185 лет назад, в 1830 году, в четверг (по старому стилю), 28-летний Александр Иванович Герцен из Москвы отправляется в ссылку в Пермь. Суд определил ему 8 ссыльных лет за участие в деятельности кружка, на заседаниях которого произносились, по мнению власти, крамольные речи. Об этом дне Герцен так рассказывает в книге «Былое и думы» (часть 3, глава 13, в сокращении): «Утром 10 апреля жандармский офицер привёз меня в дом генерал-губернатора.Там, в секретном отделении канцелярии, позволено было родственникам проститься со мною. Всё это было неловко и щемило душу — шныряющие шпионы, писаря, чтение инструкции жандарму, который должен был меня везти, невозможность сказать что-нибудь без свидетелей… Я вздохнул, когда коляска покатилась, наконец, по Владимирке. В 7 верстах от Москвы есть трактир, называемый \»Перовым\». Я предложил жандарму выпить водки, он согласился. Мы взошли. (Потом) мы ехали, не останавливаясь; жандарму велено было делать не менее 200 вёрст в сутки. Это было бы сносно, но только не в начале апреля. Дорога местами покрыта льдом, местами водой и грязью. В Покрове объявляют, что лошадей нет. Смотритель побежал доставать обывательских лошадей. Жандарм отправился с ним. Надоело мне дожидаться их в нечистой комнате станционного смотрителя. Я вышел за ворота и стал ходить перед домом. Это была первая прогулка без солдата после 9-тимесячного заключения».
На иллюстрации:
Александр Иванович Герцен (1812-70) в молодые годы
