И вот мы в Манароле (Manarola). Этот городок такой же забавно разноцветный, как и Риомаджоре, только он совсем крошечный, жителей здесь еще меньше — всего 450, в то время как риомаджорцев — 1750.Манарола имеет древние корни. Считают, что это самое старое поселение из знаменитой «пятерки». Согласно летописям, его основали жители римского укрепления Боластры, а название происходит от латинского \»Маниум арула\», что в переводе означает «алтарь домашних богов». Маны в римской мифологии – души усопших, хранители рода и домашнего очага. С той поры сохранились только руины стен старого замка XIII века, служившего когда-то защитой от набегов сарацин. А 2 старые башни ныне — визитная карточка, эмблема всего Чинкве-Терре.
Еще манарольцы гордятся своей церковью, носящей имя Св. Лаврентия. Ее построили в 1338 году. Перед церковью возвышается колокольня — одно время она служила смотровой башней. Неподалеку часовенка флагеллантов, также возведенная в XIV веке. На углу небольшой площади стоит здание старой больницы Св. Рокко.
Где-то прочла, что как-то раз к Рождеству манарольцы воздвигли у церкви вертеп. Писали, что это был самый большой вертеп в мире! Затрудняюсь утверждать, что это так. Хотелось бы найти рождественские фотографии.
А еще в Манароле есть небольшой музей при местной винодельне. В основном он посвящен благородным белым винам и знаменитому десертному шакетре, что изготавливают из винограда, выращенного на обласканных солнцем каменистых террасах Чинкве-Терре. Наглядный показ производства вина, прогулка по виноградным плантациям, непременная дегустация, ну и покупка бутылочки-другой на память – приятное времяпрепровождение.
Бутылочку мы не купили – жарко и нести тяжело, а вот в одном тряпичном бутике приглянулось яркое платье-сарафан. Обновка так понравилась, что я решила в ней остаться, а старое платье положила в сумку. Следующая сувенирная лавочка тоже порадовала. Чего там только не было! И колокольчиков полно, но купили только один. Продавец сказал, что это работа местных умельцев, вернее – его семьи. В таком же стиле были расписаны тарелочки, кружки, фигурки животных.
А мы вновь заторопились: хотели дойти еще до Корнильи (предположительно 3-4 км по тропе). Увы, тропу закрыли по причине наводнения, обрушившегося на Чинкве-Терре несколько лет назад. Так нам выпала удача пройти по «Тропе Любви» во второй раз. Мы и не пожалели. Солнце садилось, и мы сполна насладились закатом.
При входе в Риомаджоре быстро стемнело, как бывает только на юге. Не успел оранжевый диск погрузиться в темнеющие воды, как выплыл полумесяц и вспыхнули звезды на черном небе. На узких извилистых улочках, каруджах, как их здесь называют, было не так чтобы светло – приглушенный свет фонарей, а местами и вовсе несколько маленьких лампочек над дверьми и ведущими к ним ступенями.
Мы были в раздумье: «Поужинать в ресторане?» Силы вдруг иссякли: день выдался столь насыщенным, а прилавок зеленщика выглядел столь привлекательно. Мы набрали в пакет свежего винограда, персиков, слив. Оказалось, что внутри лавки есть ветчина, сыр, хлеб и вино. У полок с винами все не решались: взять — не взять, так как штопора с собой не было. А открывать бутылки, как это мастерски делают мужчины, не умеем.
На выручку пришел сам хозяин. «Какие проблемы?» — открыл бутылку, закупорил пробкой, которая легко вынималась. При этом о чем-то расспрашивал и одарил дюжиной комплиментов. Ох уж эти итальянцы! Мы, конечно, растаяли. Отвыкли мы от слов восхищения в Канаде. Североамериканские феминистки отучили сильный пол и от комплиментов, и от элементарного вежливого поведения: руку на выходе из транспорта подать, дверь придержать… Но зря я в тот вечер плохо подумала о канадцах. На следующий же день мое мнение о них резко изменилось в лучшую сторону.
Ночь прошла спокойно. После ветчинно-фруктово-винного ужина мне на уютной кухоньке спалось прекрасно. И тишина в Риомаджоре удивительная! В этом городе нет ночных увеселений. Все спят крепко: местные — после трудового дня (в туристический сезон не расслабишься), гости — после плавания и походов по тропам. И только собака нет-нет да залает где-то.
