У Канады свои проблемы с трубопроводами – их не хватает. Казалось бы, надо поучиться у Путина, который тянет их, куда только может, не жалея затрат. Но так лишь кажется. И порукой тому имперские замашки Путина, который сейчас засуетился, обиженный флегматичной, но злопамятной Данией.
Дело в том, что трубопровод «Северный поток 2», на который Россия потратит $11 млрд., проект не экономический, а политический – он позволит отказаться от транзита газа через Украину и означает очередную попытку поставить ее на колени. Удалось, судя по всему, купить многих европейских политиков, уже проложено свыше 600 миль труб, подходит к концу строительство терминалов на обоих концах, и ожидалось, что к концу текущего года по дну Балтики пойдут первые кубометры газа.
Аккурат под президентские выборы в Украине Дания поставила под вопрос весь проект, и теперь пуск трубы может затянуться на годы. Камнем преткновения стал датский остров Борнхольм, расположенный между Швецией и Польшей. Дания отклонила предложенные варианты его обхода и выдвинула альтернативный, с прокладкой труб южнее, ближе к Польше. Это повлечет сложную экологическую экспертизу с консультациями с другими странами. Внезапные возражения Дании практически вынуждают Россию возобновить соглашение о транзите газа с Украиной.
Старые датские счеты
У Дании много поводов не любить Россию. В том числе из-за убийства большевиками царя Николая II, сына датской принцессы Дагмар. Но корни гораздо глубже. Дания имела неосторожность стать союзником Москвы во время Северной войны, и в 1716 году ей довелось познакомиться с русскими воочию. Тогда царь Петр при помощи галерного флота взял с Данцига изрядную контрибуцию, осваивался на Балтике, начинал чувствовать себя хозяином, но тут в Копенгагене появился Джон Норрис, английский адмирал, тот самый, который в 1713 году широко распахнул дверь в Россию, приведя на Балтику огромный караван торговых судов.
В этот раз Норрис прибыл с 19 линейными кораблями. Это начинало раздражать царя, хотя адмирал оказывал давление на Швецию. Дело в том, что курфюрст Георг Ганноверский, ставший королем Англии Георгом I, хотел закрепить за собою новые владения Бремен и Верден.
В середине июля и Петр прибыл с 41 галерой в Копенгаген, а вскоре туда пришли его линейные силы. В гавани датской столицы собрался огромный флот: 55 датских, русских, английских и голландских линейных кораблей плюс фрегаты, 48 русских галер и несколько сот коммерческих судов! Ни датский адмирал Гельденлеве, ни Норрис не хотели уступать друг другу чести командования союзным флотом и в качестве компромисса нехотя согласились предоставить это право царю. В память о сем событии была выбита медаль, на которой царь представлен окруженным трофеями с надписью: «Петр Великий Всероссийский, 1716 год», на другой стороне каковой изображен был Нептун с четырьмя флагами и надписью: «Владычествует четырьмя».
Как же царь распорядился этой силой? А никак. В середине августа, дождавшись транспортов с десантом, он вывел флот в море, опустошил несколько шведских местечек и через неделю вернулся в Данию, чтобы подготовить высадку в сердце Швеции, в Сконию. Но как только было собрано 24 000 русских войск, аппетиты царя возросли, и он потребовал шведский город Карлскрону, что вызвало неудовольствие Дании. Еще больше была недовольна Англия. Царь хотел подмять под себя торговлю стран Балтики с миром, но значительная ее часть приходилась на Британию и была ключевой для английского флота…
Показательна схожая история, приключившаяся через 2 с лишним века: 13 ноября 1940 года Молотов в Берлине настаивал не только на праве СССР иметь базы в Босфоре и Дарданеллах, но и требовал от Гитлера предоставления опорных пунктов в датских проливах. Многие историки полагают, что именно после этого фюрер приказал срочно готовить план «Барбаросса». Недаром многие считают Петра I идейным предшественником коммунистов, которые, в свою очередь, высоко его оценивали.
Когда выяснилось, что еще 16 тысяч русских солдат появилось у Копенгагена в дополнение к 6 тысячам человек десанта и команд галерного флота, то даже у простодушных датчан возникли подозрения в искренности царя. Подозрения окрепли, когда Петр потребовал доступа к гавани, верфи и крепости столицы, захотел расквартировать полки в самом городе и т.п. Без предупреждения он с галерами перешел в Кронборг – и при этом со дня на день откладывал высадку в Сконию. Кронборг — это замок в самом узком месте Зунда, рядом с известным Эльсинором, где ширина пролива всего 4 километра.
