“Дон Жуан” в Монреале, или При чем тут “Борис Годунов”

Монреальская опера открывает сезон оперой “Дон Жуан” Вольфганга Амадея Моцарта. Спектакли состоятся в театре Wilfrid-Pelletier с 27 сентября по 5 октября. Дано будет всего 4 представления. Так что спешите видеть и слышать! “Да-ну!” – попытается отмахнуться иной читатель, а я – раз! – и остановлю его: “А поставил эту оперу один из знатоков Моцарта английский режиссер Стивен Лоулес!” “Постойте, постойте! Это не тот ли Лоулес, который был в команде у Андрея Тарковского, когда тот в 1983 году ставил оперу Модеста Мусоргского “Борис Годунов” в Ковент Гардене?” – воскликнет просвещенный читатель. “О, вам и это известно!” – восхищусь я его познаниями в оперном искусстве и добавлю, что сама ничего о нем раньше не знала и ведать — не ведала. Так что не будем смущаться по поводу того, что сей факт из жизни опального кинорежиссера нам был неизвестен. Давайте сейчас познакомимся со Стивеном Лоулесом и от него узнаем, как ему довелось поработать с Андреем Тарковским над оперой “Борис Годунов”.

 

«Приезжай ко мне в Лондон»

В своих интервью оперный режиссер-постановщик Стивен Лоулес с удовольствием вспоминает о том, как он обрел дело всей своей жизни.

В годы его детства, расказывает Лоулес, радио было важнее телевидения, поэтому у них дома всегда звучала музыка. “Когда я позже начал слушать оперу, я был удивлён, как много я узнал и впитал. В школе, где я учился, ежегодно ставили оперетты Гилберта и Салливана, поэтому я заинтересовался ими, это и привело меня в оперу. Мне повезло, что в те времена все крупнейшие британские оперные труппы (за исключением Ковент-Гардена) гастролировали, поэтому я мог посещать спектакли и в Манчестере, и в Ливерпуле, причём по цене, доступной школьнику.

Кроме того, мы с одноклассниками регулярно ездили в Стратфорде на спектакли Королевской шекспировской компании, которая тогда считалась лучшим театром страны – они только что поставили знаменитый «Сон в летнюю ночь» Питера Брукса. Там был режиссёр Джон Бартон, чья постановка «Ричарда II» показала мне потенциал крепкой и радикальной режиссуры и убедила меня, что это именно то, чем я хочу заниматься,” – вспоминает режиссер. И, кажется, что нет ничего особенного в том, что мальчику полюбилась опера. А ведь это были годы, когда молодежь, и британская особенно, увлекалась совсем иной музыкой. На волну популярности восходили рок-группы, и именно их музыка должна могла бы привлечь внимание подростка. Рок-оперы, а не классические оперы, казалось бы, должны были интересовать юных меломанов… Но судьба распорядилась иначе.

К последнему классу старшей школы увлечение Лоулеса оперой достигло такого уровня, что он решился написать письмо Джону Копли, которого газета «Daily Telegraph» тогда признала «лучшим оперным режиссёром Великобритании». В письме мальчик описал свой интерес к режиссуре. И, представьте себе, письмо дошло до адресата. Копли, что естественно для хорошего режиссера, вечно был в разъездах. Лоулес на конверте написал адрес Ковент Гардена, где работал Копли, а ответ получил через три месяца с Гавайев! Письмо пропутешествовало за Копли из Лондона в Австралию, где он работал над очередным спектаклем, а затем на Гавайи, где проводил отпуск. В ответном послании режиссера неизвестному мальчику говорилось: «Приезжай ко мне в Лондон».

