30 декабря Михаил Ходорковский и Платон Лебедев получили очередной «подарок» от российского правосудия. В Хамовническом суде Москвы их приговорили к 13,5 годам колонии общего режима за хищения нефти в бытность руководителями компании «ЮКОС». «Хищениями» были названы их действия по увеличению прибыли путем использования дочерних фирм, то есть, методы, общепринятые в системе крупного капиталистического хозяйствования.«ЮКОС» покупал у собственных дочерних компаний нефть по дешевке, а затем она перепродавалась на Запад. Полученная прибыль, по мнению суда, шла на подкуп акционеров (которые, однако, по мнению судьи, одновременно с этим лишались прибыли, то есть тоже обкрадывались) и частично – на развитие производства, «чтобы создать возможности для новых хищений». Таким образом, по мнению судьи, Ходорковский и Лебедев смогли реализовать почти полтриллиона рублей и еще 7,5 миллиарда долларов. «Похищенной» оказалась чуть ли не вся нефть, добывавшаяся «ЮКОСом» в конце 1990-х годов и вплоть до 2003 года, то есть до ареста Ходорковского. Причем и после ареста он якобы продолжал осуществлять отмывание денег из следственного изолятора. Руководство «ЮКОСа» судья признал «организованной преступной группой», хотя эта компания считалась одной из самых прозрачных в России. Впрочем, как посчитал судья, обвиняемые подкупали не только акционеров, но и зарубежных аудиторов.
Первое дело против Михаила Ходорковского было доведено до обвинительного вердикта в 2005 году. Бывшего главу фирмы «ЮКОС» признали виновным в неуплате налогов и приговорили к 7 годам колонии общего режима. Почти сразу же опальному олигарху стали шить новое дело. Доверили это далеко не лучшим, но очень услужливым следователям. Ведь речь шла о «чести» главы государства Владимира Путина, который в начале 2000-х годов фактически вел с Ходорковским борьбу за власть. Став президентом, Путин поставил олигархов перед выбором: или лояльность, или раскулачивание. Все выбрали лояльность. Пойти против течения осмелился лишь Ходорковский, за что и был наказан. За 5 лет его успели дважды осудить за одни и те же действия. Сейчас этого человека упекли за решетку до 2017 года.
Из мест лишения свободы Ходорковский ведет активную публицистическую деятельность. Она, впрочем, имеет в обществе не больший резонанс, чем акции «несогласных» на Триумфальной площади. В России сегодня существует одно право – право сильного. Подчинив себе суд, Владимир Путин заявляет о своей силе. Россияне не подвергают ее сомнению.
Второй процесс Ходорковского был организован так позорно, что ни у кого не осталось сомнений в несправедливости российского правосудия. Конечно же, эта несправедливость ясно видна и президенту Дмитрию Медведеву, имеющему диплом юриста. Однако Медведев молчит о деле Ходорковского, потому что знает, насколько яростным было соперничество бывшего олигарха и его нынешнего патрона – Владимира Путина. Когда речь заходит о Ходорковском, обычно невозмутимый Путин, выработавший особую сдержанность за годы работы в разведке, неизменно, брызжа слюной и ядом, переходит на резкости. Накануне нынешнего приговора в одном из интервью он повторил слова из фильма «Место встречи изменить нельзя»: «Вор должен сидеть в тюрьме!», забыв о том, что Ходорковский пока что не признан вором в судебном порядке. Это можно было счесть давлением на правосудие и впаять премьер-министру громкий иск, как и сделали бы в любом правовом государстве. Однако в России царь-батюшка вне правосудия. К тому же давить на российский суд премьер-министру ни к чему: любой его вздох и так преданно ловится, берется на вооружение и приводит к гипертрофированному усердию прокуроров.