Ранним солнечным утром мы были на причале первыми: решили отправиться морем к дальнему от нас городку Монтероссо (Monterosso). Затем предполагали пройти по тропам до Корнильи, а там уже, поскольку мы знали, что дальнейший путь перекрыт, вернуться на поезде в Риомаджоре. Вчерашняя прогулка по «Тропе Любви» оставила у нас приятное воспоминание, и мы принарядились: дочь надела красивую шелковую тунику, я — вчерашний яркий сарафанчик. На ногах — кожаные плетенки, хоть и закаленные многочисленными походами по итальянским городам, но подошва у них толщиной не отличалась. А дочь и вовсе надела серебристые шлепки. И, в отличие от меня, не забыла о шляпке.
Наивные! Спортивные шорты, майки, кроссовки с толстой подошвой, фляжки с водой, кепки с козырьком от слепящего солнца, а не легкомысленные очки куда бы больше подошли для предстоящего похода. Да разве ж мы знали!? Но об этом чуть позже.
И вот открытый прогулочный катер несет нас мимо всего «пятиградья» в Монтероссо. Погода сказочная. Восторг от морской прогулки — неописуем, тем более, что не укачивает. Вот только виды на городки не столь яркие, как на открытках. Что сейчас творит фотошоп! Из ничего сделает конфетку.
Первые упоминания о Монтероссо относятся к 1201 году, когда господа Ланьето, владельцы замка, дошедшего до наших дней в виде руин, заключили с Генуей договор, по которому и было заложено это поселение. Замок строили прочно, стремясь защититься от набегов сарацин.
Городок Монтероссо-аль-Маре (полное название) — самый крупный в Чинкве-Терре. И, без сомнения, здесь самый лучший и самый большой в Чинкве-Терре пляж, с лежаками и прочим пляжным хозяйством.
Город украшает церковь Св. Джованни Баттисты, что ведет свою историю с 1244 года. Ее отличает двухцветный фасад с кружевными окнами-розетками (созданными Маттео и Пьетро ди Кампальо), а также стрельчатый парадный вход. Обращает на себя внимание колокольня из зеленого камня, первоначально задуманная как сторожевая башня. Да все колокольни Чинкве-Терре служили своим жителям в минуту опасности: звон колоколов оповещал о появлении врага.
А вот часовня Мортис-эт-Оратионис («Смерть и Молитва») возведена в поздние времена в стиле барокко. Внутри – прекрасно сохранившиеся, подлинные сиденья с резьбой, изображающей знамения смерти. Здесь же деревянная статуя Св. Антонио Абате из монастыря Пунта Меско, которую время, увы, не пощадило. Еще одна часовня, датированная XVII веком, посвящена Святому Кресту и построена из фрагментов более старинной церкви, от которой до наших дней дошла только колокольня. Внутри установлен величественный орган XVIII века и хоры.
Есть здесь и бывший францисканский монастырь, сооруженный в начале XVII века на холме Сан Христофоро. Любопытно, что в наполеоновские времена бедных монахов на время прогнали, чтобы разместить здесь солдатский гарнизон. Монахи потом вернутся. К счастью, уцелели некоторые ценные полотна живописи. И в скромной церкви Сан Франческо можно увидеть картину «Распятие Иисуса Христа», которую приписывают Антонису ван Дейку. Даже если и ошибаются, все равно это хорошая работа неизвестного лигурийского мастера XVII века, который великолепно подражал знаменитому фламандцу. Стоит обратить внимание на полотна таких лигурийских художников, как Лука Камбьясо и Бернардо Кастелло. Восхищает чудесная картина «Св. Вероника» кисти Бернардо Строцци. Заметим, что в Монреале в Музее изящных искусств имеется одна работа этого художника, носившего прозвище Капуччино, потому что несколько лет он был монахом-капуцином.
На холме Сан Христофоро раскинулись величественные руины старого средневекового замка, возведенного в 1545 году после одного из наиболее кровопролитных набегов сарацин. В тот год поселение разграбили, почти сожгли и похитили многих женщин и детей.