И Лоулес поехал. И произвел на режиссера такое большое впечатление, что тот использовал своё влияние, чтобы устроить юношу в аспирантуру Лондонского оперного центра, хотя у Лоулеса не было университетского образования. Почему знаменитый режиссёр так старался помочь Лоулесу начать карьеру, тот и сам не знает. Однако замечает: «Копли очень добр к людям! Я поступил на курсы режиссуры в Центре». Его первым проектом после окончания курсов, в 19 лет, стала работа со знаменитой парой: композитором Бенджамином Бриттеном и певцом Питером Пирсом!

А в начале 1970-х Лоулесу довелось увидеть телевизионную версию «Свадьбы Фигаро» Моцарта. Именно она по-настоящему пробудила в юноше интерес к опере. Его поразили честность постановки и отсутствие претенциозности в ней. И тут на помощь опять пришел Копли: он устроил Лоулеса ассистентом режиссера.

 

В самом пекле

Лоулесу довелось работать с постановщиком оперы Питером Холлом. “Питер оказал на меня большое влияние в том, как руководить певцами как актёрами (по сути, он сказал – и, на мой взгляд, совершенно справедливо – что нет никакой разницы)”, — рассказывает Лоулес. Он называет и другие имена постановщиков, которые повлияли на его развитие в качестве режиссера. Среди них и Андрей Тарковский.

“«Борис Годунов» Мусоргского был единственной оперной постановкой, которую поставил Тарковский (хотя предполагалось, что он поставит «Летучего голландца» Вагнера для Ковент Гардена, но запоздалая работа над проектом и его последующая болезнь помешали этому. Мне было 26 лет, и Тарковский обращался со мной как с ассистентом режиссёра на съемках фильма, то есть посылал меня работать с артистами, занятыми в массовых сценах”, — рассказывает Лоулес.

Под его началом оказался хор из 140 человек и 30 солистов, а также танцоры, занятые в 40 балетных номерах. “Я действительно оказался в самом пекле, и это было либо пан, либо пропал!” – вспоминает Лоулес свои впечатления во время работы над оперой “Борис Годунов”. Но именно этот опыт полностью развеял все его страхи, связанные с работой с большим количеством людей.

В 1990 году Лоулес восстановил “Бориса Годунова” Тарковского, и теперь эта опера идет на всех самых престижных площадках мира. К сожалению, пока мне не удалось найти более подробных воспоминаний Лоулеса о работе с Тарковским, но я не собираюсь прекращать свои поиски.

 

О сломленном властью

О том периоде творчества Тарковского имеются воспоминания британского баса Роберта Ллойда, которому посчастливилось исполнять партию Бориса Годунова в постановке 1983 года.

В конце 1990 года Ллойд назвал «Бориса Годунова» лучшей оперой, в которой он когда-либо принимал участие на тот момент. Интересны не только его замечания по поводу музыки Мусоргского и постановок этой оперы в разные годы, но и наблюдения за работой Тарковского над оперой.

Ллойд отмечает, что, заставляя певцов делать на сцене то, что противоречит музыке, режиссеры ввергают их в сильнейший стресс. Тарковский работал иначе, и то, что Ллойду довелось петь в его опере, он называет удачей. Певец восхищался художественным стилем режиссера, который, по его мнению, проявился и в опере.

«Он добивался, чтобы Борис не был таким обычным оперным царем – осанистым, монументальным. Чтобы он был более живым, нервным. И Москва в спектакле не была застывшей картинкой. Везде что-то строилось, шла постоянная работа. Все было не застывшим, а живым», — рассказывал Ллойд.

В интервью 1983 года он, описывая своего героя, говорит: «Традиционно Борис понимался как носитель трагической вины, которая его и губит. Но в этой постановке виновен не Борис, а Россия. Борис – незаурядная личность, которая держится до последнего и затем рушится. Ему не справиться, поскольку никому не справиться с Россией. Я чувствую, он выдающийся человек огромных личных способностей, но противодействие слишком велико… Он не был старомодным людоедом с черной бородой; он был человеком, действительно изо всех сил пытающимся управлять своей страной с деликатным воображением и творческими политическими навыками».