Второе дело Ходорковского отражает нынешний российский абсурд. В стране постоянно воруется нефть путем врезок из нефтепроводов. По некоторым данным, «налево» уходит до 10% этого ресурса. Структуры, имеющие врезки, упиваются своей безнаказанностью благодаря высоким связям в местных администрациях и правоохранительных органах. Налицо разгул коррупции на высшем уровне, повальное воровство, скрепленное взятками. Но в путинской России на это закрывают глаза. Громкое дело по обвинению в воровстве открыли против одного-единственного крупного олигарха, нисколько не смущаясь встречными обвинениями в «избирательном правосудии». Первый процесс против Ходорковского и Лебедева общество уже переварило – значит, можно и дальше дурачить его, радуясь тому, что богатых в России не любят (к слову, данные о миллиардах Владимира Путина так же крепко засекречены, как и сведения о его двух дочерях, проживающих на Западе).
Обвинения в адрес Ходорковского и Лебедева защита сочла смехотворными. Фактически, их преследовали за ведение коммерческой деятельности, причем с позиций суда, защищающего социалистическую, обобществленную собственность, и карающего за обычную рыночную деятельность (на память приходят указы о «расстреле спекулянтов»). С точки зрения государства, в котором средства производства обобществлены, капиталист, получающий от них прибыль, — это эксплуататор, вор. Само изъятие прибыли уже противозаконно. Конечно, в годы хрущевской «оттепели» и горбачевской «перестройки» происходил отход от догм: предприятиям позволяли быть прибыльными и даже поощряли к этому. Если проводить исторические аналогии, то сейчас, при Путине, произошла не реставрация социализма, а «заморозка» России, в противовес «оттепели». Тогда был дан ход критике, появилась определенная свобода слова. Сейчас основной упор делается на торможение рыночных отношений, препятствование конкуренции, поощрение нездоровых картельных сговоров, чиновно-олигархической монополизации. Второй процесс над Ходорковским превосходно олицетворяет эту тенденцию. Он и слеплен был со сталинского образца, когда задачей правосудия являлось не разобраться, кто прав и кто виноват, не рассудить позиции защиты и обвинения, а изобличить преступника. В такой системе координат, если дело уже доведено до суда прокуратурой, остается лишь предъявить его населению в правдоподобной «обертке». Судьи при этом становятся помощниками гособвинителей.
В нынешнем процессе судья Данилкин просто переписал обвинительное заключение прокуратуры и в течение трех дней зачитывал его, бубня себе под нос. То, что он читал, похоже, было непонятно ему самому. Срок, который прокуратура запрашивала для обвиняемых, тоже остался без изменений. Сюрпризов не было. Сбылись худшие прогнозы правозащитников: из чрезмерного рвения судья вставил в приговор даже некоторые доводы свидетелей ЗАЩИТЫ (среди них были нынешний глава Сбербанка Герман Греф, бывший глава Центробанка Виктор Геращенко, бывший премьер-министр Михаил Касьянов и министр промышленности и торговли Виктор Христенко) и даже показания обвиняемых, как будто бы те оговаривали сами себя. Свидетели защиты все как один заявляли, что дело шито белыми нитками и ни о каких хищениях в «ЮКОСе» им не было известно. Ходорковский и Лебедев не считали себя виновными, не пошли ни на какие сделки со следствием и с самого начала называли процесс абсурдным. На оглашении приговора они неоднократно не могли удержаться от смеха. Невнятное бормотание судьи также не раз заглушалось криками «Позор!» и «Свободу!», слышными с улицы.
Упомянув это скандирование, признаем, что российское гражданское общество в конечном счете практически никак не отреагировало на несправедливый приговор Ходорковскому и Лебедеву, хотя в дни приговора у здания Хамовнического суда и наблюдался большой ажиотаж. У людей были другие заботы. К тому же надо осознавать, что гражданское общество в России сегодня окончательно разрушено сначала усилиями «реформаторов», ввергших народ в нищенское состояние, а затем – «вертикалью власти», лишившей людей выборов и свободы слова.
