24 мая 1881 года жители онтарийского Лондона праздновали день рождения королевы Виктории. Как всегда отмечали даже с большей пышностью, чем в других лоялистских городках Канады, поскольку гордились названием своего города: Лондон, как-никак. Почти столица! Флаги и транспаранты украсили улицы. Жители надевали праздничные наряды. День предстоял не по-весеннему жаркий. Все решили отправиться на природу.Окрестности города утопали в зелени лесов и кустарников. Их тенистая прохлада манила горожан. Поляны покрывало пышное цветочное разноцветье. Вдоль неширокой реки Темзы (!) тянулись прекрасные пляжи. Упаковав в корзинки еду, прихватив скатерти, ажурные зонтики и бутылки с вином, все устремились к реке.
Торжественное открытие навигации прошло быстро, тянуть было нечего, ведь людской поток все нарастал. Владельцы трех небольших речных пароходов предвкушали солидную выручку. Самым красивым, с двумя высокими палубами, огражденными ажурными перилами, был пароход «Принцесса Виктория». Капитан и команда гордились своей работой – судно блистало начищенной медью и белой свежей краской.
Потихоньку приподнятое настроение у матросов стало улетучиваться. Темп работы возрастал, пароходы выбивались из графика. Одни горожане планировали пикник, другие довольствовались речной прогулкой. Не успели вывезти одних на природу, как другие, попировав и повеселившись, отправлялись домой. Сидячих мест не хватало, многие просто стояли, опершись о перила, и любовались окрестностями.
После обеда перегруженный пароход «Форест сити» сел на мель на одной из многочисленных песчаных отмелей на Темзе. Капитан судна «Принцесса Виктория» распорядился брать пассажиров с билетами «Форест сити». А народ, нагулявшись вволю, как раз в это время потянулся к причалам, чтобы отправиться домой. Переполненное судно не успевало перевозить всех желающих. Когда в очередной раз оно отправилось к дальней пристани, на берегу ждала огромная возбужденная толпа.
Проверять билеты и хоть как-то сдерживать гуляк не было возможности. Группа молодежи, отбросив молодого матроса Герберта Пэриша, бросилась на верхнюю палубу, где отдыхали пассажиры 1 класса и было свободно. Прогнать их оттуда даже не пытались. На борту оказалось свыше 600 человек, что в 2-3 раза превышало допустимые нормы. Капитан Рэнкин убедил несколько семей сойти с судна, но уговорить остальных он был бессилен. Рэнкин выкрикивал в мегафон команды, но никто не слушал его, все требовали одного – плыть!
Отчаявшись, капитан отдал команду к отплытию. Судно резко осело и стало плохо управляемым. Капитан чувствовал, как что-то царапает по днищу. Тем временем подростки стали носиться вверх и вниз по лестницам, перемещаясь от одного борта к другому и раскачивая легкую конструкцию. Пароход болтало. Рэнкин полностью сосредоточился на управлении, а его только что набранная и неопытная команда безуспешно пыталась утихомирить разыгравшихся пассажиров. Молодые люди были явно навеселе, забава им понравилась, они начали специально бегать от борта к борту, качая судно все сильнее. Борта черпали воду, нижнюю палубу стало заливать. Это становилось опасным. Несколько мужчин, сняв ботинки и сюртуки, прыгнули в воду и поплыли к берегу, решив, что пройтись по проселочной дороге будет надежнее, чем трястись от страха в такой посудине. Дамы, разумеется, не могли позволить себе подобного купания. Впрочем, многих качка веселила, кое-кто даже получал от нее удовольствие. Девушки визжали, будучи в восторге от необычных «качелей».
Вскоре качка стала неуправляемой. Судно черпало все больше воды. Вот тогда веселье и переросло в панику. Люди хаотично хватались друг за друга. Кого-то выбросило за борт. Стало совсем не до смеха, когда с креплений сорвался паровой котел, ошпарив несколько пассажиров. Наконец, на верхней палубе не выдержали крепления, и она обрушилась. Корабль раскололся надвое, как яичная скорлупа! Все пассажиры оказались в реке. Кто-то погиб сразу, кто-то смог выплыть. Многих ранило обломками.
Глубина была сравнительно небольшая – 3 метра 60 сантиметров. До берега было недалеко, и течение не было сильным. Но тонущих людей под обломками было так много, что началась битва на воде и под водой. Утопающие в панике боролись, колотили и били друг друга, судорожно хватались за все, что попадалось под руку, в яростной попытке вырваться на поверхность. Больше всего, конечно же, досталось женщинам и детям. Дам тянули на дно тяжелые платья и корсеты. Ох уж эта викторианская мода! Оборочки, кружева, туго зашнурованные ботинки… Тем, кто пытался плыть, мешала намокшая одежда. Сбросить ее не представлялось возможным: сил не было, да и мыслей таких не возникало. Викторианские приличия, знаете ли! Дамы не могли проплыть и пяти метров. А берег-то был в двух шагах… Не знаю, как тогда, но в наши дни онтарийскую Темзу шутя переплывет ребенок.
