В прошедшие выходные в городе одно за другим состоялись два интересных музыкальных события. В зале Claude Champagne 24 марта прошел концерт симфонической музыки \»Игра четырех элементов\», в котором прозвучали произведения монреальского композитора Александра Позднякова. В арт-клубе Chez Euх 25 марта — отчетный концерт \»Весна в подарок\», который стал первым мероприятием Фестиваля детского и юношеского творчества, организованного Русским центром культуры этого клуба.К сожалению, мне не довелось посетить ни одно из этих мероприятий, но написать о них меня побудили замечательные отзывы, которые я слышала после концертов. Я, конечно, могла бы только молча сожалеть о том, что не удалось послушать выступления музыкантов, но я решила отказаться от этой непродуктивной затеи и поближе познакомиться сама и познакомить вас с теми, благодаря кому эти события состоялись.
Итак, знакомьтесь. Александр Поздняков — докторант музыкального отделения Монреальского университета, композитор, музыкант, лауреат международных конкурсов, педагог.
— Александр, мне ни разу не приходилось беседовать с композитором. Поэтому, воспользовавшись случаем, спрошу напрямик: как становятся композитором?
— Я не думаю, что здесь есть какое-то универсальное объяснение, как это происходит. На жизненном пути возникает перекресток, где можно свернуть направо или налево. Так получилось, что тяга к композиции у меня была уже тогда, когда я даже не знал, что это именно композиция. Еще до того, как я стал учиться в музыкальной школе, я начал пробовать сочинять. По-моему, это случилось, как только в доме появилось фортепьяно.
— Сколько лет вам тогда было?
— Лет 6. Я говорю, что начал именно сочинять, потому что как только я узнал ноты, то сразу стал записывать свои произведения, пытаться их оформить. Практически у всех детей есть те или иные способности, я как педагог знаю точно. Другое дело, обычно детские способности не направлены на оформление, на форму. Это некое стихийное творчество, которое может выражаться в рисовании, пении, в словотворчестве. Но потребность уложить все в конкретную форму может нужным образом определять жизненный путь. Звучит это, может быть, не романтично, но так случилось. И к 15 годам, когда я поступил в училище, я расценивал себя как композитора. И хотя после фортепьянного отделения в музыкальной школе я поступил на теоретическое отделение, все преподаватели знали, что я не считаю себя теоретиком. У нас не было композиторского отделения в училище, но все согласились, что композиция — мое призвание. А после этого из родной Пензы я уехал в Москву, и там тоже никто не возражал против того, чтобы я писал музыку. Я первым прошел по конкурсу в Гнесинку — Российскую Академию музыки, где учился. Затем победил в конкурсах и остался преподавать теоретические дисциплины в Гнесинке. Была большая любовь к музыке, и я чувствовал, что у меня получалось.
— Кто вам привил любовь к музыке? У вас музыкальная семья?
— В семье не было музыкантов. Мне так кажется, что это и есть подтверждение настоящей любви к музыке. Хотя, конечно, замечательно, когда кто-то прививает эту любовь. У меня мама инженер, отец — диспетчер аэропорта. Отец играл на гитаре. Мне доставляло огромное удовольствие его слушать. Памятуя свой опыт, я провел эксперимент в русской школе, где преподаю сейчас: собрал родителей и дал им список музыкальных произведений, которые надо их детям слушать. Правда, без надежды на результат. Но через две недели выяснилось, что дети музыку слушают, помнят, узнают. Если есть адекватная атмосфера, наверное, все это развивается быстрее, интенсивнее. Но у меня так не было. Да и музыкальная школа, в которую я ходил, была довольно слабая в профессиональном отношении, но ничто мне не помешало, ничто меня не остановило.
— А вы помните, что сочиняли в детстве?
— Как ни странно, я действительно помню. Ничего выдающегося не было, но что необычно для того возраста — я придавал своим произведениям определенную форму: начало, середина, конец. Они, разумеется, основывались на том, что я слышал тогда — музыкальные пьесы, которые игрались в школе, вальсы, польки. То, что тяготеет к упрощенно-классическому стилю.
— Не знаю, имею ли я право касаться этой темы. Но попробую. Александр, откройте тайну, как рождается мелодия?
