первой мировой войны и не блистала знатностью своего происхождения. Так, из 220 тысяч младших офицеров, произведённых в ранг во время войны, 80% — крестьяне, а 50% не имели среднего образования. Кроме того, после Октябрьского переворота все бывшие офицеры влачили нищенское существование и были самой преследуемой группой населения страны. 8 тысяч из них содержались в тюрьмах. Однако к концу 1918 года они понадобились большевикам для создания массовой регулярной армии. Это, естественно, резко меняло их статус, и многие — одни добровольно, другие под нажимом — пошли служить новым властям. 4 сентября было принято решение превратить страну в «военный лагерь». Создаётся жесткая военная организация. Прежде всего, учреждается революционный военный совет Республики, или Реввоенсовет, который принял командование над всеми военными делами страны. Председателем его стал нарком по военным делам Лев Троцкий. Во время частых отлучек Троцкого на фронт, советом управлял его заместитель Эфраим Склянский, старый большевик, врач по специальности, обладавший уникальными организаторскими способностями.
Революционные военные советы (РВС) четырнадцати армий подчинялись непосредственно РВС Республики. «В РВС входили, — сообщает автор исследования, — главнокомандующий всеми вооружёнными силами Республики – «военспец», наделённый широкими полномочиями в стратегических и оперативных делах. Распоряжения его приобретали, однако, силу только после утверждения их гражданскими членами Реввоенсовета… Под руководством Главнокомандующего работал Полевой штаб Реввоенсовета, отдававший ежедневные оперативные распоряжения. Во главе его стояли четверо бывших царских генералов. Реввоенсовет обладал необъятной властью не только над военными, но и над всеми государственными институтами, причём последним предписывалось обслуживать все его запросы в первую очередь». Подобные структуры имели все фронты. На уровнях ниже армии политический надзор осуществлял один комиссар. Для координации военной и гражданской политики существовал Совет рабочей и крестьянской обороны. Его возглавлял В. Ленин, в заместителях у него состоял председатель РВС Л. Троцкий. В течение гражданской войны в Красной Армии несли службу 75 тыс. бывших царских офицеров, из них 775 генералов и 1726 офицеров бывшего императорского Генерального Штаба. Они составляли 85% командующих фронтами; 82% командующих армиями; 90% начальников штабов армий; 70% начальников дивизий. Даже два последних царских военных министра А.А. Поливанов и Д.С. Шуваев и военный министр Временного правительства А.И. Верховский служили в Красной Армии.
Здесь мы приведём некоторые сведения, которых нет у Пайпса. Из этих 75 тысяч офицеров 65 тысяч являлись офицерами военного времени. Сугубо кадровых, обладавших высшим военным образованием, в Красной Армии были всего 10 тысяч офицеров. Это столько же, сколько было у Колчака, но в 2 раза больше, чем, например, у Миллера или Юденича, однако в 3 раза меньше, чем у Деникина, кадровый офицерский состав армии которого насчитывал 30 тысяч человек. Этот десятитысячный корпус кадровых офицеров оказался очень внушительной силой. Именно они и были подлинными руководителями фронтов, армий, корпусов и дивизий. Именно они являлись организаторами побед Красной Армии в гражданской войне. А вот слава досталась иным — тем, кто представлял партию. Лишь немногие из бывших царских офицеров сумели выдвинуться. К ним можно отнести Тухачевского, Егорова, Шапошникова. Остальных считали «чуждым элементом», и после гражданской войны стали от них постепенно избавляться. Практически, большая часть бывших царских офицеров была до начала Второй мировой войны репрессирована. Это тоже одна из причин трагедии начального периода Великой Отечественной войны. (А.Б. Мартиросян. Сталин и репрессии 1920-1930-х годов).
