Зимние истории Старого Монреаля

Зимние истории Старого Монреаля

Письмо личного секретаря королевы Виктории

В библиотеке Виндзорского замка в Лондоне сохранилось любопытное письмо. Автор его, полковник Генри Понсонби, впоследствии занял пост личного секретаря королевы Виктории, а будучи молодым офицером, квартировал в Монреале, в составе британского гарнизона.6 февраля 1863 года он послал матери описание дорожного происшествия, которое приключилось с ним и его молодой женой:

«Мы быстро ехали домой. Я изо всех сил старался удержать сани, потому что их постоянно заносило на обледеневшей дороге. Увы, на повороте нас занесло, сани перевернулись, и мы оказались в глубоком сугробе. На помощь сразу же бросилось не менее дюжины людей. Кто-то вытащил меня, кто-то Мэри, помогли поставить обратно сани и сдержать возбужденную лошадь. Надо было видеть лицо Мэри, когда она летела мимо меня в сугроб. Слишком потрясенная и сердитая, она не сказала мне ни слова, просто молча села в заснеженные сани. Я до сих пор чувствую свою вину перед ней».

Еще одно любопытное свидетельство. Гостивший в Монреале лондонец написал друзьям в метрополию, что езда на санях в Канаде оказалась для него, человека весьма искушенного и повидавшего многие страны мира, абсолютно новым развлечением. Расписные сани стрелой летели от улицы к улице: «Я ощущал такую бодрость и легкость, когда несся по заснеженным улицам Монреаля. Обычно в санях сидят четыре человека, дно – очень низкое, и кажется, что ты летишь прямо над землей. Большинство саней делается без дверец. Чтобы зайти в них или выйти, нужно просто перешагнуть через бортик. Температура была намного ниже нуля, но я совершенно не чувствовал мороза, который всегда ощущаю в Англии в холодные вечера. По совету канадских друзей, я лишь неоднократно проверял свои нос и уши. Мне сказали, что они часто обмораживаются до того, как их обладатель узнает об этом. Поскольку меня предупредили, я тер их довольно часто, так что они сильно покраснели. Я так и не понял, когда любовался в зеркале своими распухшими, красными ушами, – стали они такими от мороза или от того, что я их тер столь интенсивно».

«Кошачье мороженое»

Зимние истории Старого МонреаляТрудно представить, что какие-то 60-70 лет назад основным средством передвижения по зимнему Монреалю были сани! Карло Итальяно, иммигрант во втором поколении, все свои детские годы провел на улицах Старого города, и уличные сценки так врезались ему в память, что когда он стал популярным иллюстратором таких монреальских газет и журналов, как «Воскресный журнал» (Weekend Magazine), «Звезда Монреаля» (The Montreal Star), «Монреальская сцена» (The Montreal Scene), то решил сделать горожанам подарок — сочинил и сопроводил собственными рисунками книгу «Сани моего детства» (The Sleighs Of My Childhood), адресованную не только детям, но и взрослым. В 1975 году она получила титул «Лучшая иллюстрированная книга года», как наиболее содержательная и прекрасно иллюстрированная. Карло писал: «Самыми первыми выезжали в город молоковозки. Каждое утро, задолго до рассвета, на улицах города можно было услышать призывное позвякиванье их колокольчиков. Они выезжали практически в любую погоду, только сильный шторм мог принудить их остаться дома. Чаще всего именно они прокладывали первую санную колею на заметенных ночью дорогах».

Утренний сон мальчишек и девчонок — особенно сладок. И Карло вспоминал, как уютно ему было лежать в кроватке и подремывать под звон пустых бутылок, которые ударялись друг о друга в проезжающих мимо дома повозках. «Молочная» лошадь, а также и «хлебная» хорошо знали свой маршрут. Пока возница поднимался по лесенке к двери, чтобы принести заказ, умная лошадка уже двигалась к следующему дому: «Это был удивительно слаженный дуэт – возница и лошадка».

Молоковозки были разных конструкций. Некоторые из них были разделены на две части, между которыми можно было проходить, некоторые имели сиденье сзади, а возница, держась за поручни, размещался за деревянным ящиком, набитым сетками с бутылками. Торговая марка компании была нарисована на санях и изображена на попоне, накрывавшей лошадь. В особенно холодные дни молоко замерзало и выдавливало крышку бутылки. Из бутылок сочились ледяные молочные капли. О какое это было лакомство для кошек. Мальчишки называли его «кошачьим мороженым!»

Как карнавальные колокольчики стали украшением вестмаунтской церкви

Монреальский зимний карнавал 1889 года переживал большие сложности. Из-за непогоды стены строящегося ледяного дворца постоянно подтекали и таяли. Пожарные по ночам обливали дворец водой, но днем он оседал на глазах. Первоначальный проект срочно пришлось упростить. Все же дворец оказался нарядным и внушительным: длиной в 50 метров, шириной в 47 метров. Главная башня достигала 36 метров.

Внезапно обильный снегопад так завалил улицы, что невозможно было выйти из дома.

Но горожане запомнили не непогоду, а замечательную новинку организаторов карнавала, которые украсили ледяной дворец небольшими колокольнями, подвесив на них своеобразные колокольчики (что-то вроде нынешних восточных), издававшие необыкновенно приятный, мелодичный звон. Колокольчики представляли собой длинные полые вертикальные трубки, внутри которых на веревках были укреплены молоточки. Когда веревка двигалась, они ударяли в разные места трубы. Хотя набор мелодий был ограничен, этот оригинальный звон имел ошеломляющий успех.

