В Квебеке продолжаются баталии между кандидатами на пост лидера «Парти кебекуа», в настоящее время пребывающей в прочной оппозиции.В прошлом году сепаратисты проиграли выборы из-за чрезмерных усилий по лоббированию Хартии квебекских ценностей, в случае принятия которой госслужащим запретили бы носить религиозные символы: хиджабы, кипы, выделяющиеся на фоне костюма кресты. Это касалось бы не только ограниченного круга избранных, например, университетских профессоров, но вообще всех трудоустроенных, если их фирма или учреждение получает хоть какую-либо помощь от государства. Итоги той кампании хорошо запомнились многим представителям квебекских меньшинств: споры во время ток-шоу, даже стычки на улицах и в транспорте, а в соседних провинциях – рекламные плакаты, нацеленные на переманивание наших медсестер.
Дебаты на тему «квебекской идентичности» поутихли после безоговорочной победы на выборах Либеральной партии и Филиппа Куйяра. Куйяр на собственном опыте знает, что такое сосуществование культур. Он, воспитанный в принципах либеральной демократии, много лет провел в фундаменталистской стране – Саудовской Аравии. Вынужден был адаптироваться к местным традициям и привычкам. Но до конца, конечно же, принять их не смог. Видимо, именно поэтому ему столь неблизки аргументы квебекских фундаменталистов секулярности, стремящихся ввести на рабочих местах нейтральный дресс-код. Вообще-то, в Канаде подобное не принято. Чужие традиции не вызывают здесь отторжения. Возьмем, к примеру, даже не хиджаб, а паранджу – одеяние, которое с некоторых пор усердно критикует сам премьер-министр Стивен Харпер. Несмотря на весь негатив по поводу этой накидки, канадцы не спешат разделить обличительный пафос главы государства. В прессе Харпера, скорее, призывают одуматься и прекратить нападки на явное меньшинство – живущих в соответствии со строгими традициями мусульманок, к тому же и без того запуганных «божьим гневом» или членами семьи.
Интересно, что в прошлые годы иммигранты в Канаду из мусульманских стран с относительной легкостью привозили с собой, помимо одной супруги, также вторых и третьих жен – под видом двоюродных сестер, других родственниц и т.д. Полигамные традиции нас не шокируют, и сотрудники Министерства иммиграции не натренированы выявлять подобного рода обман.
«Квебекская идентичность» на самом деле не лишена типично канадской толерантности. Возьмем французский язык, борьба за распространение и сохранение которого в нашей провинции ведется уже несколько десятилетий. В нее вовлечены бескомпромиссные радетели за родную речь, в прошлые годы не стеснявшиеся писать жалобы на фешенебельные рестораны центра Монреаля за то, что в их меню употребляется слово «pasta». Жалоба есть жалоба: она сочиняется в уединении, и ее автор остается неизвестен. Но при этом если на улице — не то что в центре Монреаля, а даже в каком-нибудь Ahuntsic — вы заведете разговор со случайным прохожим по-английски, он наверняка ответит вам на этом же языке. Мало того, если вы попробуете спросить у первого встречного что-нибудь на ломаном французском, с акцентом иммигранта или туриста, он тоже перейдет на английский. Можно провести 10 с лишним лет в Квебеке, и ни разу не встретить «упертого» националиста, который на ваш вопрос, заданный по-английски, презрительно бросит: «Ан франсе».
Это не говоря о благополучном существовании в Монреале анклавов, где слышна только английская речь. В них тоже живут франкофоны, но «вражеский» язык, как видим, нисколько их не коробит.
В политике, однако, положение французского языка и коренных квебекцев – по-прежнему очень обсуждаемая тема. Об этом спорят главные кандидаты на пост лидера «Парти кебекуа» Пьер-Карл Пеладо и Бернар Дренвиль. Оба – высокообразованные профессионалы, в своем роде языковые пуристы. Пеладо владеет медиа-империей, печатает газету с наибольшим тиражом в провинции. Ее считают «желтой прессой», но качество французского там ничуть не хуже, чем в других местных ежедневниках. Дренвиль – тележурналист, человек, которому именно французский язык долгое время приносил хлеб насущный. Между собой оба сейчас спорят как раз по поводу «Хартии квебекских ценностей», загнав таким образом себя в этакое маленькое националистическое гетто. Проблемы экономики, старения населения, снижения нашей инвестиционной привлекательности для них словно не существуют. Оба продолжают обсуждать реформы, касающиеся прежде всего внешнего вида представителей меньшинств. При этом Дренвиль вроде бы гнет свою линию на максимально строгий подход, а Пеладо допускает кое-какие послабления, соглашаясь оставить возможность носить кипы и хиджабы целому ряду госслужащих.