«Человеком, который «создал великую армию и привёл её к победе», рисовали обычно Троцкого, хотя он о себе так никогда не говорил. Решение о создании регулярной армии, укомплектованной бывшими царскими офицерами, было принято не лично им, а большинством ЦК, хотя Троцкий и приложил большие усилия для этого. Ведение же военных действий находилось всецело в руках профессионалов, генералов бывшей царской армии»,- пишет Р. Пайпс. В области военного дела соратник Ленина, как отмечалось выше, был дилетантом. Он мог оценить ситуацию на месте, остановить отступающие войска весьма своеобразными методами, приять радикальные меры по обеспечению оружием и всем необходимым для боевых действий. Директивы Троцкого того времени были весьма своеобразными: «Южный фронт, подтянись», «На облаву», «Пролетарий, на коня!», «Стыд и срам», «Ещё раз: не теряйте времени» и т п. Он являлся инициатором введения жестких дисциплинарных мер в армии, включая смертную казнь за дезертирство, паникёрство, неоправданное отступление. Командиры и комиссары несли ответственность наряду с солдатами. В целом, он управлял войсками при помощи террора. «Оправданием ему служило следующее соображение: «Нельзя строить армию без репрессий. Нельзя вести массы людей на смерть, не имея в арсенале командования смертной казни. До тех пор, пока гордые своей техникой, злые бесхвостые обезьяны, именуемые людьми, будут строить армии и воевать, командование будет ставить солдат между возможной смертью впереди и неизбежной смертью позади», — сообщает Р. Пайпс. В Красной Армии были восстановлены все армейские ритуалы, введена единая форма одежды, знаки различия. Во многом она стала напоминать старую армию. Комплектовалась она на основе мобилизации, но при этом дезертирство подчас принимало массовый характер, особенно при переброске войск из мест формирования в другие регионы страны.
И тем не менее, Троцкий был отменным организатором. Имел чутье на талантливых людей. А при обороне Петрограда он сыграл решающую роль. Это была единственная операция, спланированная им лично. «Хозяин» Петрограда Зиновьев был в панике и даже не отвергал возможности сдачи Питера белым. Чтобы выправить обстановку, туда и прибыл Председатель РВС и нарком по военным делам Л. Троцкий. Не обращая внимания на советы Ленина, он прежде всего создал мощную группировку – 7-ю армию, насчитывающую 73 тысячи личного состава и 551 орудие. Армии Троцкого противостояла армия Юденича, насчитывавшая всего 14,5 тыс. человек и 44 орудия. Положение Юденича усугублялось тем, что южнее дислоцировалась ещё одна советская армия – 15-я. По приказу Троцкого, Путиловский завод переделал несколько автомобилей в нечто подобное танкам, что тоже сыграло свою роль. Белые под Питером были разбиты 7-й и 15-й армиями. Части Юденича отступили в Эстонию, где их разоружили. «13 декабря Эстония и Советская Россия подписали соглашение о перемирии, вслед за тем 2 февраля 1920 года последовало заключение мирного договора. Литва, Латвия и Финляндия подписали мирный договор с Советской Россией позже, в том же году. В знак признания роли, которую сыграл Троцкий в описанных событиях, Гатчина получила в 1923 году его имя – Троцк. Это был первый советский город, названный в честь коммунистического деятеля», — сообщает Р. Пайпс.
Иногда Троцкий был и великим фантазёром. И.В. Павлова, доктор исторических наук, автор многих интересных книг о Сталине и сталинизме, ныне проживающая в США, в своей интереснейшей работе «В поисках правды о кануне Второй мировой войны» сообщает любопытные факты. В 1919 году у Председателя РВС возникла идея создания мощного кавалерийского корпуса на Урале с целью вторжения в Индию, так как, по его мнению, путь на Запад пролегал через Афганистан, Бенгалию и Пенджаб. И в этом он не был одинок. Н.И. Подвойскому принадлежит высказывание о том, что «одно должно претворяться в другое так, чтобы нельзя было сказать, где кончается война и начинается революция». Предлагая создать Генеральный штаб Третьего Интернационала, М.Н. Тухачевский писал в 1920 г.: «Война может быть окончена лишь с завоеванием всемирной диктатуры пролетариата». К.Б. Радек заявлял: «Мы всегда были за революционную войну… Штык – очень существенная вещь , необходимая для введения коммунизма». Этот перечень высказываний из исследования Павловой укладывается в теорию перманентной революции Льва Троцкого.