— Очень трудно на эту тему говорить. Стоит говорить только за себя. И в музыке, как и в других областях, есть люди склада рационального и эмоционального. Кто-то более структурированно мыслит, а кто-то спонтанно сочиняет. Это даже не связано с уровнем профессионализма, а, скорее, с типом психики человека. Что касается меня, то… есть такое странное чувство, что что-то там просится… Я ощущаю какую-то странную вибрацию. Я не могу сказать, откуда она, что она такое. Вместе с какой-то очень общей, невербально оформленной идеей. Это звуковая идея. Не знаю, с чем ее сравнить. У каждого человека бывают странные ощущения, они вроде эмоциональные, но не по поводу чего-то конкретного… В какой-то момент вибрация начинает обретать свою звуковую плоть, возникает ощущение, внутренняя уверенность, что ты действительно хочешь это делать. И в этот момент ты еще не знаешь, какая это будет мелодия. Могу сразу сказать, что какого-то 100-процентного совпадения того, как ты это представляешь и как это получается, никогда не было. Но, может быть, именно такое несоответствие и толкает на поиск более адекватного выражения этих странных вибраций. Большая радость и награда за труды, что твоя музыка звучит. А чувство неудовлетворенности от этого несоответствия пытаешься убрать в следующем сочинении. Не знаю, насколько ясно я выражаюсь, но я стараюсь.
— По-моему, все очень понятно. Хотя, конечно, акт творения описать невероятно трудно. Правда, мне кажется, что в любой сфере деятельности — это похоже. Музы, вероятно, делают свою работу по определенным правилам. Я вам очень благодарна за то, что вы поделились такого рода опытом.
— Эйнштейн (и не только он) говорил, что если бы не было единства во Вселенной, не было бы правил, то не было бы понятно, чем, например, физика занимается. Он сказал, что он должен верить в то, что существуют эти правила, эта гармония во Вселенной. Мы передаем ее в музыке в какой-то степени, мы не можем передать ее на 100 процентов — это исключено. Но суть заключается в идее единства. Пифагорейцы говорили, что они слышат гармонию сфер. Неизвестно, как звучат планеты — это отдельный вопрос. Восприятие Вселенной как настроенного музыкального инструмента остается актуальным для любого искусства, для науки, для духовной деятельности человека. Философия, музыка, математика — все идет к тому единству, которое, безусловно, нами интуитивно ощущается. Мы не можем реализовать это в нашей жизни, проявить своими поступками в большей части нашей жизни, но пытаемся психологически компенсировать эту невозможность духовной деятельностью. Если нам это удается, то мы чувствуем, что что-то реализовали. Счастье ли это?.. Безусловно, определенные моменты счастья творческая деятельность приносит.
— Сюита, исполненная на вашем концерте, называется \»Знаки Зодиака\». Это имеет отношение к тому, о чем вы сейчас сказали?
— Конечно, это все очень сильно связано. В какой-то момент свои философские размышления и свои музыкальные поиски я решил объединить в едином русле. Мой докторантский проект посвящен идее четырех стихий: земля, вода, огонь, воздух. Это идея, которая пришла к нам из глубокой древности. Я рассматриваю эти элементы как нечто универсальное. Главным образом, эта идея для меня связана с процессуальной стороной бытия. Одним словом, я захотел найти идеальное выражение этой идеи. А музыка, по-моему, идеальное средство выражения динамической стороны бытия. Ничто не передает эту сторону существования так хорошо, как музыка.
Идея четырех стихий воплотилась у меня в нескольких произведениях, два из которых прозвучали на концерте. Это не имеет никакого отношения к астрологии, предсказаниям, а, скорее, имеет отношение к типологии, к психологическим типам людей. Знаки зодиака удобны как схема, чтобы написать 12 контрастных пьес для небольшого оркестра.
Кроме того, другое произведение, которое эту идею выражает — \»Фудзияма\», это концерт для двух роялей с оркестром. Получилась некая музыкальная картина горы: под дождем и туманом — сфера воды, сфера земли — землетрясение, сфера огня — извержение. И заканчивается произведение картиной восходящего над горой солнца. Эти образы использовались для того, чтобы музыкально выразить гармонию четырех элементов. В общем и целом, какие-то мои размышления о жизни, поиск единых законов — все в этой музыке. В свое время я защитил диссертацию по философии, работа была посвящена универсальной гармонии на примере философии Лейбница, великого математика, философа, изобретателя. Лично я очень хорошо понимал его стремление. Для него категория гармонии объединяла практически все. Я наверно ушел далеко в сторону?
— И хорошо! Хотя мне бы хотелось поговорить о самом концерте тоже. Как собирался оркестр, шли репетиции?
— Могу сказать, что у меня вряд ли будут когда-нибудь силы на совершение подобных вещей. Если делать все на таком уровне, как сейчас, но с оплатой работы музыкантов и пр., то такого рода проект может вылиться в десятки тысяч долларов. Ядро этого оркестра составляли все мои друзья, которые работали бесплатно. Это студенты и аспиранты Монреальского университета и McGill, а также профессиональные музыканты.
