В детство впали?

В детство впали?Передача информации картинками много старше письменности. Если этот способ и выходил из моды, то ненадолго, и с момента своего возникновения отвечал не только практическим запросам. Тут и доказывать ничего не надо. Достаточно вспомнить наскальные рисунки и живопись эпохи палеолита, воспроизведенные в учебниках для младшей школы. Однако представление о том, до какой степени талантливы были наши предки, с трудом пробивало себе дорогу. Возможность пересмотреть свои взгляды на примитивный период развития человечества и на происхождение искусства как такового цивилизованное общество получило в последней четверти XIX века. И поначалу ей воспротивилось.Печальна судьба одного из первооткрывателей петроглифов, испанца Марселино де Саутуола. Он на себе испытал, сколь жестока может быть ученая братия в стремлении отстоять истину и заодно пригвоздить шарлатана к позорному столбу. Практикующий юрист, археологией Де Саутуола занимался для души. И, направляясь на прогулку в пещеру Альтамира (Кантабрия), особых задач перед собой не ставил. Его дочка заметила на потолке какие-то изображения, а де Саутуоле хватило знаний и чутья верно их оценить. Энтузиаст связался с Мадридским университетом, нашел там единомышленника, и после долгих колебаний было решено предать открытие огласке. Но убеждение, что человеку каменного века в его физической борьбе за выживание было не до эстетики, так прочно угнездилось в науке, что ведущие палеонтологи обвинили де Саутуолу в фальсификации. Сражался он во славу пращура и за свое доброе имя до последнего. Умер ошельмованный. А буквально через пару лет его гонители признали свою неправоту, и археолог-любитель вошел в историю.

Древние петроглифы есть на всех обжитых континентах. Их почитают и сравнивают с музейными коллекциями. Туристы ахают, удивляясь мастерству первобытного художника, гамме оттенков и динамике в его произведениях. Самые интересные места, в том числе пещеру Альтамира, ЮНЕСКО объявила всемирным наследием. Предметом научных исследований, конечно, стали и функции этих изображений. Работа по камню – дело трудоемкое. На послания «Киса и Ося были здесь» действительно сильно занятой человек каменного века времени не тратил. Он запечатлевал — и, как оказалось, на тысячелетия — окружающий мир, смысл своих взаимоотношений с природой, свои духовные прозрения. Далеко не все петроглифы расшифрованы. А по поводу некоторых мнения расходятся. Там, где палеонтолог усмотрит еще одну часть погребального ритуала, уфологи найдут подтверждение наших внеземных корней. Каждому свое. Вот киношники подметили, что иногда рисунки складываются в серии, нечто вроде рассказов в картинках, скопировали их и всяко использовали. На киностудии Центрнаучфильм работали талантливые люди, и я помню анимационные вставки в фильмах о происхождении мира и человека. Так и тянет назвать эти «последовательные рисунки» первыми комиксами.

Но теоретики отсылают нас в Рим, во времена императора Траяна. Плиний Младший, которого я привыкла любить, написал этому правителю панегирик. А современные историки, само собой, оценивают деятельность императора по-разному. Пускаться в плавание по всем этим «с одной стороны, с другой…» сейчас ни к чему. Важно, что в начале II века в честь победы Рима над даками по его повелению была воздвигнута мраморная триумфальная колонна – колонна Траяна. Вся она покрыта лентой рельефа, повествующего о событиях двух особо победоносных войн. Чем не комикс? Вот только разглядеть его в подробностях у туриста не выйдет: высота памятника – около 40 м.

Постепенно к сериям рисунков стали добавлять тексты. Но по цели и адресату манускрипты такого рода делились на две неравные части. В Средние века большая из них была обращена к бедным, не умеющим читать людям. В качестве самого яркого примера можно назвать «Библию бедных», состоявшую примерно из 50 картинок с краткими объяснениями. Появилась она в католическом мире и соответствовала церковным рекомендациям: мирянам читать Ветхий и Новый Завет было опасно. Все толкуемо, еще напутают. В ущерб себе. А изобразительный иллюстративный ряд, с одной стороны, был понятен, популяризировал необходимые сведения, с другой – уж никак не нес в себе соблазна мудрствовать лукаво. И в то же самое время создавались книги, где картинка была призвана в концентрированной форме сохранять и передавать тайное знание. Прочитывать его могли лишь посвященные.

