Вильям Ван Хорн
Имя Вильяма Ван Хорна на веки вечные вписано в историю становления канадской нации. Строитель и директор Канадской Тихоокеанской железной дороги, связавший страну «от моря до моря», — это был амбициозный, деятельный и энергичный человек, один из ярчайших харизматичных лидеров, пионеров бурного экономического развития страны.Более десяти лет назад я написала о Ван Хорне серию очерков под общим названием «Улица Ван Хорн – дорога длиной в пять тысяч километров». Позже они были опубликованы в книге «Bonjour, Монреаль». Наш сегодняшний рассказ — о последних годах жизни Вильяма Ван Хорна.
Железная дорога через всю страну была построена. Началась работа по освоению бескрайних канадских просторов, в которой Вильям Ван Хорн принимал самое активное участие. В 1890 году ему было предложено рыцарство. Но он отказался от этой чести: «Я не хотел бы получить почетный титул только потому, что занял пост президента Канадской Тихоокеанской железной дороги». Более того, Ван Хорн не хотел, чтобы публика связала оказанную ему честь с предстоявшими федеральными выборами. Через год ему вновь предложили стать рыцарем, и он опять отказался: «Это нецелесообразно в настоящее время и невозможно в течение нескольких лет».
В 1894 году рыцарство было предложено Ван Хорну в третий раз, на что он наконец-то согласился и стал почетным рыцарем Ордена Святого Михаила и Святого Георгия. Ван Хорн высоко ценил оказанную ему честь, но вскоре заметил и некоторые возникшие неудобства. Старый привратник у входа в его кабинет много лет приветствовал его, просто салютуя. Теперь привратник стал делать глубокий поклон с возгласом: «Доброе утро, сэр Вильям!» Это было непривычно для Ван Хорна: он бормотал под нос «О, черт!» и спешил пройти поскорее.
Зимой 1895 года Канада погрузилась в экономическую депрессию. Впервые с 1883 года железная дорога вынуждена отказаться от выплат по дивидендам компании. Цена акций упала до 35 долларов. Опасались дальнейшего снижения котировок. Нехватка денег на новые проекты и приостановка деятельности беспокоили Ван Хорна. Группа немецких банкиров поддержала компанию дотациями. Но казалось, что депрессии не будет конца.
К лету 1885 года наконец-то появились первые признаки экономического восстановления. И хотя урожай в тот год был скудный, его компенсировало открытие большого количества шахт в Британской Колумбии и в районе озера Верхнего. В октябре Ван Хорн смог написать коллегам: «Тучи на нашем небе рассеялись».
Компания расширяла сферу влияния. Первоначально предназначенная только для строительства железной дороги, она впоследствии стала управлять пароходством, гостиницами, купила контрольный пакет акций газеты «Манитоба фри пресс».
Ван Хорн приобрел газету не без оснований. Общественность Виннипега была настроена враждебно и недружелюбно по отношению к дороге. Покупка газеты позволила изменить общественное мнение в пользу компании. Ван Хорн рассматривал журналистов как работников железной дороги. У него были свои представления о том, как должна работать газета в свободной стране. Например, он предложил пишущей братии своевременно освещать проекты городского планирования.
Наконец, в 1897 году начался экономический подъем. Фермеры получили хорошие прибыли. Открытие золота в Юконе, быстрое развитие добывающей промышленности в Британской Колумбии резко увеличили движение на железной дороге. Это позволило компании расширить сеть элеваторов, привокзальных сооружений, построить подъездные пути к шахтам, а также новые линии во многих направлениях, купить корабли. Подъем подхлестнула также щедрая эмиграционная политика нового министра внутренних дел Клиффорда Сифтона.
Жизнь между тем шла своим чередом. 12 июня 1899 года Ван Хорн решил подать в отставку, но остался в совете директоров. Он взял отпуск и направился в Калифорнию в своем частном вагоне под названием «Саскачеван». Это был вагон-сказка. Отделанный красным деревом, он имел все удобства. Его мягко освещали блестящие медные лампы. Здесь была настоящая спальня — в общем, можно было с комфортом отдыхать.
Но вот отдыхать-то Ван Хорн и не умел. Позже он вспоминал: «Я добрался до Монтеррея, вышел на веранду. Сел и закурил большую сигару. Потом встал и посмотрел на пейзаж. Он был очень хорош. Тогда я сел снова и закурил еще одну сигару. Внезапно я вскочил, подошел к телефону и попросил, чтобы мой вагон был прицеплен к ближайшему поезду в обратную сторону. Я понял, что уже не буду так счастлив, как в те времена, когда жил железной дорогой».
