Имя Анри Бурасса (Henri Bourassa) хорошо знакомо жителям Квебека. Яркий политик, патриот, основатель газеты «Ле Девуар». В его честь названы бульвар на севере Монреаля, станция метро.
Шел 1887 год. 19-летний Анри Бурасса вернулся в Монтебелло — деревню на квебекской стороне реки Оттава, чтобы вступить во владение наделом, принадлежавшим его семье с 1801 года. «Маленькая родина», как называли имение, была дарована дедушке Бурасса – Луи-Жозефу Папино, герою Восстания патриотов 1837 года.Высокие дубы и вязы, окружавшие усадьбу, оделись в золотые и бронзовые цвета осени. Сквозь кружево листьев Анри увидел очертания круглой башенки, остроконечную крышу любимого дома. Жители Монтебелло с энтузиазмом приветствовали молодого человека: для всех потомок Папино был желанным гостем. Видя аккуратно подстриженного юношу с красиво оформленной бородкой и блестящими черными глазами, многие вспоминали вихрастого мальчишку, проводившего летние дни в Монтебелло на попечительстве своей тетушки Эзильды Папино.
Анри был сыном Наполеона Бурасса, художника и новеллиста. Он вырос в Монреале вместе с братом и тремя сестрами. Его мать Азели была дочерью Луи-Жозефа Папино. Она умерла, когда мальчику было всего 6 месяцев, и его растили брат Густав с сестрой в Монреале, а тетя Эзильда — в Монтебелло.
Наполеон Бурасса жил своим искусством. Политика его не интересовала. Он был очень религиозным, и сына отдал учиться сначала к сульпицианцам в монреальскую школу Аршанбо, а затем — к иезуиту Фредерику Андре.
Жажда приключений привела Фредерика Андре из Парижа в Квебек. Фанатичный католик и преданный республиканец оказался отличным учителем. Анри узнал от него значительно больше, чем если бы продолжал проходить обычные предметы у сульпицианцев. Фредерик преподал способному мальчику историю, математику, греческий, латынь и многое другое. «Маленький профессор» (Фредерик Андре действительно был небольшого роста) привил своему подопечному стремление познавать самые различные вещи. Учителя и ученика вскоре по-настоящему объединила неуемная тяга к знаниям.
Анри обожал чтение и с раннего детства поглощал серьезные книги. Среди них были «История Франции», 10-томная «История Англии». Любопытно, что мальчик купил их в 12 лет на заработанные деньги. Не только книги и учитель развивали любознательного Анри. Он слушал друзей отца, их живые разговоры об искусстве, политике, римском католицизме. От тети Эзильды Анри узнал о епископе Бурже и ультрамонтанах, борцах за права Церкви во франко-канадском обществе. От своего деда Луи-Жозефа Папино Анри унаследовал независимый характер и правило «не говорить, не подумав, и не говорить то, во что ты до конца не веришь».
Юноша часто предпочитал книги компании друзей. Боясь, что Анри усвоит экстремистские взгляды в области политики и религии, отец послал его в Европу, во Францию и Италию, чтобы вызвать интерес к живописи, культуре. Прощаясь с сыном, Наполеон сказал ему: «В политике, как и в искусстве, я ненавижу яркие контрастные цвета».
В 1885 году Анри поступил в Эколь Политехник в Монреале. Это был год смерти Луи Рьеля — самое важное событие во Французской Канаде со времен восстания Патриотов 1837 года. Анри был в толпе, собравшейся на Марсовом поле, и переживал вместе со всеми, когда Оноре Мерсье, лидер квебекской Либеральной партии, объявил громким глубоким голосом: «Рьель, наш брат, мертв…». Однако Анри почувствовал правоту другого выступавшего, Вильфрида Лорье, будущего премьер-министра Канады, утверждавшего, что путь к борьбе за справедливость лежит через федеральную британскую конституцию, а не через разжигание франко-канадского национализма. Через несколько лет Бурасса сам будет высказывать похожие взгляды.
Для завершения образования Анри поехал в Ворчестер (штат Массачусетс), в колледж Холи Кросс, где надеялся хорошо выучить английский. Забегая вперед, скажем, что обучение в Америке сослужит ему хорошую службу. Здесь он пересмотрел свои общественные взгляды и отношение к национальному вопросу. До сих пор он верил во всемирное братство католиков. Однако в Холи Кросс он с болью наблюдал разрыв между французскими и ирландскими католиками и пришел к убеждению, которое не менял всю жизнь: «В Квебеке Церковь, французский язык и культура тесно переплетены. Пренебрегая одним, можно уничтожить другое».
Итак, Бурасса вернулся в Квебек, чтобы управлять полученным в наследство имением. Усадьба в Монтебелло была типичной для Квебека – остаток синьорской (помещичьей) системы, сложившейся в эпоху ранних поселений в Нижней Канаде. Нужно заметить, что франко-канадская система поместий не несла столь тяжкого угнетения, как европейские системы. Здесь феодал также удерживал своих крестьян на земле, налагая на них высокие налоги и ренту, отчего они с трудом могли прокормиться, но у квебекских крестьян было преимущество – они всегда могли скрыться, отправившись в бега, или заняться добычей пушнины, присоединившись к лесным бродягам. Поймать беглецов было фактически невозможно, и землевладельцы учитывали это, облегчая бремя земельной ренты. Со временем статус землевладельца, хозяина имения, потерял свои преимущества, и во второй половине XIX века его власть уже уступала моральной и духовной власти священника.