Каких трудов стоило собрать оркестр, я не смогу объяснить. Сколько было нервных затрат и всего остального. Понимаете, проблема композитора, работающего в академическом направлении, — сделать так, чтобы его музыку исполнили. Собрать оркестр — это почти неподъемная вещь Я могу сказать, что за пять лет, что живу здесь, я такого концерта не видел. Ни один из профессоров по композиции не мог себе этого позволить. В большой степени мне помогло то, что Айрат Ишмуратов, который дирижировал этот концерт, делал подобные вещи. Ему удавалось собирать оркестры для того, например, чтобы сыграть \»Весну Священную\» Стравинского. И меня его опыт вдохновил. Да и помощь друзей музыкантов, которые самоотверженно работали все три месяца подготовки к выступлению.
Удалось то, что для меня очень ценно. На такого рода концерты обычно приходят музыканты и знатоки, то есть некий узкий круг людей. Приятно было, что на концерт пришли не только музыканты. И реакция в основном была хорошая. Мне было важно, что любители, а не специалисты смогли воспринять мою музыку. Я к этому стремлюсь, я для этого работаю, для меня очень важно, чтобы моя музыка была воспринимаемой. Я ищу дорожку к сердцу человека, любящего классическую музыку.
— Мне говорили друзья, что среди музыкантов, игравших на вашем концерте, было много, как сейчас принято называть, русскоговорящих. Вообще у меня складывается впечатление, что в среде музыкантов, приехавших из стран, когда-то входивших в состав СССР, все друг друга знают и друг к другу относятся очень тепло. По-моему, существует некое неформальное музыкальное сообщество, где все друг другу помогают, все друг с другом дружат. Я права?
— Не знаю, как бы я отнесся к вашим словам до концерта. Сейчас я могу абсолютно уверенно вам сказать: то, что вы говорите, это чистая правда. Мы люди разных национальностей — русские, украинцы, евреи, татары, армяне… Что-то действительно есть, это даже не обсуждается. Взаимовыручка, понимание, дружба… В Монреале появилось много симпатичных по человеческим качествам людей музыки. Может, это дает какое-то объяснение. Я бы условно назвал это ощущением \»общинности\», которого, кстати, не было даже в Москве.
— Александр, вероятно, на репетициях вы слышали свою музыку в исполнении оркестра, но услышать некий итоговый результат вы могли только в день концерта. Это та музыка, которую вы написали? Удовлетворены ли вы тем, какой услышали ее в исполнении оркестра?
— Репетиции, компьютерные симуляции, записи не заменяют ощущения от произведения, исполненного на публике. Кто-то считает, что музыка существует в голове. Кто-то — когда музыка исполняется. Я считаю, что цепь замыкается только тогда, когда есть сознание, воспринимающее музыку. Если есть публика, то только тогда произведение состоялось. У меня было ощущение радости, тревоги, переживание за каждую ноту. Было ощущение, что звучавшая музыка написана мною, но в то же время уже не зависящая от меня, не подконтрольная мне.
— Благодарю вас за интервью и удачи вам!
А теперь разрешите вам представить Лилию Баярашову — музыканта, концертирующую пианистку, выпускницу аспирантуры Монреальского университета, педагога.
— Лиля, как к вам пришла идея провести концерт детей-музыкантов?
— Мне вообще по жизни свойственно организовывать что-либо. Прошлой осенью я побывала на концерте в клубе Chez Eux, мне понравилась форма, в которой они провели Хеллоуин для детей (Мы писали об этом событии в ноябре — прим. авт.). Вместе с Аней Макаревской мы обсуждали, как можно в дальнейшем это все развивать, как воплотить это в жизнь. Я влилась в действующий проект, стала одной из составных частей этого концерта. Я не автор концерта, зато я автор названия концерта — \»Весна в подарок\». В результате получился небольшой отчетный концерт учеников разных преподавателей Монреаля — по классам фортепьяно, скрипки, гитары, аккордеона и т.д. В концерте принимали участие ученики гитариста Олега Гринфелда, преподавателя игры на скрипке Анны Демашевой и мои ученики, обучающиеся игре на фортепьяно.
Помимо ребят, играющих на музыкальных инструментах, у нас выступили два небольших вокально-хоровых коллектива, с которыми я занимаюсь в русской школе. Дуэт двух мальчиков и ансамбль из шести девочек. Были у нас и сольные номера: на аккордеоне и на гитаре. Исполнялись произведения разного уровня сложности, разной направленности: ноктюрн Шопена, цыганский романс, русские народные песни, детские песенки и другие. Да и ребята по уровню подготовки подобрались разные — кто-то может претендовать на первый класс музыкальной школы, кто-то на пятый, кто-то на седьмой.
— Как шел репетиционный процесс?