Запад тоже не встретил приговор громкими протестами. Зачем западным лидерам ссориться с Владимиром Путиным, который исправно гонит энергоресурсы в их страны? По итогам 2010 года Россия стала мировым рекордсменом по поставкам нефти, обогнав Саудовскую Аравию. Растет и добыча газа (правда, его экспорт в прошлом году снизился). Путину за такое сотрудничество позволяют очень многое, помня о его мстительном характере. Что же касается иностранных инвестиций в Россию, то о них давно никто в здравом уме не помышляет. В нефтянку и газовую отрасль Россия инвестировать не позволяет, а любые другие проекты связаны с повышенными рисками (отъем бизнеса, вымогательство, вплоть до физического уничтожения инвестора). Естественно, обвинительный приговор Ходорковскому лишь усугубит негативный имидж нынешней России как страны, крайне непривлекательной для любых вложений. Если только его еще есть куда усугублять.
В конце 2010 года московские аэропорты находились на осадном положении. Их осаждали десятки тысяч пассажиров, желавшие улететь из столицы в отпуска. Получилось далеко не у всех. Даже появилась шутка: «Вы куда на праздники? В «Шереметьево» или «Домодедово»?»
Ледяной дождь, прошедший в центральных районах России 25 декабря, вызвал многочисленные обрывы линий электропередач и аварии на подстанциях. В результате аэропорт «Домодедово» был обесточен, в «Шереметьево» у компании «Аэрофлот» закончилась противообледенительная жидкость, а во «Внуково», куда переводили рейсы, планировавшие приземление в «Домодедово» и «Шереметьево», самолетов скопилось слишком много. Рейсы отменялись сотнями. «Домодедово» совсем не работал около суток. При этом пассажиров ни о чем не предупреждали, и они продолжали всеми правдами и неправдами прибывать в обесточенное здание. Администрация горе-аэропорта даже поощряла их к этим самоубийственным действиям: «Хотите улететь? Не знаете, что с вашим рейсом? Не доверяйте интернету, приезжайте в аэропорт и выясняйте все на месте». Результат такой политики не заставил себя ждать. «Лучший аэропорт страны» моментально превратился в зону ведения боевых действий, а также в самый большой российский бомжатник. Люди спали здесь прямо на конвейерных лентах для багажа. Не было еды, питья, сотовой связи, интернета. Информацию никто не предоставлял. Даже сходить в туалет было проблематично. Стояли холод, темнота. Поначалу не было даже свечей, и пользовались церковными из местной часовни. Естественно, не было и речи о том, чтобы, согласно законодательству, обеспечить застрявших людей ночлегом. Уехать из этого ада в Москву можно было только на такси, потому что электрички не ходили (хотя билеты на них продолжали выписывать от руки), а пустить автобусы администрация догадалась только к концу дня. Таксисты, естественно, сразу же взвинтили цены, и брали за проезд до ближайшей станции метро примерно столько же, сколько стоит авиабилет до Тюмени или Иркутска.
Скоро форс-мажорная ситуация сложилась и в «Шереметьево», где свет был, но самолеты все равно не летали. Недовольные пассажиры побили нескольких сотрудников «Аэрофлота» и «Трансаэро», после чего представители авиакомпаний вообще прекратили любые контакты с клиентами. Безопасность в зданиях практически не поддерживалась. Пассажиры в «Домодедово» курили повсюду и матерились в громкоговорители, отобранные у сотрудников авиакомпаний. В «Шереметьево» сотрудники охраны, как царские жандармы в феврале 1917 года, сняли форму, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания. ОМОН присутствовал в основном на подступах к аэропортам. МЧС не было и в помине. Ситуацию никто не хотел «разруливать». Бесхозные пассажиры были предоставлены сами себе. Хаос продолжался трое суток.
За неудовлетворительную работу директор аэропорта «Домодедово» понижен до замдиректора. Ранее он обращался за помощью ко всем федеральным ведомствам и властям Москвы. Уволен замгендиректора «Аэрофлота» по материально-техническому обеспечению. Заведены административные дела против авиакомпании «Трансаэро».
