Лето – удобное время для продолжительных вояжей глав государств, свободных в это время от парламентской деятельности. Канадскому премьер-министру сам Бог велел летом навещать Арктику. В другое время года там появляться небезопасно. Да и сейчас, в августе, местная природа может преподнести неприятный сюрприз. Так, 20 августа в Резольют Бэе (Resolute Bay) произошло крушение самолета – событие, крайне редкое для Канады.Боинг-737 авиакомпании «First Air» рухнул в полутора километрах от аэропорта этого крайне негостеприимного района (где, тем не менее, федеральные власти намерены создать военную базу). Погибли 12 из 15-ти находившихся на борту. Троим удалось спастись. Двое из них, в том числе внучка бывшего мэра Резольют Бэя, были отправлены на «большую землю» на лечение. Причиной катастрофы предварительно назвали плохие погодные условия – в Резольют Бэе стоял сильный туман. Лайнеры, принадлежащие «First Air», до сих пор не попадали в аварии, что говорит о профессионализме летчиков компании. Все же летают они в очень непростой обстановке. Однако другого пути на канадский Север, кроме воздушного, пока нет – как поется в песне, туда «только самолетом можно долететь».
По иронии судьбы, как раз накануне падения «Боинга» в Резольют Бэе начались очередные ежегодные учения «Нанук» («Nanook»), на которых регулярно присутствует премьер-министр Стивен Харпер. Харпер и на этот раз прилетел в Нунавут, но через несколько дней после катастрофы. Свои соболезнования родственникам погибших (среди них были ученые и бизнесмены) он принес в Йеллоунайфе.
Солдаты, задействованные в учениях «Нанук», как правило, ведут не потешные бои, а делают сложные переходы или отрабатывают проведение спасательных операций. Сейчас им пришлось поучаствовать в самой настоящей спасательной операции – правда, им оставалось лишь извлечь тела погибших из «Боинга». Пострадавших как можно скорее достали профессиональные спасатели, и к прибытию военных в каркасе самолета живых уже не было.
Катастрофа, всколыхнувшая крохотный Резольют Бэй (количество жителей – не более 300), не сказалась на программе пребывания Стивена Харпера в Нунавуте. Он открыл здесь новый национальный парк, а также посетил одну из немногих успешно работающих в регионе шахт — Meadowbank. Разработки начались в марте прошлого года, а добывается не что-нибудь – золото, которое сегодня стремительно дорожает на мировых рынках. В результате работы одного только этого предприятия, на котором заняты каких-нибудь 500 человек, ВВП Нунавута за год вырос на 11%. В год шахта планирует добывать до 400 тысяч унций драгоценного металла.
Горное дело в Нунавуте на сегодня практически неразвито по причине удаленности, сложности разработок и отсутствия необходимой инфраструктуры. Шахта Meadowbank выглядит на этом фоне поразительным достижением прогресса, хотя ничего современного здесь нет – и в начале ХХ века в Канаде вовсю добывали золото вот так же, открытым способом, только в других, более пригодных для жизни провинциях.
В начале прошлого века «золотая лихорадка» привела к воплощению в жизнь впечатляющего инженерного проекта – Канадской Тихоокеанской железной дороги. На ее строительстве трудились в основном китайцы, которых федеральное правительство и завозило для этой цели. Как только дорога была построена, китайскую эмиграцию решено было прекратить. Времена тогда были суровые, в западных странах процветал махровый расизм. Хотя население Канады росло во многом за счет иммигрантов, эти иммигранты должны были быть «расово близкими» — скажем, ирландцами, итальянцами или греками. Для китайцев же ввели запретительную пошлину на въезд в Канаду. Многие оставшиеся здесь строители железной дороги вынуждены были платить эту пошлину годами. В 2006 году федеральное правительство в лице Стивена Харпера принесло их потомкам свои извинения, а также выплатило примерно 20-ти из них в среднем по 20 тысяч долларов.
Сейчас Китай уже не тот, и китайцы не те. Они готовы ехать в Канаду не в качестве дешевой наемной силы, а в качестве держателей крупного капитала – магнатов, развивающих серьезное индустриальное производство. В то время как страны Северной Америки стремительно избавляются от индустрии, Китай готов занять эту нишу. Для работы собственных заводов ему требуются ресурсы. Страны, которые могут их предложить, — это, прежде всего, африканские государства, Австралия, Россия. Но и Канада не останется в стороне. Как говорил Дэн Сяопин, «не важно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей».
