В оценке современной американской внешней политики большинство политологов и экспертов привыкли к сложным теориям, стратегическим концепциям и идеологическим доктринам. Однако выступление нынешнего президента Дональда Трампа в Саудовской Аравии, которое прозвучало на прошлой неделе во время его первой зарубежной поездки, стало уникальным по своей ясности и конкретности. В нём ярко проявилась суть того, что некоторые уже называют «доктриной Трампа» (Trump Doctrine) — подходом, в котором доминирует прагматизм и расчет, а не моральные или идеологические ценности.
Основная идея текущей американской внешней политики, по мнению Трампа, сводится к одной простой формуле: «меньше морализаторства, больше денег» (less moralizing, more money). Благодаря этому подходу, по его словам, достижение процветания и стабильности становится возможным. В отличие от классических речей о демократии и правах человека, которые произносили в прошлые президентские сроки, Трамп акцентирует внимание на экономической выгоде и сотрудничестве с другими странами, прежде всего — арабскими государствами.
Именно в этом контексте важно понимать его речь в Рияде, которая значительно отличается от выступлений таких лидеров, как Джордж Буш-младший или Барак Обама. Первый, например, выступал за демократическое развитие и установление свободы даже в странах, где это вызывает сопротивление, а второй стремился говорить о демократии в рамках дипломатического диалога с арабским миром. Трамп же говорит с бизнес-аудиторией, и его речь больше напоминает презентацию коммерческих сделок, чем политическое заявление.
Особое место в его выступлении занимает критика западных «доброхотов», которые, по мнению Трампа, тратят триллионы долларов на «национальное строительство» в таких странах, как Афганистан и Ирак, не добившись обещанных результатов. Он выступает против вмешательства во внутренние дела других государств, живущих по чужим идеологическим мотивам, подчеркивая, что трансформация того же саудовского общества произошла «благодаря коммерческим инициативам» и реформам, а не благодаря западным «национальным строителям».
***
Обозреватель Стивен Вертайм (Stephen Wertheim), специалист по внешней политике в Фонде Карнеги за международный мир (Carnegie Endowment for International Peace), отмечает, что в речи Трампа просматривается ясное выражение его подхода — «транзакционализм» (transactionalism). То есть, ориентирование на обмен выгодами, а не на миссию по распространению демократии.
Что означает этот подход для глобальной политики? На первый взгляд, он может показаться более прагматичным и менее идеологически отягощенным. Например, Дональд Трамп рассматривал ситуацию с Газой как потенциальное место для инвестиций и туристического развития, а ситуацию с Украиной — как вопрос экономики и бизнеса. Он заявил о сотнях миллиардов долларов инвестиций в Саудовскую Аравию и ОАЭ, в том числе о значительном вложении в крупный дата-центр в Сирии и снятии с нее санкций. Лидеры региона встречали аплодисментами его инициативы.
Но обеспечивает ли такой подход «более безопасный» мир? Эксперты расходятся во мнениях. Некоторые считают, что он уменьшает риск определенных конфликтов и демонстрирует более честное отношение США к своим союзникам, избавляясь от лицемерия, связанного с выборочной поддержкой демократических ценностей. Другие же отмечают, что это может привести к росту нестабильности, ведь допущение к власти и международным возможностям авторитарных режимов без четких условий и ограничений увеличивает вероятность злоупотреблений и будущих конфликтов.
По мнению историка из Северо-Западного университета (Northwestern University) Даниеля Иммервара (Daniel Immerwahr), невозможно предсказать последствия такой политики, когда диктаторы безнаказанно злоупотребляют за счет своих граждан и угрожают соседним государствам, ощущая отсутствие сильных сдерживающих факторов со стороны США. Такой сценарий напоминает ситуацию начала XX века, когда многие авторитарные режимы чувствовали себя безнаказанно, что в конечном итоге приводило к крупным конфликтам и глобальной дестабилизации.
Подход Дональда Трампа к внешней политике, основанный на том, что он назвал «меньше морализаторства, больше денег», создает новые вызовы для предсказуемости на мировой арене. В первую очередь, это проявляется в неустойчивости связей с союзниками и противниками. Например, его отношение к НАТО, Украине или Китаю, когда он как за карточным столом меняет свою позицию то ужесточая, то смягчая торговые тарифы, то вводя санкции, то снимая их вновь, усложняет планирование действий других стран, включая Канаду, которую Трамп неоднократно называл потенциальной мишенью «корпоративного поглощения».
Некоторые аналитики отмечают привлекательность такой прагматичной стратегии. Даже её критики признают, что в части реализации бизнес-интересов Трамп иногда демонстрирует эффективность. В рамках инициативы на Ближнем Востоке он, например, смог активизировать сотрудничество с рядом арабских стран, добившись (предварительно) существенных инвестиций и соглашений. Другие же считают, что подобный подход – это не более чем стратегия зарабатывания денег и получения личных выгод, не обязательно способствующая долгосрочной безопасности и стабильности.
Самые разные эксперты отмечают, что, в отличие от традиционной идеи демократии и идеалов, подход Трампа больше похож на пропагандируемую им самим «искусство сделки», а не на философию, основанную на принципах. Он «следует за деньгами» (follow the money), а не выполняет идеологическую миссию. В этом отношении он мало напоминает Рональда Рейгана, который говорил об Америке, как о «сияющем городе на холме» (shining city on a hill), или Джорджа Буша-младшего, отправлявшегося в пучину «священных войн» ради распространения демократии. Трамп предпочитает легко управляемый, коммерческий подход, ориентированный на краткосрочную выгоду.
На практике это означает, что мир становится менее предсказуемым: союзники и соперники зачастую не понимают, чего ждать от США. Такой стиль поведения создаёт неопределенность, которая особенно опасна для стран, находящихся рядом с США. Это ярко проявляется в его отношении к Канаде, с которой он походя разрушил отношения из-за спорной сиюминутной выгоды (по его мнению).
Некоторые эксперты полагают, что «новый» подход Трампа к международным делам, основанный на прагматизме и торговых интересах, не приведет к большей безопасности. Например, отказ от распространения демократии и игнорирование прав человека могут повлечь за собой рост авторитаризма и нестабильность в регионах, где демократия еще только зарождается или находится под угрозой.
Кроме того, такой подход вызывает беспокойство у союзников по НАТО и в других международных организациях, которые привыкли к более устойчивым, предсказуемым стратегиям, основанным на универсальных ценностях. Им сложнее выстраивать отношения с США, когда переменчивость и прагматизм президента выходят на передний план, а приоритет отдаётся корпоративным и экономическим соглашениям, имеющим тенденцию меняться.
Один факт очевиден: доктрина Дональда Трампа представляет собой радикальный отход от западной традиции — она ставит деньги и экономический прагматизм выше законов и принципов западного общества.
Так или иначе, политика Трампа — это попытка переосмысления роли США на мировой арене, где лидерство теперь предполагает не столько моральное лидерство, сколько прагматизм и торговлю. Его подход ясно показывает, что в условиях глобализации и многополярности традиционные ценности уступают место простым правилам сиюминутного интереса. Принцип «следовать за деньгами» становится новой стратегией мировой политики. Вопрос лишь в том, к чему это приведет в долгосрочной перспективе: к стабильности или к новым кризисам.
Исторические параллели такой политики (например, начала ХХ века) не сулят светлых перспектив в будущем.
Павел Вель
Монреаль