Однако, когда молодой Бурасса приехал в свою вотчину, владелец замка был еще важным лицом в жизни местных крестьян, арендовавших его землю. Имение остро нуждалось в энергии молодого хозяина, его жизненной силе. Дядя-управляющий, священник Папино, был любезен и доброжелателен с арендаторами, но мало что смыслил в хозяйстве, а потому привел его в упадок. Кроме того, Папино имел привычку вести хозяйственные записи на столь маленьких клочках бумаги, что Анри пришлось объехать все свои земли, посетить каждого поселенца и лично проверить контракты и счета. Он провел немало ночей под открытым небом, общаясь с местными жителями, и особенно подружился с лесником. В беседах с ним молодой хозяин получил глубокие и обширные знания о жизни крестьян и об их отношении к земле.
Бурасса советовался с крестьянами, и успех сопутствовал ему. Вскоре он создал образцовую молочную ферму, купил самых лучших коров и стал получать ощутимую прибыль, продавая молоко в Монреаль.
Анри слушал жалобы своих крестьян на правительство и лесоторговцев, владевших огромными землями и не терпевших поселенцев и фермеров, появлявшихся на их границах. Богатые торговцы древесиной враждебно смотрели на попытки селян расширять обрабатываемые земли, считая свой бизнес важнее развития сельского хозяйства.
Жители Монтебелло нашли в молодом Анри искренне сочувствующего товарища, и в 1890 году, когда ему было только 22 года, Анри Бурасса был избран мэром. Общественная деятельность на этом поприще отразилась в статьях и выступлениях в небольшой специально купленной им газете «Л’Интерпрет». Вскоре газета стала рупором Либеральной партии Квебека.
Легкость и уверенность, с которыми Бурасса решал местные и провинциальные вопросы, деловые достижения, жизнерадостность, юмор, шарм снискали ему большую популярность. Чем только он не занимался! Благодаря его заботе о правах меньшинств в католическом Монтебелло даже открыли отдельную школу для детей четырех протестанских семей.
Вскоре появились слухи: Бурасса просят стать кандидатом в федеральный Парламент от графства Лябель — округа вокруг Монтебелло, созданного в 1892 году. Слухи подтвердились. Уже создавший себе имя и авторитет Бурасса стал либеральным кандидатом от Лябеля, получив персональную поддержку нового лидера партии Вильфрида Лорье.
В 1885 году восстание Рьеля впервые пробудило у Анри Бурасса интерес к политике. Он чувствовал, что мотивы Рьеля были справедливыми: защита метисов от белых поселенцев, забравших их земли. Метисы – наполовину индейцы, наполовину французы или шотландцы. Премьер-министр сэр Джон Макдональд ничего не делал для защиты их прав.
Когда Макдональд умер, оттавский Городской совет направил по этому поводу свои соболезнования. Документ подписали все 30 членов Совета, за исключением одного – мэра Анри Бурасса. Он не испытывал симпатий к человеку, пославшему Луи Рьеля на смерть. Горячие призывы Бурасса не остановили коллег в Совете, но привлекли внимание многих кебекуа, включая Лорье и других членов Либеральной партии.
Позже Бурасса согласился присоединиться к Либеральной партии, но сделал это с одним необычным условием: он не примет никакой финансовой поддержки от партии и будет свободен в своих решениях, не подчиняясь партийной дисциплине.
На федеральных выборах 1896 года Анри Бурасса со значительным перевесом победил своих соперников и стал членом парламента. Эти выборы привели Лорье к власти. Под его руководством либералы правили до 1911 года. Бурасса будет дважды представлять округ Лябель: с 1896 по 1907 и с 1925 по 1935 годы.
В 28 лет Анри Бурасса стал самым молодым членом Палаты общин. Сенатор Лорен-Оливье Давид описал его так: «Видный джентльмен, быстрый на слова и жесты, энергичный, со стремительной военной походкой. В целом, он выглядит, как человек не совсем обычный, привлекающий внимание».
С молодых лет у Бурасса выработались твердые взгляды на многие политические вопросы. Один из них касался отношений с Соединенными Штатами Америки. Бурасса считал, что южный сосед определенно угрожает канадской независимости. Он стоял за канадское самоуправление без вмешательства Америки или Британии.
Вскоре, как будто специально для Бурасса, разразился пограничный конфликт на Аляске. Граница между Америкой и Канадой до тех пор не была строго определена. Американцы считали, что граница идет по линии вдоль берега. Канадцы же полагали естественной границей горы неподалеку от побережья, что давало им доступ к океану через реку Стикин и канал Линн.
Пограничный вопрос встал с особой остротой в 1896 году, когда на Юконе нашли золото и туда ринулись золотоискатели со всего мира. Неожиданно канал Линн стал жизненно важен как для Америки, так и для Канады. Для решения проблемы была создана совместная комиссия из трех американских и двух канадских судей, а также лорда Альверстона, министра юстиции Англии.
Неожиданно для канадцев лорд Альверстон проголосовал вместе с американцами, удовлетворив тем самым все требования Соединенных Штатов. Его сразу же обвинили в «продаже канадских интересов» в угоду укрепления англо-американских отношений. Канадские судьи отказались подписывать соглашение, заявив, что лорд сделал политическое, а не юридическое решение. Вся Канада негодовала.
Анри Бурасса был очень огорчен и назвал вердикт «ударом ножа в спину» и еще одним доказательством того, что Канада не может рассчитывать на британскую поддержку. Его взгляды на этот вопрос разделяли все канадцы – как французского, так и английского происхождения. Это были взгляды человека, глубоко озабоченного вопросами строительства нации.
Монреаль