Выборы в «Парти кебекуа» состоятся очень скоро – в начале мая. Перед этим на протяжении апреля пройдут 4 раунда дебатов, последний – в Монреале. Пьеру-Карлу Пеладо гарантирована безоговорочная победа, а значит, со следующего парламентского сезона он включится в борьбу идей уже в качестве лидера провинциальной оппозиции. Сейчас же, пока сепаратисты заняты внутренними спорами, роль оппозиционного вожака выполняет Франсуа Лего, человек похожих взглядов и схожей судьбы с Пьером-Карлом. Оба они бизнесмены, оба убежденные сторонники правой идеологии. Оба, как представляется, готовы использовать борьбу за отделение провинции в целях получения каких-либо уступок от федерального правительства или ради повышения собственного реноме (Пеладо, как известно, поднимает тираж своим газетам и рейтинг своим телеканалам постоянными спорами об идентичности и сепаратизме).
Франсуа Лего в свое время долго сомневался, поддерживать ли ему Хартию квебекских ценностей. Он стоит на позициях прагматизма, а с них трудно оправдать любой шаг, который может привести к оттоку профессионалов из провинции. Тем не менее, мимо темы идентичности Лего пройти не может. Вот и сейчас, чтобы внести свой вклад в дискуссию, он опубликовал проект реформы иммиграции, которую мог бы претворить в жизнь, став премьер-министром. Надеяться на такой успех ему преждевременно, но в будущем он, как бывший ведущий член «Парти кебекуа», вполне сможет объединить усилия с Пьером-Карлом Пеладо в борьбе против либералов. Если такой альянс будет заключен, то кабинетная должность в случае победы на выборах ему гарантирована, а с ней, вероятно, и полномочия по проведению определенных реформ. Они в нашем обществе назрели. Канада доживает второе десятилетие в обстановке стабильности, и именно сейчас, похоже, отложенный спрос на реформы может быть удовлетворен. Во всяком случае, в самом начале весны в Квебеке было опубликовано исследование экономиста Люка Годбу, посвященное всеобъемлющей налоговой реформе. В Канаде же Комиссия по телекоммуникациям постановила провести изменения в кабельной отрасли, позволив пользователям подписываться на базовый пакет каналов (не тот формально «базовый», который сейчас предлагается за крупную сумму, а по-настоящему базовый – из 2 десятков каналов и за 2 десятка долларов в месяц). Остальные же каналы мы сможем выбирать поштучно или небольшими группами.
В будущем может увидеть свет и реформа иммиграции от Франсуа Лего, заключающаяся в стремлении привлечь в Квебек как можно больше молодых профессионалов под обещание выучить французский язык. Как сейчас работает система независимой иммиграции в нашу провинцию? Кандидат должен набрать для этого определенное число баллов, причем за знание французского с недавних пор их можно получить больше, чем за что-либо еще (возраст, профессию, уровень образования и т.д.). Если баллы набираются, вам выдают Сертификат отбора – Certificat de selection du Quebec, или CSQ. Этот документ дает право на вид на жительство в Канаде.
Баллы за знание французского начисляются на основании прохождения специального теста. Процесс отбора небыстрый, занимает годы. Существуют квоты на каждый год, которые быстро заканчиваются. Тем, кто не успел, советуют подавать документы на следующий год. Количество баллов, начисляемых за те или иные достоинства, меняется от года к году.
Франсуа Лего предлагает ускорить процесс и выдавать Certificat de selection за несколько месяцев, возможно, даже без теста по французскому. Зато, въехав в нашу провинцию, иммигранты должны будут подписать своеобразный контракт, обязывающий их пройти экзамен через 3 года (интересно, что будет, если они раз за разом его завалят?). При этом, если они будут уличены в пропаганде идей ненависти, в дискриминации женщин или гомосексуалистов, их временный Certificat de selection смогут отозвать, а самих, получается, — депортировать. Вот только, опять же, вопрос – куда? На родину или в Онтарио?
По поводу реформы иммиграции Франсуа Лего возникает очень много вопросов. Она явно не проработана – ни одно западное государство не предоставляет независимым иммигрантам въезд уже через несколько месяцев после подачи заявления. Ее итогом может стать превращение нашей провинции в своеобразный «коридор» в остальную Канаду. Так уже было, когда в начале 1980-х Квебек приступил к самостоятельному отбору иммигрантов. Лишь через 20 лет власти провинции стали предъявлять к ним более строгие языковые требования.
Монреаль