Один из спасшихся, Самюэль Гласс, позже свидетельствовал: он встал в том месте, где вода была ему по плечи, и выловил многих — люди просто теряли ориентировку, слегка раненные, они из-за паники могли захлебнуться на глубине не более полутора метров. И захлебывались!
Было около 6 вечера, когда третий пароход «Принцесса Луиза» подошел к месту крушения. Матросы и крепкие пассажиры стали прыгать в воду, чтобы помочь тонущим. Раненых и погибших укладывали на верхнюю палубу. Иные пытались доставить тяжело раненых к берегу. Там тоже разыгрывались сцены сумасшествия. Писатель Кен Мак-Таггард в книге «Несчастье в День Виктории» писал: «Первых бедолаг пассажиров, что смогли выбраться на безопасное место, на берегу встретил разъяренный фермер, на чье поле они вылезли. Он остервенело потребовал немедленно убираться с его собственности и умолк, только когда Митчел Триджон, мясник с фигурой игрока в американский футбол, холодно смерил его взглядом, потребовал принести веревку и стал искать удобную ветку, чтобы повесить негодяя. Митчел даже отыскал веревку и сделал петлю, после чего фермер быстро предложил помощь».
Наконец, весть о катастрофе дошла до города. Ее принесли первые спасшиеся пассажиры. Мокрые, в жутком состоянии, они дошли до предместий. Трагическое известие моментально облетело Лондон. Сотни людей на бричках, в повозках, на тарантасах устремились к месту крушения. Их глазам предстала жуткая картина. На берегу уже лежало около 60-ти тел. Люди с плачем бросились отыскивать родных и знакомых. Забегая вперед, скажем, что некоторых так и не опознали.
Наступили сумерки. Вдоль берега зажгли огромные костры, чтобы отыскать тех, кто еще находился под обломками, и помочь раненым. Люди бродили по берегу с факелами, надеясь найти оставшихся в живых. Пламя бросало жуткий отсвет на бездыханные тела. Их вылавливали, передавали на руках по цепочке и складывали на палубу «Принцессы Луизы». Волонтеры работали всю ночь. Моуз Кокс за 5 часов вытащил из воды 65 тел, а репортер газеты «Лондон Фри Пресс» Ламбер Пэйн простоял в воде почти 6 часов. Он ловил трупы шестом и подтягивал их к берегу. Ему удалось отыскать 20 утонувших.
Не обошлось без мародерства. Какой-то негодяй обыскивал и опустошал карманы погибших. Были и другие подонки, стремившиеся нажиться на трагедии. Пароход «Принцесса Луиза» привез в порт 152 тела, где их оставили в бараке для опознания. Те, кто отыскал своих родных, брали повозки. Нашлись возничие, которые требовали двойную, а то и тройную цену. Один извозчик подъехал к дому, открыл окно и швырнул тело внутрь, страшно напугав детей. Другой возница просто оставил мертвеца у входа с запиской.
Среди погибших горожан были Чарльз Мередит, отец лидера оппозиции в местном законодательном собрании, мистер Джеймс Робертсон, менеджер банка Британской Северной Америки, мистер Уильям МакБрайд, секретарь Ассоциации по западным делам, и Уильям Милмен – известный коммивояжер.
Больше всего утонуло подростков и женщин. На берегу разыгралось множество душераздирающих сцен. Один мужчина потерял всю свою семью и хотел утопиться сам. Его с трудом сумели удержать. Некая женщина держала на руках ребенка, когда упавшая с верхней палубы балка оторвала его от матери. Практически бездыханную, ее вынесли на берег, как вдруг она увидела младенца, плывшего по воде. С диким криком мать бросилась в поток и подхватила ребенка. К счастью, он был только напуган и слегка поцарапан. И тут несчастная потеряла сознание. Ее с трудом вернули к жизни.
Лондон погрузился в глубокий траур. Пивовары Джон Карлинг и Джон Лабатт (ныне в их честь названы известные сорта пива) создали Фонд помощи семьям погибших. Со всей Канады туда переводили средства, а также слали в Лондон телеграммы с соболезнованиями. Пришли они и из-за океана, из Британии, в том числе лично от королевы Виктории.
При осмотре затонувшего корабля была обнаружена небольшая свежая пробоина в днище, явно вызванная огромной перегрузкой. Слушания по делу выявили признаки халатности. Общественность обвинила в случившемся капитана, владельцев корабля и команду. Они же, в свою очередь, считали предпосылками катастрофы неуправляемость и беззаботность пассажиров. В итоге никто не был осужден. Погуляли, что называется! Газета «Канадиен Иллюстрейтед Ньюс» указала на две главных причины трагедии: одни беззаботно пили и веселились, другие спешили делать деньги.
В парке Риверсайд в онтарийском Лондоне есть мемориальная доска с рассказом о том, что случилось в мае далекого 1881 года, в прекрасный солнечный день – День рождения королевы Виктории… Точное число жертв подсчитать так и не смогли. В одних источниках названа цифра 182 (в частности, на мемориальной доске), другие писали о 215 и даже 238 погибших, из них 125 женщин и детей.
Монреаль