Карнавал – праздник шумный и веселый, но зима есть зима. Вечера и ночи были безмолвным временем даже в центре города. Все передвижение осуществляли на санях, этом бесшумном виде транспорта. Сани летели по снежному настилу легко, стремительно и столь беззвучно, что городские власти даже ввели специальный закон, требующий, чтобы к лошадиным упряжкам были подвешены колокольчики(!) для предупреждения пешеходов (интересно, был ли специальный указ о подвешивании валдайских колокольчиков к знаменитым русским тройкам!?).

И в этом мире приглушенных звуков колокола-трубки с башен ледяного дворца звенели с удивительной чистотой. В морозном воздухе их было слышно за много кварталов. Эти колокольчики, а их не зря сейчас зовут «музыка ветра», внесли в зимний карнавал шарм и новизну.

Увы, нет ничего более кратковременного, чем ледяной дворец. Отшумела карнавальная неделя, ледяной дворец превратили в снежную горку, а колокольчики?

В тот год, когда на ледяном дворце появилось это диковинное украшение, Кот-Сент-Антуан была живописной, укутанной снегом по самые крыши сельской окраиной Монреаля. Это теперь здесь раскинулся самый роскошный из монреальских районов — Вестмаунт (Westmount), а в те времена это была деревня. И построена в ней была простая деревянная церковь. Тот колокол, что сейчас стоит у ее стен, еще не отлили, а потому прихожане решили приобрести, хотя бы на время, колольчики с ледяного дворца.

Сказано — сделано. Организаторы карнавала даже обрадовались, что колокольчики еще послужат этой зимой, и за небольшие деньги продали их приходу церкви Сент-Матиас (St.Matthias Anglican Church). Церковь была небольшой, низко посаженной, сложенной из добротных стволов, добытых в окрестных лесах. Стояла она у подножия горы, что уже тогда звалась Западной горой (ныне это начало улицы Кот-Сент-Антуан). Трубчатые колокола с ледяного дворца быстро установили на деревянной колокольне, и ветер далеко разносил их дивный звон вдоль склонов горы.

По утрам в воскресенье колокольные мелодии были особенно разнообразны: они звали прихожан к 11-часовой мессе. Старожил Вестмаунта, некто Уолтер Джексон, мужчина уже в возрасте, вспоминал эти колокола: «Мы ходили в церковь Сент-Мэтью, которая в то время была деревянной и имела полые колокола на звоннице. В те дни, когда движения на дорогах почти не было, особенно в тихие воскресные дни, их было слышно с большого расстояния. К северу от церкви, стоявшей на том же месте, что и нынешняя, пустовали громадные невозделанные участки земли, лишь кое-где поросшие лесом. Для нас, мальчишек, это было такое раздолье. Особенно зимой, когда мы кубарем катились с заснеженных склонов».

Бал в январе 1842 года

Отель «Раско» на улице Сен-Поль в Старом Монреале мало кто знает. Монреальцы, проходя мимо, не обращают на него внимания, поскольку его фасад ничем не примечателен. А ведь когда-то он имел репутацию одного из лучших отелей Северной Америки. Название «Раско» отель получил по имени первого владельца. Итальянец Франческо Раско приехал в Канаду в начале XIX века. Заключив договор с семейством Молсон, он служил управляющим Британским Американским отелем. Позже Франческо с братьями владел магазинчиком в доме дель Веккио (по сей день это здание стоит на площади Картье, в нем нынче художественная галерея искусства народов Севера).

С первых же дней по открытии в отеле «Раско» начали устраивать самые роскошные балы. И тогда на улице Сент-Поль, на которой всегда было интенсивное движение, возникали проблемы. Днем по ней сновали кареты и повозки, развозившие горожан к банкам, учреждениям и многочисленным магазинам. Вечером поток не ослабевал — многие спешили провести вечер в уютных ресторанах и кафе.

Кареты или сани, бывало, оказывались друг к другу так близко, что прижимались стенками и не могли двигаться. С каждым годом недовольство любителей праздничных вечеров в отеле «Раско» росло, так как было трудно попасть на бал без опоздания, а чтобы разъехаться после бала требовалось несколько часов.

В январе 1842 года в честь дня рождения герцога Корнуэльского офицеры гарнизона решили провести бал в этом отеле. Организаторы оказались предусмотрительными: вместе с приглашениями гостям рассылались специальные инструкции маршрута прибытия и отъезда с бала:

«Леди и джентльмены! Приезжающие на бал должны двигаться к отелю в следующем направлении — проехать вниз по улице Бонсекур, повернуть затем на улицу Сент-Поль, после этого продолжать движение по улице Нью-Маркет. Это предотвратит проблемы, обеспечит комфорт и удобство для гостей. Настоятельно просим руководствоваться этими инструкциями». Этот забавный документ до сих пор хранится в монреальском архиве.

Отметим, что среди регулярных жильцов «Раско» были такие видные политические деятели Канады, как Луи Ипполит Лафонтен, Роберт Болдуин и Джордж Этьен Картье. В 1842 году здесь останавливались Чарльз Диккенс с женой: в театре «Ройял», расположенном тогда напротив отеля, игралась одна из его пьес. Кстати, небольшая улица поблизости была названа в честь писателя. И автор этих строк помнит время, когда доска с надписью «Улица Диккенса» присутствовала на боковой стене здания отеля. Увы, несколько лет назад в результате реконструкции эта памятная надпись скрылась за новой пристройкой.

Ирина Лапина
Монреаль