Отставка оказалась нелегким делом для Ван Хорна. Он не умел проводить досуг и чувствовал себя неуютно, хотя у него были очень разносторонние интересы. Большой любитель чтения, он часто проглатывал книгу за один присест. Его литературные вкусы не были утонченными. Он обожал розыгрыши, а его детская любовь к геологии осталась с ним на всю жизнь.
В отставке Ван Хорн занялся обустройством жилья для своей семьи. В 80-е годы он приобрел часть острова в Нью-Брансуике, где сам спроектировал и построил просторный и красивый летний дом. Он даже принимал участие в создании ландшафта, ставил беседки, посадил персики и виноградник. Его имение раскинулось на 600 акрах земли — полях и лесах. Были построены большие амбары, конюшни, силосные ямы, завезли даже стадо голландских коров. Этот летний дом Ван Хорн назвал «Ковентховен». Он очень любил это название, поскольку оно означало «удалиться от мира».
Ковентховен стал воплощением гигантомании своего владельца: большие крыши, двери, окна, большие комнаты. Гостиная была столь огромна, что индийский ковер, который постелили на пол, могли поднять только 8 человек. У входа в дом лежал камень – 6-метровая гранитная глыба.
В собственности Ван Хорна были также 4000 акров пшеничных полей и пастбищ для скота около Селкирка в Манитобе. И, наконец, он владел огромным домом из серого камня по адресу 1139, улица Шербрук в Монреале. Этот 5-этажный особняк из 52 комнат, перестроенный и расширенный Ван Хорном, напоминал своим видом военный арсенал. Там Ван Хорн держал коллекции картин, керамики, японского фаянса, бронзы, моделей античных кораблей. Увы, в 60-е годы дом снесли. На его месте поставили безликую коробку. Снос наблюдало много монреальцев, искренне сожалевших об этом. Один мужчина с маленькой девочкой на руках попросил ее запомнить этот момент. Репортерам он сказал: «Когда дочка вырастет, я напомню ей, как на ее глазах исчезала история».
Ван Хорн был гурманом и эпикурейцем. Его жизненная философия была проста: «Я ем все, что могу; пью все, что могу; курю все, что могу. И плевать на все!». Его игры в покер сопровождались бутербродами с икрой, виски и хорошими сигарами. Да, после голодного детства он мог себе это позволить!
Главными интересами Ван Хорна, помимо железной дороги, были живопись и коллекционирование. Его вкусы менялись, и он всегда делал свой выбор в зависимости от личного восприятия, а не от рыночной конъюнктуры или стремления удачно вложить средства. Он говорил: «Покупка картина похожа на выбор жены. Никогда не покупайте то, во что вы не влюбитесь». Среди 200 картин его коллекции были полотна Рубенса, Тициана, Гойи, Леонардо да Винчи, Ренуара, Рембрандта, Эль Греко, Франца Хальса, Веласкеса. По скромным оценкам, их общая стоимость составляла более трех миллионов долларов. К сожалению, после смерти владельца коллекцию распродали по частям. И только несколько картин передали в дар монреальскому Музею изящных искусств. Есть здесь и одна картина работы самого Ван Хорна.
Да, Ван Хорн был и художником. Его примитивная техника восполнялась энтузиазмом. Ван Хорн очень любил разыгрывать гостей, приходивших посмотреть его галерею. Он останавливался у картин великих художников, называл их имена, а в конце подводил к примитивному пейзажу и глубоко вздыхал в знак высшей оценки. Ничего не подозревающий гость придвигался ближе, чтобы разобрать, почему так вздыхает Ван Хорн и в чем красота полотна. В конце концов визитер начинал расхваливать эту картину и ее мастера. Тогда Ван Хорн разражался смехом и гордо объявлял, что это он и есть “мастер”.
В 1900 году Ван Хорн вернулся на железную дорогу — только теперь на Кубе. Он открыл главный офис своей компании в Нью-Йорке и послал инженеров на Кубу сделать предварительные измерения. Когда Ван Хорн получил их рапорт о том, что линия может быть проложена по предложенному маршруту, он потребовал получить гарантии добрых отношений с кубинцами. Дело в том, что кубинская компания работала без фрахта, и лояльность со стороны хозяев была очень важна.
Фирма Ван Хорна построила железную дорогу в областях, считавшихся ранее непроходимыми. Предприятие осуществлялось без каких-либо субсидий и внешней помощи. Эта дорога стала памятником кубинскому чувству чести и справедливости – она появилась без подкупа и взяточничества. Один наблюдатель писал: «Кубинская железная дорога была самой чистой организацией, о которой я когда-либо слышал в Северной или Южной Америке. Сэр Вильям исходил из того, что строит сооружение, очень нужное для людей. Он слил интересы компании с интересами общества и реализовал свои планы, не подкупая никого. Это было прекрасным и очень редким поступком в таких делах. Надо отдать должное как сэру Вильяму, так и кубинцам».
