Летом в донецких городах жарко, особенно на металлургических заводах, особенно в горячих цехах. Их полумрак не несет прохладу, он дышит африканским зноем раскаленного и расплавленного металла. И на заводских подстанциях, где мы летом какого-то восьмидесятого года работали, было и жарко, и душно, и грязно, и пыльно. Там влажную уборку не делают – высокое напряжение, знаете ли.Да. Помню, в Коммунарске (сейчас ему вернули старое, благородное и более подходящее имя Алчевск), если ветер дул с востока, город накрывало едким дымом меткомбината, а если с запада – пылью с цементного завода. Или наоборот, не помню точно, но в зависимости от направления ветра одна часть города смеялась над другой, а когда ветра не было – плакали все! Все злые, дышать нечем, глаза слезятся, окна не раскрыть, в белой рубашке не походишь. Спасало только пиво.
К сожалению, пива в СССР не хватало, и было оно неважным. Плохое было пиво, проверял неоднократно. Но и за ним по всей стране стояли длинные очереди пузатых дядек в растянутых майках и спортивных штанах. С пивными кружками и стеклянными банками, с алюминиевыми бидончиками и трехлитровыми пузырьками. Вспоминаешь и думаешь: каким же бестолковым и никчемным должен быть социальный строй, при котором нет хорошего пива (не говоря уже о нехватке хлеба и молока, мяса и кофе, колготок и презервативов), при котором даже за водкой очереди!
Правда, в Алчевске пиво радовало – хорошее темное пиво «Украинское», похожее на чешское, которое тогда все считали эталоном, но мало кто пробовал. А ведь получается, что кроме работы и пива о городе и вспомнить нечего. Не Париж. Хотя бывало и хуже. Вы никогда не пробовали дебальцевское пиво тех времен? Ваше счастье! Однако и в Дебальцево находились патриоты, которым оно нравилось…
Жаль, не могу уже вспомнить цены. Бутылка «Жигулевского» стоила 33 копейки, это все помнят, а кружка на разлив? В пивных доходило до 50 копеек, а на улице, бочковое? Как быстро все забывается! А тогда казалось, что 2,87 или 3,62 – это навсегда, как группа Битлз и СССР. Хотя, если насчет битлов никто не сомневался в их forever, то по поводу страны Советов возникали подозрения. Именно потому, что незыблемые, казалось бы, 2,87 сменились на 3,62, а затем и на 4,12. Если редактор считает, что читатели уже не поймут, о чем идет речь, пусть сделает примечания, я же не хочу снижать торжественности темы, для меня эти цифры – как большие пирамиды в Гизе.
Цену яиц помню, колбасы – хоть «Любительской», хоть «Докторской» – пожалуйста, а кружки пива никак. Вот и 12 копеек за пустую бутылку запечатлелись в сознании, если не в подсознании, куда лучше иных строк Пушкина, кстати, любителя пропустить кружку с няней. Сколько их пришлось сдать, купить и снова сдать, удивительно, как печень выдержала.
«Жигулевское»… Неприлично мало сортов пива выпускалось в стране победившего нас социализма. Да и пивных было немного, и раз уж речь зашла о них, то вспоминаю такой случай, что произошел со мной еще студентом. Зашли мы как-то после экзамена в пивной бар, стали в очередь – и сразу послали гонца за водкой. Обычно он возвращался к третьей кружке (за водкой тоже надо было постоять), то есть, как раз вовремя. Но в этот раз уже после первой мы забыли о гонце и всего-то осилили три. Странно. И обстановка с той стороны стойки показалась нам какой-то нервной. Кончилось тем, что посетителей попросили допивать и выходить – бар закрывается. Ларчик открывался просто – прекратилась подача воды и нечем стало не только мыть кружки, но и разбавлять пиво…
Но вернемся к нашим заводам. Знавал я одного матерого аса наладки, гуру, учителя, который мог объяснить, как добраться до любого завода в любом из городов нашего чересчур индустриального края, ориентируясь исключительно по пивным! Начиная с вокзала, он по памяти безошибочно перечислял все мало-мальски достойные внимания питейные заведения, предлагал разные варианты маршрута, и чего я не понимаю, так это каким образом и в каком виде он все же попадал на завод, следуя таким ориентирам…
Да. Но не пивом единым жив человек. Если СССР и не был великой пивной державой, то в отношении иного классического напитка являлся страной поистине уникальной! Что? Нет, не угадали. Водка – это само собой, как же без нее, но о ней как-нибудь в другой раз. Я говорю о напитке благородном, напитке королей и короле напитков. Что вы понимающе киваете? Коньяк? Какой коньяк? Молдавский? Да. Кто же не помнит нежные тона хорошего молдавского коньяка! Украинские сорта были тоже неплохи, но жестковаты, а вот грузинские и азербайджанские…
Гм. Вообще-то о коньяке можно было бы поговорить, но профессионально я им не занимался. Хотя определенный опыт имеется, что да, то да. Нет, я имел в виду шампанское. Кажется, в мире больше не было такой страны, где оно было бы столь недорогим, как в Союзе. И лишь сейчас, благодаря экспорту из бывших его республик, даже в Нью-Йорке можно купить «Советское шампанское» за каких-то $6,99! И ностальгии отдать долг – и не опустошить кошелек или карточку тридцатидолларовым французским.
