Продолжение. Начало в №871
По официальным спискам, на Англо-бурскую войну отправились 8638 канадцев, среди них — 12 сестер милосердия. Уход за раненым добытчиком и солдатом от веку оставляли женщинам, но впервые в канадской истории их имена были внесены в реестры, запечатлевшие расчет финансовых затрат на участвующую в событиях человеко-единицу. Формирования были добровольными.Женщин, естественно, тоже никто не принуждал. Историки пишут, что в их мотивацию входило и желание сравняться с мужчиной. Пороху нюхнуть, доказать, что тяготы военной кампании им под силу. Оружия, однако, пока не требовали. Вообще, лихая наездница, бившая индейца в глаз из дробовика и стрелявшая из кольта \»с двух рук\», — примета сугубо американская. В Канаде такие еще к XIX веку повывелись.
Через полтора десятилетия после вояжа в Южную Африку канадки по-прежнему кричали \»ура!\» и \»в воздух чепчики бросали\». Лондонские суфражистки, забросившие чепцы за мельницу (по французской пословице \»jeter son bonnet par-dessus les moulins\»), большинством осуждались: фи! привлекать к себе внимание плакатами; перекрикивать на пацифистских митингах полицейские свистки; чуть ли не приковывать себя к фонарным столбам; \»не мурлыкнув\», садиться в камеру за нарушение общественного спокойствия. Но возникло и в Канаде новшество. Пресса начала XX века сберегла для потомков забавные фотографии: корпулентные дамы, молодые и преклонного возраста, лежа на клетчатых пледах (и, надо думать, предварительно расправив длинные юбки), целятся из винтовок в невидимую мишень. Место съемки: лагерь Long Branch в Торонто. Время — август 1915-го. Причины столь необычных занятий объясняли с пафосом: \»Теперь не нужно формировать эскадрон легкой пехоты, чтобы рассаживать его вокруг дома. Его можно отправить за границу для участия в настоящей войне, потому что у нас есть эскадрон женщин, которые способны охранять завод по производству боеприпасов или оборонять дома и следить за безопасностью на улицах\». Движение \»Women\’s Home Guard\» за какие-то пару недель лишь в одном Торонто (а сходные были в Эдмонтоне, Монреале, Гамильтоне) набрало более 1000 членов — заметьте, сплошь представительниц среднего класса, матерям в малоимущих семьях было не до игр. Дамы усердствовали вовсю, даже особую форму придумали (имя модельерши утеряно): длинные, мужского покроя пиджаки, подпоясанные военным ремнем; юбки с высоким разрезом, смахивающие на каску шляпки и ботинки на шнуровке до колена. По улицам ходили строем, имели собственных трубачей и барабанщиц. Облеченные властью мужи были приятно удивлены тем, что их \»половины\» отыскали себе эдакую безобидную нишу: вроде бы при деле (какая разница, вязать носки солдатам или маршировать туда-сюда) и не лезут с советами. Надо бы поощрить. В Монреале женским отрядам выделили палатки — для хранения пледов и удобного отдыха между стрельбами.
Длилась эта суета недолго. Из-за океана прибывало все больше раненых, и отряды таяли: дамы меняли шляпку-каску на чепец медсестры. Канадцы включились в выполнение обеспеченных метрополией военных заказов. Городские безработные ездили на фермы — помогать в уборке и утилизации крупнейшего за долгие годы урожая. На фоне работающей нации подразделения \»Women\’s Home Guard\» выглядели нелепо. Ко всему прочему обнаружилось, что не реализованные в семье диктаторские замашки махровым цветом расцветают в отряде. По крайней мере, в Торонто, утомленные фанабериями новоявленной \»матери-командирши\», \»охранницы\» сочли за благо разойтись по домам. Онтарийские феминистки поначалу включились в движение. Кто искренне, по недомыслию. Кто — с видами на будущее, полагая, что уже организованную группу легче просветить. Но быстро опомнились, поняв, что женские военизированные отряды позволяют лишь выпустить пар. Да и никто на дома канадцев не посягал, а редкие случаи саботажа на военных заводах и прочей шпионской активности выявлялись и пресекались спецподразделениями. Женщин в них не брали.
Нелли МакКланг (Nellie McClung), учительница, социальный реформатор, политик, писательница и журналистка, сыгравшая в прериях главную роль в борьбе за политическое равноправие женщин, в 1915-м опубликовала свою самую популярную работу \»In Times Like These\». В отличие от ее предыдущих книг, это публицистика. Частью — основанное на фактах исследование, частью — сатирический памфлет. Книга есть в сети, так что характеризую вкратце. Свой труд автор посвятила \»вышестоящим персонам\», что, независимо от собственной половой принадлежности, строго придерживаются немудреного тезиса \»мужчина есть мужчина, а женщина есть женщины\». Названия глав — говорящие: \»Что думают женщины о войне? (не то чтоб это было важно)\»; \»Должна ли женщина думать?\»; \»Gentle Lady\», \»Война против мрака\»…
Если кому и придет в голову странноватая идея пробежаться по словесным оскорблениям, которым подвергался прекрасный пол на протяжении последних тысячи лет, рекомендую не тратить время понапрасну, роясь в макулатуре, а заглянуть в эту книгу. МакКланг цитирует исторические акты, легенды, романсы, высказывания политических деятелей, журналистов. И никому и ничему не дают спуску — \»все это было сочинено мужчинами\». Карлу XI припомнила, как тот отбрил просившую за осужденных супругу: \»Мадам, я женился на вас, чтобы вы давали мне детей, а не советы!\»
МакКланг упрекают в неаккуратности (тут же отчасти и оправдывая: мол, чего не вырвется из-под пера в полемическом задоре!). Например, среди эпиграфов к IV главе приведена строка из Election Act of the Dominion of Canada: \»Женщины, идиоты, лунатики и криминальные элементы не имеют права голоса \». В действительности документ называется \»Dominion Election Act\». А \»идиоты, лунатики и криминальные элементы\» исключены из общей массы голосующих мужчин в Манитобе. Но я бы не стала придираться: слова не взяты в кавычки, так что их можно принять за констатацию факта. Почему бы и нет?