В целом, Троцкий был личностью неординарной и резко отличался от многих политических деятелей в окружении Ленина. Во многом благодаря его усилиям и организаторскому таланту для новой Республики были созданы мощные вооружённые силы и обеспечена победа в гражданской войне, хотя до этого Троцкий никогда в жизни не служил в армии и не изучал военное дело.
Троцкий как личность
Ричард Пайпс отмечает, что в то время самым естественным кандидатом в преемники Ленина казался Троцкий – «организатор побед», как называл его Карл Радек. Многие считали, что именно он достоин этой чести. Но так было только на первый взгляд. Троцкий вступил в партию большевиков поздно, только накануне Октябрьского переворота, а до этого много лет критиковал и высмеивал Ленина и его единомышленников. Старая гвардия никогда не простила ему этого, каковы бы ни были его заслуги перед партией после 1917 года. «Для самого узкого круга большевиков он оставался чужаком, хотя был членом Политбюро, но он не занимал при этом никакой должности в исполнительных структурах партии и поэтому не мог рассчитывать на поддержку среди партийцев, тем более на влияние в кадровых вопросах. На Х съезде партии (1921 г.) при выборах ЦК он занял 10 место – ниже Сталина и даже сравнительно малоизвестного Молотова». И в тоже время, как председатель Реввоенсовета Республики, высшее должностное лицо в вооружённых силах, он выступал против коллегиальных решений, требовал беспрекословного подчинения, порождая разговоры о «бонапартистских» амбициях. Как отмечает Пайпс, высокомерный стиль руководства привлек внимание ЦК, который подверг его суровой критике. Опрометчивая попытка военизировать труд — создать трудовые армии в 1920 году не только поставила под сомнение его компетентность, но и усилила подозрения в «бонапартизме». Была у Троцкого ещё одна странность. Он не любил повседневных дел, черновой работы, всячески уклонялся от заседаний и всяческих совещаний. «Троцкий, — отмечает Пайпс, — усвоил себе роль политика, стоявшего выше споров суеты. Для Троцкого главное – лозунг, трибуна, эффектный жест, а не черновая работа. Его административные таланты были весьма невысокими. Из кипы документов, хранящихся в его архиве в Гарвардском университете, и многочисленных записок Ленину складывается впечатление, что Троцкий в принципе не способен был сформулировать краткое и деловое предложение – Ленин никак на них не откликался и не принимал в расчёт». Троцкий, в отличие от Ленина, не умел контролировать себя и однажды на заседании Политбюро, по свидетельству сестры Ленина — Марии Ульяновой, обозвал вождя «хулиганом». Ленин побелел как мел, но сдержался. И тем не менее, Ленин высоко ценил таланты Троцкого, его трудолюбие и ради этих качеств держал его «при себе». Однако, по воспоминаниям Марии Ульяновой, всё же «симпатии к Троцкому не чувствовал – слишком много у этого человека было черт, которые необычайно затрудняли коллективную работу с ним».