В оборонительную систему городка входил еще один монастырь Сан Антонио Меско: он тоже сейчас в руинах. Мощными когда-то были 3 городских ворот, а также 13 башен — до наших дней сохранились только 3. Одна из них — башня \»Аврора\», построенная в XVI веке, является сейчас частной собственностью.
На краю городского пляжа, по соседству с небольшой гаванью, высятся фрагменты могучей бетонной статуи, возведенной художником Арриго Минерби и инженером Левачером в 1910 году. Высота статуи — 14 метров, ее вес — 1700 тонн. Это Нептун, на плече которого — гигантская морская раковина. Когда-то на ней была сцена. Во время Второй мировой войны бомбы попали в имение семьи Пастин, владельцев статуи, да и сама скульптура была сильно повреждена. Сильный шторм 1966 года довершил разрушение. Но не так давно статую частично восстановили.
Осмотрев городок, мы купили вкуснейшей ветчины с белым хлебом и наскоро перекусили на скамейках у фонтана. Нас ждал еще один городок — Вернацца, за которым прочно закрепилась слава самого прекрасного из «пятерки».
Поднявшись на террасу над пляжем, мы вышли на тропу, предвкушая приятную, как накануне, прогулку вдоль берега моря. Ровный асфальтированный тротуар вселял приятные надежды. Но он вел к близлежащему отелю, нам же предстояло свернуть в сторону.
Шагов через 10 дорога сузилась, превратилась в утрамбованную тропу, которая медленно, но заметно поднималась вверх по склону. Все чаще попадались отдельные каменные ступени и целые лестничные пролеты. Я стала по привычке считать, а тропа, однако, плавно двинулась вправо. Ступени и ступеньки были разной длины, ширины, кривизны, временами это были просто отполированные камни. Уф-ф… Число перевалило за пару сотен. Наконец тропа приняла горизонтальное положение, я перевела дух. Но не тут-то было! Начался новый подъем, новые ступени, виражи, повороты и лестницы!
Тропа виляла то вправо, то влево, вела все выше и выше. У меня еще были силы считать ступени, фотографировать, любоваться растениями. Батюшки – да это же персики! А это киви! Никогда не видела, как растет киви. Вот пошли виноградники. Тропа изгибалась, спускалась, вновь поднималась… Вспомнилось вдруг: «А горы все выше, а горы все круче, а горы уходят под самые тучи…». Нет, особо крутых гор не было, не было и туч. Напротив – солнце близилось к зениту и начинало изрядно припекать.
Выяснилось, что мы идем тропами через плантации виноградников, постепенно поднимаясь к середине склона. Уже на изрядной высоте над морем тропа вновь стала горизонтальной, но, огибая ущелье за ущельем, удлиняла пройденный путь. Топаешь, топаешь, а на поверку оказалось, что лишь перебрались с одной стороны склона на другую.
Красиво было до умопомрачения. И все бы хорошо, но временами тропа словно съеживалась в ширину, ограда из веток и прутьев пропадала, склон набирал крутизны, а неровности и камни заставляли быть в постоянном напряжении и больше смотреть под ноги. Над нами простиралось бездонное синее небо, а внизу бились о скалистые рифы волны. Казалось, что паришь и вот-вот взлетишь над волнами. Однако временами да становилось не по себе. И накатывал страх – уж очень было высоко.
Тропа сужалась все чаще, все чаще пропадала наспех сколоченная ограда из веток, хоть ветхая, но ограда! А обрыв становился все отвеснее. Я замирала от страха, но проходила. Помогали кустарники и деревья, густо росшие по склону: зрительно они скрадывали высоту и необъятную панораму открытого пространства. Через некоторое время ограда пропала вовсе, а тропа, на мой взгляд, так сузилась – только козочке горной пройти. Ноги мои задрожали. Прошла. Еще раз прошла. Но в какой-то момент – пятый-шестой, не помню, – я не выдержала!
Представьте — отвесный обрыв, тропа сузилась, как мне казалось, до невозможного. Под ней — жуткая каменистая проплешина (кустарники и деревья куда-то испарились), а внизу, в 150-180 метрах, бились о скалы волны. В глазах потемнело. Я судорожно схватилась за какие то корни, торчащие на склоне, сделала пару шагов … и остановилась. Баста! Плохо не на шутку. Дочь видела, как я побелела, и предложила руку.