Датчане очнулись и стали опасаться за своего чересчур доверчивого короля. Они увеличили число часовых на верках (воинские укрепления), а ночью русским не разрешили оставаться в городе. Гельденлеве получил строжайшие инструкции зорко следить за их галерами, не слушаться царя и самому командовать датским флотом. Положение в Копенгагене обострилось до крайности. Почему же Петр не принимал определенного решения: то ли идти войной в Швецию, то ли сначала захватить гостеприимную Данию?
Ответ – эскадра Джона Норриса. Адмирал не бездействовал и, пока деликатные датчане искали способа помягче выразить неудовольствие союзнику, решительно принял необходимые меры, провел нужные переговоры и даже предлагал захватить русские корабли. Он, будто бы, имел приказание от своего короля взять царя в плен! Умело запущенный слух подействовал, и Фредерик IV наконец-то решился предложить опасному союзнику отозвать войска, что Петром было выполнено нехотя, лишь в конце октября. Только тогда ушел и Норрис, но несколько его кораблей остались на всякий случай у датской столицы. Надо отдать должное Англии и адмиралу – они спасли Европу.
Следующий повод для неприязни Россия дала вскоре после смерти царя: императрица Екатерина I хотела проявить материнскую любовь за счет Дании. Когда на Анне, младшей дочери царя, женился голштинский герцог Карл-Фридрих, он в качестве приданого пожелал датский Шлезвиг. А ведь совсем недавно Дания была союзником России, помогала в Северной войне, императрица гостила в Копенгагене. Чего не сделаешь ради счастья любимой дочери, и отзывчивая теща собрала 15 линейных кораблей, 4 фрегата и 80 галер, а на суше приказала готовить корпус в 40 тысяч штыков.
Поход, однако, не состоялся. В мае 1726 г. сильная англо-датская эскадра под командой британского адмирала Чарльза Уэйджера пришла к Ревелю и привезла письмо великобританского короля, в котором тот недвусмысленно предостерегал венценосную сестру от необдуманных поступков. Эскадра осталась у Ревеля на все лето. Между прочим, сей Уэйджер (потом он стал первым лордом Адмиралтейства) принимал участие в войне за испанское наследство и вошел в историю как автор атаки своего имени (Wager’s Action), известной как Первое морское сражение у Картахены-де-Индиас. В этом бою он атаковал испанский Серебряный флот.
Матерый морской волк пришел на Балтику! Его присутствие исключало возможность угодить зятю, царица гневалась, обвиняла Англию в попрании норм международного права (поход на Данию, по ее мнению, в эти нормы укладывался), а Верховный Тайный совет втайне подумывал о затоплении кораблей. Своих, разумеется. Беспардонные британцы ушли домой только осенью, но на следующий год их паруса вновь замаячили на горизонте, так что от опасной затеи со Шлезвигом пришлось отказаться. Но Дания не забыла русского вероломства.
Американский интерес
Причем тут США, спросите вы? Ну, во-первых, прав Трамп, возражая против строительства «Северного потока»: беспринципно просить у Америки защиты от агрессора и при этом кормить его.
Во-вторых, помимо принципов есть еще и бизнес, причем весьма серьезный. Представители «Газпрома» много лет доказывали, что американский СПГ никогда не составит конкуренции российскому трубопроводному газу, но жизнь убедительно опровергла их. Америка благодаря сланцевой революции становится крупным экспортером сырья для энергетики и химической промышленности, она строит заводы по сжижению природного газа, и вереницы танкеров с ним идут через океаны, в том числе и в Европу, где уже хватает приемных терминалов, причем цена по мере развития сланцевых технологий становится все более конкурентной.
Появился такой терминал и в Польше, которая, имея большой негативный опыт отношений с Россией, резонно опасается усиления энергетической зависимости Старого Света от агрессивного соседа, наследника СССР, практически реабилитировавшего Сталина, который с Гитлером поделил Польшу, и старается диверсифицировать источники поставок газа. Не думаю, что Дания сознательно вставляет палки в колесницу Путина и тем самым поддерживает стратегию и экономику США — просто там очень внимательно относятся к экологическим рискам. Но не сомневаюсь, что полякам идея проложить трубы в их территориальных водах или хотя бы рядом с ними не очень понравится. И они не будут торопиться идти на поводу у лицемерной Германии.
Вот так большие трубы обнажают старые счеты и геополитические проблемы. Иногда только и остается сказать: дело — труба…
