В мае Монреаль отметил славный юбилей – 370 лет со дня основания. На Площади оружия стоит памятник основателю города Полю Шомди де Мезонневу. У его подножия 4 фигуры: Ламберта Клосса – военного коменданта города Виль-Мари; Шарля ле Муана – одного из первых колонистов; безымянного ирокеза, олицетворяющего коренных обитателей этих мест; а также женщины с мальчиком. Под последней фигурой – надпись: «Жанна Манс». Мальчонка поранил руку, и женщина оказывает ему медицинскую помощь.Историки долго спорили о роли Жанны Манс в деле основания нашего города. Некоторые считали, что эта роль недооценена. Традиционно Жанну Манс считали первой врачевательницей в Монреале. И вот в майские дни празднования круглой даты ее наконец признали вместе с Мезонневом основательницей города.
В плеяде блестящих первооткрывателей и исследователей Нового Света имя Жанны Манс мало кому известно за пределами Монреаля и Квебека. Да, эта скромная женщина не покоряла бурные реки, не преодолевала заснеженные перевалы, не карабкалась ввысь к устремленным в небо горным вершинам. Она была в числе тех, кого мы называем первыми поселенцами, основателями городов, и долгое время ее заслуги в этом преуменьшались. Лишь спустя 300 лет после ее смерти Историческое общество Канады заговорило о роли Жанны Манс в основании одного из главных городов страны. К этому событию была даже выпущена памятная марка. 14 ноября 2006 года Историческое общество отметило 400-летие со дня рождения Жанны Манс.
Жанна родилась в маленьком французском городке Лангр в семье адвоката Шарля Манса и его жены Катрин. Родители были набожны, и в 6 лет девочка мечтала стать монахиней, чтобы служить Богу. Однако через 10 лет Жанна уже предпочитала служение людям. В эти годы она проводила немало времени у постели больных: дома, ухаживая за младшими сестрами и братьями, а также в госпитале, куда приносили раненых с полей сражений Тридцатилетней войны.
Следующие 17 лет жизнь Жанны проходила в бесконечных домашних хлопотах. Мать рано умерла, и девушка взяла на себя ответственность за воспитание младших братьев и сестер. Ей не хотелось ни в монастырь, ни замуж. Здоровье у нее было слабое, в 15 лет она сильно переболела. Считали, что она вообще “не жилец”. Но все же Жанна выдюжила и поставила на ноги младших.
В 1840 году в Лангр неожиданно приехал кузен Жанны, товарищ по детским играм, всего на год моложе ее. Порученец Ришелье, он был в курсе новостей Парижа. Самая последняя новость — о богатой и знатной Мадлен де ля Пельтри, которую только и обсуждает вся столица. Эта благородная дама отправилась в Новый Свет с намерением создать школу для индейских девочек и госпиталь. Вместе с тремя сестрами-урсулинками она отважно переносила все тяготы жизни в неизведанном мире. В свете считают нормальным, что монашки рискуют своей жизнью, но чтобы так поступала богатая и молодая дворянка?
Кузен прочитал Жанне письма иезуитов-миссионеров из Новой Франции. Девушка воодушевилась: у нее появилась еще одна цель в жизни. Слабое здоровье не останавливало. Жанна решила спросить совета в Париже у иезуита брата Лальма. На ее счастье, в столице жила кузина, у которой можно было остановиться.
Жанне было в то время уже 33 года. Никто не знал, зачем она отправилась в Париж. Многие думали: просто показаться при дворе. В Лангре сожалели о том, что она уезжает. Шла Тридцатилетняя война, и здесь испытывали нужду в медицинской помощи. За всю историю город повидал немало войн. Кто только не проходил через него, начиная с римлян и галлов. Лилась кровь, творилось насилие, бушевали эпидемии чумы, оспы, холеры. Врачующие женские руки были очень нужны. “Жанна вернется”, — уверяли сестры-урсулинки.
В Париже Жанна встретилась с Шарлем Лальма (позже он будет сожжен на костре гуронами вместе с отцом Жаном де Бребефом). Лальма рассказал ей о Новом Свете, поддержал стремление женщины и поведал, что готовится экспедиция в Канаду.
Решение было принято. Жанна объявила о нем подругам кузины, великосветским дамам. Родственники и друзья отговаривали ее. Она получила известность в свете: с ней беседовала принцесса Конде, даже хотела поговорить сама королева! На все попытки выяснить, что же тянет ее за океан, Жанна отвечала: “Бог хочет видеть меня в Канаде”.
Намерения Жанны похвальны, но где же взять деньги? Случай знакомит ее с Анжеликой де Буйон, вдовой богатого и знатного вельможи. Этот человек, в отличие от своей супруги, заслужил всеобщую неприязнь.