Кто виноват в том, что в «Домодедово» отключился свет, российская пресса так и не выяснила. В аэропорту будто бы есть полсотни генераторов, при этом само здание все равно зависит от внешних источников питания. Найти пару-тройку лишних генераторов, чтобы пустить ток для пассажиров, оказалось чрезвычайно сложно. Так и закрадывается в душу вопрос: а нет ли тут саботажа?
26 декабря в Москве также не ходили электрички и поезда дальнего следования (в последующие дни движение шло с перебоями). В результате на вокзалах скопились толпы недовольных граждан. Кое-где едва не дошло до мятежей.
В Подмосковье сохраняется режим чрезвычайной ситуации, введенный за неделю до Нового года. Из-за ледяного дождя и снегопадов здесь, равно как во Владимирской, Тверской, Нижегородской, Смоленской, Псковской областях, обесточены сотни населенных пунктов, в том числе несколько крупных городов. В некоторые поселки свет не подали по сей день. Во многих деревнях появившееся электричество снова пропадало, потому что ветки деревьев продолжают падать под тяжестью снега и льда до сих пор. Чиновники бодро обещали Владимиру Путину, что свет появится везде до вечера 31 декабря, однако когда выяснилось, что этого не произойдет, Путин послал ответственных лиц встречать Новый год с обесточенными. Те вроде бы так и сделали. Эффект оказался нулевым: и под Рождество тысячи людей вынуждены были прозябать без света и воды.
В 1998 году ледяной шторм в Монреале привел к настоящему подвигу взаимопомощи. Россияне за годы «реформ» привыкли надеяться сами на себя. Поэтому для имеющих элитные поместья с автономными системами жизнеобеспечения (генераторами и т.п.), ледяной дождь стал забавным событием и поводом сделать несколько эффектных фотографий. А «простые смертные» пусть вымерзают, ожидая спасения от МЧС или других распиаренных ведомств. По слухам, в некоторых деревнях энергетики требуют плату за срочное подключение.
1 января в аэропорту Сургута произошло возгорание самолета Ту-154 уже при запуске двигателя. Пламя быстро распространилось по корпусу, что привело к взрыву топливных баков. Самолет практически полностью сгорел. Благодаря профессионализму экипажа за считанные минуты почти всех пассажиров удалось эвакуировать. Погибли трое. Еще около 40 были госпитализированы, в основном, с отравлением продуктами горения. Всего на борту было более 130 человек.
Сгоревший самолет был построен в 1983 году и неоднократно переходил от одной авиакомпании к другой. В 2001 году он уже попадал в аварию из-за проблемы с шасси. Последний его собственник – компания «Когалымавиа», в парке которой 2 подобных самолета. Большинство серьезных российских авиакомпаний давно отказались от использования Ту-154.
Как известно, любой крупный теракт или иные общественные потрясения для Владимира Путина служат поводом к закручиванию гаек и укреплению вертикали. «Крутой» российский премьер уже пояснил, в каком направлении начальникам надо действовать после погромов на Манежной. Во-первых, следует отменить суды присяжных в регионах и оставить лишь на федеральном уровне (где сейчас они существуют, например, в военных округах); во-вторых, ужесточить регистрацию по месту пребывания. Лишь недавно российские власти сочли возможным перейти на ее уведомительный характер. До этого для получения регистрации необходимо было получить предварительное согласие собственника жилья. Чиновники, однако, не имели права отказать кому-либо в регистрации, если собственник был не против. По мысли Путина, вероятно, следует дать паспортно-визовым службам или сотрудникам милиции возможность контролировать число приезжих в том или ином регионе, при необходимости «закрывая» его или депортируя в родные края нежелательных мигрантов, как сейчас поступает Федеральная миграционная служба. Именно это он в туманных выражениях пообещал футбольным фанатам, с которыми очень сочувственно побеседовал на тему «засилья инородцев в Москве».
Россия