Ллойду принадлежит сравнение Бориса Годунова с Михаилом Горбачевым. Он увидел общее между этими двумя историческими личностями, когда принимал участие в восстановлении спектакля “Борис Годунов” в 1991 году.

Как пишет в своей статье исследователь оперы “Борис Годунов” Чжан Хуэй, Ллойд считает, что в опере «Борис Годунов» отражен портрет России не прошлого, но всегда актуального настоящего. Сам режиссер в интервью газете «Таймс» так говорил о своей единственной опере: «Меня занимает главным образом внутренняя драма самого Бориса, и я думаю, что если бы я снимал эту оперу, то фильм получился бы камерный, интимный. В центре “Бориса” проблема не власти, но человека, сломленного властью».

 

Правосудие бездействовало

Однако вернемся из Лондона 1983 года в Монреаль 2025 года и скажем несколько слов об опере “Дон Жуан”. Петр Ильич Чайковский считал эту оперу вершиной музыкального искусства. «В Моцарте я люблю всё, ибо мы любим всё в человеке, которого мы любим действительно. Больше всего «Дон Жуана», ибо благодаря ему я узнал, что такое музыка… Моцарт — гений сильный, многосторонний, глубокий — устарел только своими формами инструментальной музыки; в области оперы он не имеет до сих пор ни одного соперника. Оркестровка его, в сравнении с берлиозовской и мейерберовской, разумеется, жидка; его арии несколько растянуты и подчас грешат угодливостью виртуозным прихотям певцов; стиль его, пожалуй, отзывается чопорностью нравов его времени, но вместе с тем оперы его, и «Дон Жуан» в особенности, преисполнены высочайших красот, полных драматической правды моментов; мелодии его как-то особенно обаятельно-изящны; гармония — роскошно богата, хотя и проста. Но кроме всего этого, Моцарт был неподражаемым мастером в отношении музыкальной драматической характеристики, и ни один композитор, кроме него, не создавал еще таких до конца выдержанных, глубоко и правдиво задуманных музыкальных типов, как Дон Жуан, Донна Анна, Лепорелло, Церлина… В ансамблях, в сценах, где развивается драматическое движение пьесы, он дал недосягаемые образцы музыкального творчества», — писал русский композитор о своем зарубежном собрате по перу.

К этому стоило бы добавить, что историй о Дон Жуане сложено немало, но, скорее всего, вы их знаете. Упомяну лишь о самой первой, которая, как считается, и дала жизнь народной легенде о нем. Жил в XIV веке представитель одного из аристократических севильских родов по имени дон Хуан Тенорио, авантюрист, дуэлянт, распутник и, по большому счету, просто бандит, чьи жестокие похождения оставались безнаказанными благодаря участию в них его друга — кастильского короля Педро I, Педро Жестокого. Правосудие, как это часто с ним случается, бездействовало. Но однажды, когда чаша терпения переполнилась, рыцари-калатравцы (а по другим данным, просто родственники) решили сами наказать дерзкого убийцу командора дона Гонсало де Ульоа, похитившего его дочь. Они послали дону Хуану приглашение на свидание, написанное якобы молодой красавицей. Местом для встречи была избрана церковь, где был похоронен командор. Свидание, как мы понимаем, не состоялось: дона Хуана встретили разъяренные мстители, которым ничто не могло помешать казнить убийцу без суда и следствия. Говорят, что именно они распустили слух, что злодей был низвергнут в ад каменным изваянием, воздвигнутым над могилой командора. Им поверили! И вплоть до XIX века в Севилье существовал обычай, описанный очевидцем так: «Каждый год на масленицу во вторник устраивается процессия, во время которой несут Дон Жуана, с головы до ног одетого в белое, коленопреклоненного на белой подушке. По-видимому, это должно означать, что знаменитый севильский грешник при жизни не успел покаяться в полной мере и доканчивает покаяние всенародно теперь».