— Чтобы я еще и дочь за собой потащила!
Я вообразила, как мы обе летим в пропасть, и мне стало еще хуже. Что делать? Вернуться? Но позади уже – длинный отрезок пути, да и не в силах я была еще раз пройти через те опасные места, что недавно преодолела. Стоять, но сколько? Могу ведь и в обморок упасть. Кто поможет? Мимо пробежала стайка девчушек, почему-то легко меня обойдя. Значит, тут было не так узко, как мне показалось? Последняя, словно почувствовав что-то, оглянулась: “Madam, are you OK?” Я слабо кивнула, девочки умчались.
В глазах по-прежнему темно. Надо просить о помощи. Дочь нервничала, успокаивала, уверяла, что тропа широкая. Умом я все понимала. Но, по всей видимости, страх высоты, так некстати охвативший меня, перегрев, затяжной подъем (а моя физподготовка оставляет желать лучшего), ни глотка воды — сыграли со мной злую шутку.
И тут появилась эта группа. Их было трое – рослый веселый юноша и 2 милые девушки. Что я прошептала? Молодой человек все сразу сообразил. Он крепко взял меня за руку, посоветовал смотреть только под ноги, не на море, двигаться медленно, не спешить… Я чувствовала силу его руки, его голос меня успокаивал, а девушки щебетали дочери что-то сочувственно-ободряющее. Бочком-бочком (каждый шаг мне давался с трудом), но мы преодолели опасный участок и вышли на широкую тропу — с оградой и в тени большого дерева.
Разговорились. Оказалось, вот сюрприз: свои, канадцы, брат с сестрой и его girl-friend. Ребята только что вернулись из Альберты, где ходили по горам. Напавший на меня страх – вещь обычная, с неподготовленными туристами такое случается. Впрочем, даже у бывалых возникает страх высоты, и они ничего не могут с собой поделать.
Видя, что я пришла в себя, а тропа далее была хорошей, ребята оставили нас. Мы двинулись дальше, но еще трижды, уже без стеснения, я просила помощи в узких местах, где пропадала ограда. И никто не отказал, все помогали!
Тем временем начался спуск к Вернацце. Ошеломляюще красивая панорама. Говорят, что вид на Вернаццу сверху – самый впечатляющий в этих местах, особенно на закате. Но у меня до сих пор тряслись руки. Дочь, испереживавшись, тоже особо не фотографировала. И спускаться было не легче, чем подниматься: все тело в постоянном напряжении. Скользишь, попадая на камешки (вот где пригодились бы кроссовки! Как только мои плетенки выдержали? Неверный шаг, и покатишься вниз по каменистой тропе.
Когда мы добрались до будочки на конце тропы, девушка, что продавала билеты, поинтересовалась, сколько у нас это заняло времени. Три с половиной часа! А писали в справочниках, что требуется всего полтора часа. Для новичков — хорошо, подбодрила она нас!
Позже я прочла, что писали о прохождении этой тропы те, кто шел осенью и зимой, и под дождем. Все хором: «Забудьте – это не увеселительная прогулка. Нужна соответствующая экипировка и обувь!» И хорошая физическая форма. Кто-то насчитал при подъеме более 500 ступеней.
пустившись в Вернаццу, я почувствовала необычайную легкость – казалось, что я потеряла килограммов 5. Вечером, расслабившись и успокоившись, мы пришли к выводу: тепловой удар с непривычки, плюс отсутствие воды. Советую прислушаться к моим советам. Километр по «Тропе Любви» — это променад. Тропа же от Монтероссо до Вернаццы – это не шутка!
О дальнейшем проходе по тропе между Вернаццей и Корнильей (4 км такой же опасной многоступенчатой тропы на еще большей высоте) не было и речи. Вот только дочь лелеет надежду вернуться и пройти по ней. Я, скрывать не стану, лелею эту надежду тоже. Уж очень красиво и здорово! Но пойду теперь только с мужем, в кедах, с водой, а пока постараюсь больше внимания уделять физической подготовке.
Монреаль
Фотографии автора