В православной традиции иконостас иногда называли «Библия для неграмотных» (хотя икону всегда отличала особая символика приема, ее впитывали с детства). Но не всегда же о высоком. И русский народ рисовал лубочные картинки, которые, кстати, пользовались вниманием умных, образованных людей. Вообще, что в России, что на Западе культура картинок и культура текстов не существовали изолированно. Среди источников «Носа» исследователи называют не только произведения немецких романтиков, но и лубочную серию «Похождение о носе и сильном морозе», где нос, отвалившись от хозяина, сам бежит в кабак погреться. А случалось, что большая литература выходила в народ в виде картинок. Популярность «Опасным связям» Шадерло де Лакло обеспечил не текстовой вариант, а иллюстрации, по тем временам – совершенно неприличного содержания, снабженные небольшими подписями.

Очевидно, что комиксы развивались как искусство для большинства. Но «крестным отцом» жанра легенда называет человека, редко оглядывавшегося на толпу. Лет 200 лет назад жил себе в Женеве школьный учитель Родольф Тёпфер (Rodolphe Tоpffer). Преподавал риторику, эстетику, литературу. Даже в Женевском университете на этом поприще подвизался. Однако с гораздо большим рвением он в свободное время рисовал смешные «истории» — снабженные несколькими строчками текста приключения придуманного им героя. Печатать их не собирался. Развлекал друзей-приятелей. Говорят, их увидел Й.-В. Гете – пришел в восторг, объявил новым синкретичным жанром в искусстве и буквально заставил Тёпфера отдать серию «Histoire de M. Vieux Bois» в печать. Сами немцы над этой версией посмеиваются: мол, традиция такая — все, что делается хорошего, возводить к Гете. Так или нет, но в 1837-м комикс действительно увидел свет, вскоре был переведен на английский и опубликован в Штатах под названием «The Adventures of Obadiah Oldbuck» («Приключения Обадайи Олдбака»).

Создатель предназначал эту серию для детей и взрослых из малообразованных классов. Повествует она о том, как некий молодой человек влюбился в девицу (непомерно пухлую) и добивается ее руки. Каждый отказ этого предмета страсти связать свою судьбу с соискателем приводит его к попытке самоубийства – неудачной, конечно, а иначе не о ком было бы рассказывать. Пытается вешаться – веревка рвется. Пытается отравиться – ест вместо яда суп, уверенный, однако, что последняя ложка совпадет с его последним дыханьем. И т.д. Но если любимая и соглашается идти под венец, непременно возникают какие-нибудь дурацкие препятствия, мешающие бракосочетанию. Например, он так радуется, что начинает буянить в дому, соседи вызывают полицию, и Обадайя вместо церкви попадает за решетку. Конец все же счастливый. Молодые люди женятся. Ерунда? Но этот немудреный сюжет в картинках так понравился большинству, что с середины XIX века газеты отводят под комиксы целую полосу.

В Британии это время юмористического и сатирического журнала «Punch» (Панч – традиционный персонаж английского кукольного театра, вроде нашего Петрушки). Ему, кстати, и принадлежит первое использование слова cartoon (первоначально: эскиз, рисунок) в значении «карикатура» и «комикс». Одного из ведущих художников «Панча», почти полвека сотрудничавшего с журналом, мы все знаем. Если не по имени – Джон Тенниел (John Tenniel), то по иллюстрациям к первым изданиям «Алисы в стране чудес» и «Алисы в Зазеркалье». Нельзя обойти молчанием и медиамагната Уильяма Рендольфа Херста, уже поминавшегося в этой рубрике (тяжба с Орсоном Уэллсом по поводу фильма «Гражданин Кейн»). Средств Херсту было не занимать, и он модернизировал станки для печати цветных комиксов и выпускал целые таблоиды, полностью состоящие только из них. Действенный способ борьбы с политическим противником, комикс у Херста представлял собой развернутую политическую карикатуру.