О войне, в отличие от воинствующих онтарийских дам, МакКланг рассуждает с феминистских позиций, читай — гуманистических. Но (дитя своего времени) в том, что Германия должна быть побеждена, не сомневается. Вообще, во всех ее публицистических работах в той или иной форме поднимались те же темы, но менялся, становясь все более язвительным, язык. Женская аудитория взрослела, то есть мужала (за каламбуром не гонюсь), и МакКланг готовила для нее аргументы. Общество в целом подводили к мысли, что разделенные природой обязанности не являются основанием для поражения матери, супруги, сестры в политических правах, что вклад мужчины и женщины в процветание нации — равноценен. В трогательной главе \»Как человек размышляющий\» автор пробует достучаться до фермеров, едва ли не самого консервативного социального слоя. Примеры МакКланг просты. Начавшаяся механизация сельского хозяйства шла успешно, потому что фермер мог подсчитать выгоду от применения сеялки, измельчителя кормов, траворезки. А стиральные машины (их уже изобрели) в этой среде почитали излишеством. Зачем? Женщина всяко сумеет содержать одежду и постельное белье в чистоте, да и \»мать никогда ничем таким не пользовалась\». Воду на кухню хозяйка по-прежнему таскает с колонки ведрами, хотя в сарай и амбар она подается с помощью мотора: \»… все работы в дому производятся на основе женской энергии. А когда она окончательно иссякнет под гнетом тяжкой работы и деторождения, соседи, скорбя, произнесут: \»Пути господни неисповедимы!\»
Нелли МакКланг лучше многих знала, каково живется на ферме. Ей не было и 10, когда ее семья сбежала с онтарийских, совершенно нищих в 1880-м полей в относительно благополучную прерию. Хотя и в Манитобе обзавелись хозяйством не сразу: примерялись, чтобы оказаться подальше от метисов. Осели наконец в настоящей глубинке. Многодетной семье (шестеро детей) и тут жилось нелегко. Девочка узнала, что такое вечные цыпки и каково это — просыпаться с примерзшими к подушке волосами. Но все-таки не голодали, а через несколько лет благодаря явным способностям отца к фермерству в семью пришел достаток. Прерия превратилась для Нелли в подлинную \»малую родину\» и школу. Вот кстати: американские суфражистки поддерживали движение против сегрегации, полагая, что совпадают с \»цветными\» по целям. Канадские суфражистки относились к исконным нациям с жалостью, и только. Что поделаешь — вымирают. Бояться метисов и индейцев Нелли перестала, но не изъявляла желания вникать в их проблемы. А должно бы быть иначе: в своей автобиографии она называет книгу, под влиянием которой сама начала писать. Это Диккенс, \»Жизнь и приключения Мартина Чезлвита\».
Так что там насчет мышления? Похвалив Марию из Евангельской притчи за выбор \»благой доли\», МакКланг напоминает, что женщина тоже снабжена мозгами, а коль Господом даны, надо бы их использовать. Предваряя критику, роняет: \»скажете, жалкий аргумент?\» И далее абзац за абзацем, с неутомимостью вечного двигателя, с редкой эмоциональной мощью перечисляет беды, которых можно было бы избежать, задай женщина работу своим мозгам. Я попробовала поставить себя на место ее современницы. Убедительно.
Семейная жизнь МакКланг сложилась удачно. Замуж вышла по любви. Муж держал аптеку в общине, носившей знаменитое имя Маниту. Доход был стабилен. Несмотря на учительский диплом, полученный в Winnipeg Collegiate Institute, и несколько лет успешной преподавательской практики, после свадьбы Нелли службу оставила, но и дети — четверо сыновей и дочь — не смогли удержать ее у семейного очага. Женщина среднего класса, она (разумеется, поощряемая супругом) могла ездить по провинции с просветительскими лекциями, а в повестку дня уже устоявшихся, солидных женских организаций, таких, например, как Женский Христианский Союз (WCTU), видевший корень всех бед в пьянстве, вносила суфражистские идеи. Будучи методисткой, МакКланг искренне верила, что христианство служит не только личному, но и социальному совершенствованию, и, не смущаясь, выводила из христианских доктрин мысль о правовых реформах (не один русский человек широк). В 1912-м она с несколькими подругами (все из того же среднего класса) основывает Political Equality League. По мнению историков, одну из самых успешных суфражистских организаций в доминионе. С этой платформы, при поддержке либеральной оппозиции, суфражистки начинают забрасывать законодательные собрания Манитобы и Альберты требованиями допустить женщин к голосованию. В 1914-м, в пору предвыборной кампании в прериях, МакКланг уже именуют \»канадской Жаной д\’Арк\» . А политические противники ехидничают, уподобляя ее неумный темперамент \»яркости тигровой лилии на похоронах\»… Зимой и весной 1916-го Манитоба, Саскачеван и Альберта первыми включают женщину в число избирателей. Только не говорите мне, что вследствие исторических предпосылок.
Монреаль
