95 лет назад, в 1922 году, в понедельник, в Праге 40-летний писатель Франц Кафка делает очередную запись в дневнике. Кафка болен, у него туберкулёз, у него дурное настроение, ему остается жить чуть более 2 лет. Он записывает: «16 января. Последняя неделя была как катастрофа, катастрофа полная, подобная лишь той, что произошла однажды ночью 2 года назад, другой такой я больше не переживал. Казалось, всему конец, да и сейчас как будто бы ничего ещё не изменилось…Во-первых, бессилие, не в силах спать, не в силах бодрствовать, не в силах переносить жизнь, вернее, последовательность жизни. Часы идут вразнобой, внутренние мчатся вперёд в дьявольском, или сатанинском, или, во всяком случае, нечеловеческом темпе, наружные, запинаясь, идут своим обычным ходом. Можно ли ожидать, чтобы эти два различных мира не разъединились, и они действительно разъединяются или по меньшей мере разрывают друг друга самым ужасающим образом. Стремительность хода внутренних часов может иметь различные причины, самая очевидная из них — самоанализ, который не даёт отстояться ни одному представлению, гонит каждое из них наверх, чтобы потом уже его самого, как представление, гнал дальше новый самоанализ. Во-вторых, исходная точка этой гонки — человечество. Одиночество, которое с давних времен частично мне навязали, частично я сам искал — но и искал разве не по принуждению? — это одиночество теперь непреложно и беспредельно. Куда оно ведет?»
На иллюстрации:
Памятник в Праге Францу Кафке (1888-1924)