Свой очередной деловой вояж в Китай на этой неделе завершил и премьер-министр Квебека Жан Шаре. Как для Харпера – поездки в Арктику, так для Шаре привычными стали «бизнес-миссии» в КНР. Нынешняя – уже третья с 2005 года. Руководитель нашей провинции посетил Пекин и индустриальный центр Цзинань в провинции Шаньдун. Там он мог воочию наблюдать гигантские современные предприятия, каковые исчезли из квебекской повседневности еще до того, как Шаре начал носить галстук. Канадские города могли похвастаться крупными заводами разве что в годы Второй мировой войны. С 1980-х годов производство ширпотреба переезжает в Китай, а пустующие монреальские заводские площади переоборудуют под лофты. Последними жертвами аутсорсинга пали наши текстильные предприятия с rue Goyer, «приказавшие долго жить» в начале 2000-х годов, раньше, чем Жан Шаре стал премьер-министром.
Канада представляет интерес для Китая прежде всего как поставщик ресурсов. В Пекине Шаре удалось продлить и расширить многообещающий контракт с местной фирмой «Jilin Jien» на разработку никелевого месторождения, причем тоже на далеком Севере – в Кангиксуджуаке (Лабрадор). Китайцы намерены вложить в этот проект уже не 400, а 800 миллионов долларов. Данное соглашение хорошо вписывается в обнародованный Жаном Шаре «План Норд», предусматривающий развитие северных квебекских территорий и создание здесь инфраструктуры прежде всего за счет и в интересах ресурсодобывающих компаний. Можно предположить, что Шаре готовит себе будущее в бизнесе. Его электоральный рейтинг крайне низок. Как и в 2007 году, в затылок Шаре дышат «правые либералы» из бывших сепаратистов. Тогда это был Марио Дюмон, едва не выигравший выборы, а сейчас – Франсуа Лего, куда более опытный политик. Лего пришел в Национальную ассамблею из бизнеса и готов достичь высот в общественной работе. Вероятно, «Парти кебекуа», запятнавшая себя проигрышами на референдумах, не совсем устраивала его, и он предпочел создать новую партию на базе «Коалиции за будущее Квебека». Организаторы коалиции на днях начинают консультации с широкими массами по выработке партийной программы. В ней – практически те же постулаты, что выдвигал в 2007 году Марио Дюмон. Партия «Аксьон демократик», которую ранее возглавлял Дюмон, вполне вероятно, присоединится к Лего. Если верить социологическим прогнозам, победа новой политической силе практически гарантирована. Возможно, Жан Шаре уже смирился с этим и собирается перейти на лакомую должность в какую-нибудь крупную компанию, не исключено, занимающуюся добычей ресурсов. В этом – и смысл громоздкого «Плана Норд», который хоть и готовился чуть ли не 5 лет, но был представлен публике лишь несколько месяцев назад. Можно вспомнить, что в прошлом канадские политики неоднократно после отставки выбирали частный сектор – чаще всего, вступали в юридические фирмы. Бывший премьер-министр Жан Кретьен, например, будучи «приписан» к такой фирме («Heenan Blaikie»), занимался как раз лоббированием различных энергетических проектов (в том числе, в Туркмении).
Итак, через 100 лет после того, как нищие китайские эмигранты клали шпалы в Британской Колумбии и Альберте, их потомки возвращаются, чтобы нанимать на работу канадцев (желательно, эскимосов). Как видим, китайским предпринимателям опять достаются самые сложные участки. Горные разработки на канадском Севере – дело крайне неблагодарное (шахты банкротятся здесь очень часто). Поэтому местные правительства не идут на рост пошлин для компаний, занимающихся добычей ресурсов. В настоящее время в нашей провинции эти пошлины весьма щадящие – они позволяют бизнесменам класть большую часть прибыли себе в карман. Точно такими же «пряниками» квебекская верхушка в последние годы готова была привлечь частный капитал в добычу местного сланцевого газа.
В квебекскую политику, помешанную на идентичности, Жан Шаре уже наигрался. Пусть этим занимаются Франсуа Лего и Полин Маруа. Пускай они наперебой выдвигают тезисы о запрете англоязычного образования для иммигрантов, распространении закона 101 на сежепы и пр. А Шаре, должно быть, уже видит себя не в Национальной ассамблее, а в каком-нибудь мягком корпоративном кресле на высокооплачиваемой должности.
Монреаль