— Для меня основным ключом этого события стала возможность создать небольшие камерные детские ансамбли. Мне было интересно создать атмосферу совместного творчества. У нас выступали два дуэта, исполнившие пьесы для скрипки и фортепьяно; ансамбли юных гитаристов. Основная проблема возникает, когда хочешь объединить двоих детей в один ансамбль — это проблема репетиций. Трудно найти время, удобное всем. Поэтому дуэты складывались либо по \»семейному\» признаку — у нас выступали или две сестры, или брат и сестра. Либо — по \»учительскому\» признаку, когда два учителя знакомы друг с другом. В общей сложности, на подготовку к концерту у нас ушло два месяца.
— Лиля, я слышала, что концерт очень понравился зрителям. А какое впечатление произвел он на вас?
— Я думаю, что мы воплотили все свои идеи в жизнь. Понимаете, дети, занимающиеся частным образом, не имеют возможности выступить на публике и, как говорится, варятся в собственном соку. Я считаю, что необходимо ребенку организовывать мероприятия, связанные с его увлечением. Нужно не только поддерживать его интерес к музыке, например, но и постоянно повышать его мотивацию продолжать заниматься, развивать свои способности, умения, свои дарования. Почему ребенок занимается тем или иным видом творчества? Не только потому, что он хочет выступить перед кем-то. Он хочет научиться это делать хорошо. А вот когда он научился, ему нужна площадка для выступления, нужны зрители, ему нужен выход его таланта, его умений. Ему нужна поддержка не только учителей и родителей, но и других людей — зрителей, слушателей. Важно, чтобы его похвалили, чтобы его родителям стало приятно, что у них такой замечательный ребенок. Все это необходимо любому человеку, а детям — вдвойне. Концерты, конкурсы, походы на концерты профессионалов, студентов — все это очень ценно для музыкального развития ребенка. Наш концерт должен был стать таким праздником и для детей, и для родителей. Родители тоже нуждаются в поддержке: они должны почувствовать, что их силы, деньги, время потрачены не впустую. Когда ребенок чем-то долго занимается и не может показать свои достижения, возникает ощущение эмоциональной усталости. Нет выхода, а значит, и нет потребности. Наш концерт — это своеобразный выход, выплеск творческой энергии, таланта, умений наших учеников.
И себя как исполнителя, как музыканта, я стараюсь держать в форме. Вместе с моим мужем Булатом Ахмадуллиным (он кларнетист) мы создали ансамбль \»Duo Piacere\», много выступаем. И на этом концерте мы играли тоже. По-моему, это очень важно, чтобы дети слышали игру профессионалов с самого раннего возраста.
— Лиля, очень хорошо, что в разговоре о концерте мы нашли повод поговорить о музыкальном воспитании и образовании детей.
— Помните, в Союзе были абонементные концерты для детей. Как бы хотелось организовать что-то похожее для наших детей здесь. Мы думаем об этом. По-моему, это возможно.
— Как вы думаете, что вообще дают детям занятия музыкой?
— Соприкосновение с прекрасным. Если вам повезло и ваш педагог видит дальше своего носа и дальше кончика смычка, то обязательно на любом уровне овладения инструментом, на любом уровне овладения музыкой, будет дано то прикосновение к прекрасному, что и есть музыка. Взрослые музыканты знают, что там не только одно прекрасное, там есть все человеческое. Для детей же это остается тем прекрасным и замечательным, что есть в жизни.
— Если дети не станут профессиональными музыкантами, то не будут ли они считать, что время, потраченное на музыку, ушло впустую?
— Соприкосновение с прекрасным — это только первый аспект. А второй — понимание о трудолюбии. Ты можешь прекрасно сыграть на уроке, но если не будешь заниматься регулярно дома, то быстро утратишь все наработанное. Поэтому трудолюбие и еще раз трудолюбие дают нам уроки музыки. Значит, возвращаясь к вашему вопросу — ничто не пройдет бесследно, ничто никуда не денется.
— Ну, а если все-таки ребенок не выдержал нагрузок или утратил интерес, лучше не мешать ему \»бросить\» музыку или все-таки удержать его?
— По-моему, если разрешить ему бросить занятия музыкой, то это может привести к тому, что он не научиться добиваться цели. Невозможно чему-то научиться без ремесла, без тренировок, без практики.
— Есть среди ваших учеников такие, кто пробует сочинять музыку?
— Пока что ярко выраженных сочинителей не было. Однако если ребенок начинает что-то придумывать, то можно это обыгрывать и таким образом поддерживать развитие интереса к занятиям на инструменте. Таких способов — подогреть, развить интерес ребенка к творческой деятельности — много. Один из них — проводить детские концерты, такие, как наш.
— Лиля, я благодарна вам за интервью. Желаю вам исполнения всех ваших планов.
Монреаль