Сказав, что шампанское было недорогим, я вовсе не утверждаю, что оно было дешевым. В сравнении с водкой за 2,87 и плохим коньяком за 4,50 хорошее артемовское (не буду говорить об элитном Абрау-Дюрсо, в донецких магазинах оно не встречалось) стоило довольно дорого – 6 рублей. Но ведь это шампанское! И даже на нищенскую зарплату инженера можно было купить целых 20 бутылок королевского напитка! В этом смысле тоталитарный Союз был почти столь же демократичен как США.
Когда же я работал на Артемовском заводе шампанских вин? Павлинов помню, а год – как-то неотчетливо. Союз давно распался, это само собой, но по введении гривни или еще при купоно-карбованцах? Ага, вот и ответ. Раз оно стоило 12 – то гривен. У купонов было много нолей, я своим наладчикам платил зарплату по двадцать миллионов, а машину мы с супругой купили больше, чем за миллиард! Ее, кстати (не супругу, а машину), через месяц украли, за день до свадьбы дочери, в самый разгар приготовлений к торжеству…
Да, думаю, в самом начале двухтысячных годов. Сужу по типам фотоколориметров, что пришлось чинить на знаменитом заводе – и по цене шампанского. Она остается удивительно стабильной и приемлемой. Осенью 2006, уезжая в Америку и прощаясь с друзьями, мы пили уже не только артемовское, но и разные крымские марки – все в пределах 20 гривен. Хорошая водка стоит дороже. Это просто праздник какой-то! Народной демократии. Я даже начинаю понимать тех, не совсем вменяемых любителей дебальцевского пива советского времени…
Вся обширная заводская лаборатория была уставлена высокими стеклянными колбами с искрящимся напитком. Пожилые девушки в белых халатах и с красными лицами измеряли не то его коэффициент пропускания, не то обратную величину, экстинкцию. Я бодро взялся за дело: менял лампочки, протирал и юстировал оптику. И чем дольше работал, тем веселее становилось на душе! На редкость бодрящая атмосфера царила в лаборатории. Не знаю, чем бы это закончилось, но бдительные дамы что-то уловили и вывели меня в заводской сад.
Тенистые аллеи, цветы, и в вольерах – важные, роскошные, переливающиеся изумрудной зеленью, сияющие морской синевой и ультрамарином, мерцающие старым золотом – павлины! Судя по ним, дела у завода шли неплохо. Но это не удивило, его продукция всегда будет иметь спрос. Удивило иное. На свежем воздухе возбуждение улеглось, в голове прояснилось, и я обратил внимание не на павлинов, а на красные, с прожилками лица лаборанток, на их тяжелую походку и распухшие, отечные ноги. Одна из них уловила мое недоумение, грустно улыбнулась и объяснила, что это неизбежное следствие их трудной работы.
Нет, они не алкоголички, хотя все симптомы налицо в буквальном смысле слова. Они вообще не пьют. Но попробуйте сами изо дня в день, из года в год наливать из открытых колб шампанское в бюретки, повторяя эту операцию сотни раз в день, поработайте несколько лет в лаборатории, пропитавшейся характерным ароматом, подышите веселящей атмосферой – и увидите сами, к чему это приведет. Вам не удастся, как в любой ветеринарной, допустим, лаборатории уютно проработать всю жизнь и уйти на пенсию. До пенсии, скорее всего, вы не дотянете.
Неожиданный поворот. А я то думал, что нет ничего труднее и опаснее, чем работа на шахте или на коксохимическом заводе, или в горячем цеху металлургического комбината. И знаете, с тех пор утратил вкус к шампанскому. Особенно к артемовскому. Ну его к черту. Так что вы там говорили о коньяке? «Мартель»? Да, наверное, вы правы: французский все же будет получше армянского…
Монреаль-Бостон