Поведение Троцкого, отмечает цитируемый автор, по-видимому было вызвано рядом разнородных факторов, которые трудно отделить друг от друга. Он, несомненно, считал себя самым подходящим преемником Ленина. Однако он хорошо понимал, какие труднопреодолимые препятствия стоят на его пути. У него не было сторонников в партийной верхушке, сконцентрированной вокруг Сталина, Зиновьева и Каменева. Он был непопулярен среди рядовых партийцев из-за своего небольшевистского прошлого и высокомерия. Другой неблагоприятный фактор – туманный по своей природе, но достаточно весомый – его еврейское происхождение. Это стало понятно после опубликования в 1990 году протоколов Пленума ЦК, состоявшегося в октябре 1923 года, где Троцкому пришлось защищаться от критики за отказ принять по предложению Ленина пост одного из заместителей председателя Совнаркома. Хотя для него самого происхождение не имеет никакого значения, утверждал он, с политической точки зрения оно существенно. Он не желал принимать высокий пост, который ему предлагал Ленин, «чтобы не подать врагам повода утверждать, что страной правит еврей. Хотя Ленин отверг такой аргумент как «ерунду» и «пустяки», но соглашается со мной в душе», — утверждал Троцкий. По мнению Пайпса, Сталин лучше отвечал замыслам Ленина. Поэтому-то он наделил Сталина ещё большими полномочиями. В результате, когда Ленина не стало, тот фактически стал его наследником. Весьма интересным является замечание цитируемого автора о способностях Сталина, симпатий к которому американский учёный явно не питал. Вот что он написал: «Ленин, Каменев, Зиновьев и в меньшей степени Троцкий поддерживали выдвижение Сталина на все посты. Он занимался такого рода работой, которая не могла привлечь светлые умы из Политбюро. Весь их блеск в вопросах доктрины, вся их сила политического анализа не могла найти приложения ни в Рабоче-крестьянской инспекции, ни в Секретариате. Там требовались недюжинные способности к тяжёлому невдохновляющему труду и терпеливое и неустанное вхождение во все организационные детали. Никто из коллег не завидовал Сталину в его назначении». И все проиграли. Особенно Троцкий, которого прочили на место Ленина.
Далее Ричард Пайпс пишет, что в истории имеется много примеров, когда побеждённый заслуживает симпатии потомков, потому что оказался нравственнее победителя. Трудно испытывать такие чувства в отношении Троцкого. Безусловно, он был культурней и образованней Сталина и его ближайшего окружения, более значительной личностью и храбрым человеком, а в общении с партийными товарищами вёл себя честнее. «Но, как и Ленин, — отмечает автор книги, — этими положительными сторонами он оборачивался только к партии. В общении с беспартийными или теми же партийцами, которые требовали большей демократии, Троцкий был заодно с Лениным и Сталиным. Он сам помог выковать оружие, которым был разбит. Его постигла такая же участь, что была уготована при его горячем одобрении всем оппонентам ленинского диктата: кадетам, эсерам, меньшевикам и пр., и пр. Он разглядел угрозу тоталитаризма, только когда ощутил его на себе самом: его внезапное обращение к партийной демократии было средством самообороны, а не борьбой во имя высокого принципа…». Троцкий любил представлять себя гордым львом, которого терзает стая шакалов; и чем более обнажались чудовищные черты сталинского режима, тем прочнее утверждался этот образ в глазах тех в России и за границей, кто не хотел расставаться с идеализированными представлениями о ленинской гвардии. «История, однако, помнит время, когда и сам Троцкий был в этой хищной стае. И его поражение не может облагородить его личность. Он потерпел поражение потому, что его противник в этой гнусной битве за власть оказался сильнее». Видимо, он это понял раньше, чем считают нынешние исследователи. Можно предположить, что именно поэтому Троцкий не приехал из Сухуми, где отдыхал в санатории, на похороны Ленина. Правда, вину за это он свалил на Сталина, который якобы не сообщил ему точную дату похорон вождя. Пайпс с помощью нехитрых расчетов доказал, что Троцкий вполне мог успеть на церемонию прощания с Лениным. Наркомвоенмор понял, что битва за власть проиграна. А на вторые роли он идти не хотел.
В принципе, он не ошибся. Прошло чуть более года после смерти вождя, и Троцкий перестал быть значимой фигурой в партии и государстве. Он возглавлял Главконцеском и Научно-технический совет при ВСНХ. Должности более чем скромные. А затем его и вовсе выдворили из страны, которая в значительной мере благодаря его усилиям была создана. Остальное известно. Думаю, что американский учёный Ричард Пайпс объективно оценил роль Троцкого в жизни Советской России. Правда, в отличие от прочих забытых вождей, его, Троцкого, помнят и в РФ, и за рубежом. Даже в США существуют группы троцкистского толка. Хотя бесперспективность троцкизма доказана самой жизнью.
Нью-Йорк