Анжелика и Жанна сразу понравились друг другу. Анжелика обещала помочь с деньгами, в том числе на открытие госпиталя, однако при одном условии: все должно содержаться в тайне. Предполагали ли две молодые женщины, что энтузиазм и отвага одной и деньги другой станут залогом успеха в становлении новой колонии? Если не сказать больше: их обеих по праву можно считать основательницами Монреаля!
Жанна приходила к Анжелике поздними вечерами, каждый раз унося от подруги мешочки с золотыми монетами. Мешочки приходилось распихивать по карманам платья. Как-то раз носильщики, несшие Жанну в закрытом портшезе, заметили, что после ночного визита мадам почему-то стала тяжелее. Им невдомек, что карманы и ридикюль Жанны были полны монет. Осторожная женщина после каждого визита стала менять носильщиков, чтобы они ничего не заподозрили.
И вот — Ля Рошель! Именно отсюда должна была отплыть экспедиция в Канаду, на остров Монреаль, открытый Жаком Картье и обследованный Самюэлем Шампленом, основателем Квебека. На паперти лярошельского собора Жанна столкнулась с мужчиной по имени Жером ле Руайе де ля Деверсье. Они познакомились и быстро сблизились, так как были одержимы одной мечтой. Деверсье тоже хотел участвовать в экспедиции на остров Монреаль, но ему было 44 года и у него было 5 детей. По всей видимости, ему не суждено было строить колонию и обращать индейцев в истинную веру. Тем не менее энергичный Деверсье встал у истоков общества Нотр Дам де Монреаль, собиравшего средства для колонистов. Он же привлек к делу энергичного военного Поля де Шомди. Пожалуй, в этом его главная заслуга.
Жанну Манс Деверсье видел «хозяйкой» будущей колонии, которая сможет распоряжаться финансами, вести дела, организовывать быт и, главное — лечить больных и раненых. Жанну знакомят с Шомди. Они сразу же понравились друг другу. Ля Рошель свела на многие годы две родственные души: сильный мужчина, защитник колонии, и милосердная женщина, ее ангел и хранитель. Позже колонисты так и назовут Жанну – ангел Монреаля.
Наконец 3 парусника вышли из гавани. Плавание было ужасным. Жанна сошла с корабля совершенно разбитая, но, ступив на канадский берег, она настолько воспрянула духом, что быстро восстановила утраченные силы. Огорчало лишь одно: Шомди все еще не было. Зато в Квебеке, к собственной радости, она познакомилась с мадам де ля Пельтри, о которой была так наслышана и с которой так мечтала встретиться.
Спустя некоторое время Шомди прибыл в Квебек. Губернатор пытался отговорить вновь прибывших от создания колонии на острове Монреаль, сетуя на опасное соседство с индейцами, на что Шомди произнес знаменитую фразу: “Я построю город, даже если за каждым деревом будет прятаться ирокез!” Эта сцена запечатлена на барельефе памятника Полю Шомди сьеру де Мезонневу в Старом городе в Монреале. Заметим, что имя «де Мезоннев» Поль Шомди получит позже, после смерти своего отца, и войдет под ним в историю. Сам он из скромности старался его не использовать.
Мезоннев действительно построит город. И Жанна Манс будет ему верным соратником и другом. Именно она и ее подруга Анжелика де Буйон помогали колонии с деньгами в критические моменты. Жанна основала госпиталь Отель Дье. 30 лет она была душой Монреаля. Она стойко переносила все тяготы жизни в условиях холода, голода, болезней, ежеминутной опасности вражеского нападения. Ее жизнь действительно была отдана людям, о чем она мечтала еще в юности.
Самыми светлыми моментами для Жанны станут свадьбы, рождения и крестины. Уже в первую весну их пребывания на острове Монреаль в небольшой часовенке из березовой коры она и Шомди окрестили индейского мальчонку именем Жозеф. Этот младенец стал первым ребенком нового города, получившего название Виль–Мари — город Девы Марии.
Жанны Манс не стало 18 июня 1673 года. Ее сердце похоронили в соборе Нотр-Дам — первой церкви города. Увы, она сгорела в 1695 году. В величественной базилике Нотр-Дам, построенной спустя 120 лет, о Жанне Манс рассказывает один из витражей. На нем Жанна ухаживает за больными.
Что касается памятника на Площади оружия, то его уже не исправить. Может, на другой площади поставить еще один монумент славной паре — Мезонневу и Жанне? Чем не сюжет для скульпторов? Кстати, я даже знаю, где его установить…
Монреаль