Постепенно тематика жанра меняется. Сатира уступает место героике.

В анализах этой трансформации часто ссылаются на Великую депрессию. Яркая американская мечта, взлелеявшая образ несгибаемого персонажа, который «сделал себя сам», линяла на глазах. Надеяться на «князей человеческих» по определению не приходилось. Да и вообще, мало того, что есть нечего, еще и на улицах опасно. Но и отказаться от самоуважения, раз и навсегда уступив функцию защитника кому-то другому, — немыслимо. Решал дилемму костюм (ролевая игра призывала к участию). Надев его, обычный во мнении знакомых человек не только сам преображался, но и словно высвобождал спрятанные в каждом мужчине скрытые силы и, как бы ни был уникален по своим возможностям, тем не менее, в своих подвигах представлял всех. Однако начали все же с инопланетянина. Чтоб не так обидно было. В 1938-м рождается «Супермен» (Superman).

В первом выпуске книжной серии Action Comics этот персонаж соседствует с другими, попроще и земного происхождения: парень из Техаса; Марко Поло, которого авторы заставляют пускаться в выдуманные авантюры. И не очень-то этот Супермен похож на себя нынешнего. Я не о внешности. Тут как раз все логично: героическую ипостась «срисовали» с Дугласа Фэрбэнкса, а его обыденное «alter ego» — с Гарри Ллойда. Но создатели образа – писатель Jerry Siegel и канадец по происхождению, художник Joe Shuster – предлагают «лечить подобное подобным». Стоит очкарику-журналисту Кенту надеть костюм с литерой «S» на груди и превратиться в грозу мерзавцев любой масти, как его характер меняется. В борьбе с насильниками он сам не брезгует никакими средствами. Тогда ему еще разрешалось убивать (потом запретили). Свирепый, попросту грубый, Супермен не задумывается о том, что его деяния могут причинять серьезное беспокойство тем, кто по случайности оказался рядом. Впрочем, этот мотив авторами используется редко. Хорошее должно быть лучшим.

Через какой-то год, к моменту, когда Супермен перекочевал на радио, он уже немного смягчился. К 1948-му, с появлением основанного на радиопередачах первого художественного сериала «Superman» (Columbia Pictures), о свирепости и речи нет. И времена не те, и родная кровь сказалась: отец героя – интеллигентный, умный ученый. У такого симпатичного папаши грубого отпрыска быть не может. Ученый спасает сына-младенца, отправляя его с обреченной на уничтожение планеты Криптон на Землю, где бесстрашная американская чета вытаскивает ребенка из еще дымящейся ракеты и воспитывает его исключительно правильно, в духе американских ценностей. Открывая повзрослевшему Кларку правду о его усыновлении, приемные родители выпускают его в большой мир с напутствием служить своими особыми способностями «правде, терпимости и справедливости». Смотреть эти серии и смешно, и трогательно. Есть в них какое-то обаяние, хотя Kirk Alyn – исполнитель главной роли – совершенно бездарен. Актер-неудачник, он начинал карьеру как певец в хоре, продолжил незначащими эпизодами в не запомнившихся сериалах и свою коронную – по сути, единственную – роль сыграл в возрасте 38 лет. Удивительно моложав. Но харизмы ему не хватает. Всякий раз, когда он, суетясь, забегает в кустики, чтобы надеть костюм из волшебной, инопланетной ткани, это выглядит по-дурацки: в критической ситуации время дорого. Но это нам блин кажется комом. Публика 50-х ела его с удовольствием.

О том, что еще входило в это меню, — через неделю.

Александра Канашенко
Монреаль