Работы по строительству дороги требовали поездок на Кубу по несколько раз в год. Казалось бы, 60-летний Ван Хорн не будет так отдавать себя работе, как было на Канадской Тихоокеанской. Но он трудился самоотверженно. Сам он писал, что это был один из самых напряженных и трудных моментов в его жизни. В то же время он уже не мог лично принимать участие на всех стадиях производства, как было раньше. У него хватало иных забот: он стал директором страховой и трастовой компаний в Нью-Йорке и Монреале, а также нескольких компаний, вовлеченных в железнодорожное строительство; владел электростанциями в Мехико, Гватемале и других местах; оставался председателем совета директоров Канадской Тихоокеанской.
Во время депрессии в 1903 году кубинская компания столкнулась со значительными трудностями, но Ван Хорн сумел спасти положение, развернув кампанию по пропаганде кубинских красот и преимуществ отдыха на Кубе. Он сумел получить дополнительные средства, которые позволили не только поддержать, но и расширить стройку. Он нанимал кубинцев на любые должности, где было возможно; организовал их обучение — и в результате компания стала целиком управляться кубинцами.
Ван Хорн приложил руку и к проектам разработки трамвайных путей в Торонто, Виннипеге и Сент-Джоне. Он основал Виндзорскую соляную компанию, стал президентом Лорентийской бумажной компании и был владельцем контрольных пакетов акций двух сталелитейных предприятий в Новой Шотландии. Не все его финансовые вложения были успешными: так, он потерял значительную сумму в Британской Колумбии на золотых приисках. 20 тысяч долларов прогорели в неудавшейся попытке построить рыбоконсервный завод около дома в Ковентховене. А изобретенное Ван Хорном устройство, с помощью магнитного поля обнаруживавшее вражеские подводные лодки, было отвергнуто британским адмиралтейством перед Первой мировой войной. Лишь в 1950 году оно было утверждено, модифицировано и улучшено американским и канадским военно-морским флотом для использования на противолодочных кораблях.
Не была легкой личная жизнь Ван Хорна. Его первый сын умер в 5 лет. Мать, к которой он трепетно относился, ушла из жизни в 1885 году, ее заменила обожаемая им сестра Мэри. В 1904 году Мэри серьезно заболела. Ван Хорн привлек лучших докторов, окружив сестру большой заботой, но она скончалась в том же году. Единственный внук Ван Хорна родился в 1907 году. Он был забавой деда, не знавшего в своей любви границ. Ван Хорн был очень горд молодыми родителями — и своим сыном Бенни Ван Хорном, и его женой Эдит Молсон.
Последние годы Ван Хорна прошли спокойно. В 1910 году он освободился от большинства своих должностей и посвятил себя хобби — поездкам в Европу ради покупки картин, частым визитам в летний дом в Ковентховене. Он взялся за живопись, встречался со старыми друзьями.
В 1915 году Ван Хорн попал в больницу с желудочным недомоганием. После операции врачи запретили ему курить больше 3 сигар в день. Он согласился, но уже назавтра ему прямо в палате преподнесли специальный подарок – коробку прекрасных сигар, изготовленных по спецзаказу, по 60 сантиметров каждая. Ван Хорн следовал докторскому наказу — курил не больше трех сигар в день. Но каждая растягивалась на 4 часа!
Ван Хорн умер 11 сентября 1915 года, через 3 недели после операции. Этот человек любил жизнь в самом широком смысле слова. На смертном одре он произнес слова, вынесенные в эпиграф этой статьи: «Чтобы сделать все, что хотел, мне следовало бы прожить еще 500 лет».
Гроб с телом Ван Хорна поставили в его любимый персональный вагон «Саскачеван», и он отправился в штат Иллинойс, городок Жольет, где родился наш герой. За несколько лет до смерти Ван Хорн стал канадцем, но хотел быть похороненным на родине.
Смерть Ван Хорна остро переживали многие. Канадская Тихоокеанская железная дорога приостановила работу в знак глубочайшего уважения к нему. Куба объявила день траура. Кубинский президент Марио Менокал, приехавший на похороны, на траурной церемонии произнес: «Он за 1 год сделал для нас больше, чем испанцы за 4 века!»
Важность вклада Вильяма Ван Хорна в дело единения канадской нации невозможно переоценить. Этот исключительный человек прожил жизнь, полную высоких стремлений. Вспоминается лермонтовское:
«Да, были люди в наше время,
Могучее, лихое племя».
Глубочайший поклон вам, сэр Вильям Ван Хорн, от потомков!
Монреаль
