“Никогда не руководись законом собственного произвола, ибо ему следуют только невежды, мнящие себя большими умниками,” – учил Дон Кихот своего оруженосца Санчо Панса, которому предстояло править островом. А еще он советовал Санчо познать самого себя, “ибо, познав самого себя, ты не будешь кичиться, не станешь надуваться, как лягушка, пожелавшая сравняться с волом, не уподобишься павлину с его пышным хвостом и уродливыми ногами”. Санчо, конечно, не все советы своего наставника понял в полной мере, но они, как мне кажется, не потеряли своей актуальности и по сей день.
Заветы последнего рыцаря
По-моему, если бы в кабинете каждого начальника на стене висела выдержка из главы XLIX “О том, как Дон Кихот напутствовал Санчо Пансу перед тем, как тот отправился управлять островом” со всеми советами Дон Кихота, то несправедливости в мире стало бы значительно меньше. Приведу только некоторые из них:
— Старайся быть смиренным праведником, а не надменным грешником.
— Избрав путь добродетели, ты никогда не позавидуешь княжеским или королевским преимуществам, ибо добродетель ценится дороже знатности происхождения.
— Пусть слезы бедняка встретят в тебе больше сострадания, но не меньше справедливости, чем жалобы богатого.
— Доискивайся правды, и да не помешают тебе в этом ни подарки и посулы богача, ни рыдания и мольбы бедного.
— Там, где может и должно иметь место беспристрастие, не подвергай виновного всей строгости закона, ибо слава сурового судьи ничем не лучше славы судьи милостивого.
— Если ты пожелаешь смягчить суровость закона, то сделай это из сострадания к грешнику, а не ради тех даров, которые он тебе пообещает.
— Если тебе когда-нибудь случится разбирать тяжбу твоего врага, то забудь о своей вражде к нему и думай только о том, на чьей стороне правда.
— Пусть при разбирательстве чужих дел тебя не ослепляет личное пристрастие, иначе ты совершишь ошибки, которые большей частью бывают неисправимыми.
— Смотри на виновного как на человека несчастного, обуреваемого слабостями, свойственными греховной природе человека, и будь к нему милостив и сострадателен; помни, что милосердие превыше всех добродетелей.
Не правда ли, звучит актуально? А ведь роману уже более 400 лет. Написанный Мигелем де Сервантесом в первые годы XVII столетия, роман “Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский” поднимает такие темы, которые и в наше время волнуют людей, хотя, к сожалению, все реже можно встретить человека, которого за его бескорыстие, благородство и служение справедливости прозвали бы “Дон Кихотом”.
Испанские страсти на монреальской сцене
В театральном зале Wilfrid-Pelletier с 29 мая по 7 июня пройдет балет “Don Quixote”, премьера которого в 4 актах и 8 картинах состоялась в московском Большом театре 14 декабря 1869 года. Либретто к балету написал хореограф из Франции Мариус Петипа, он же выступил и в роли постановщика. Музыка принадлежит перу штатного балетного композитора Императорских театров, выходца из Австрии, Людвига Алоизия Минкуса. Премьера прошла блестяще, после чего балет решено было поставить в столице – Петербурге, для чего Петипа в 1871 году основательно переделал балет, расширив его до 5 актов, 11 картин с прологом и эпилогом. Дополненную и обновленную версию этого балета публика увидела в 1902 году в Мариинском театре. Среди постановщиков тогда упоминался Александр Горский. К музыке Минкуса добавили новый испанский танец Антона Симона и фанданго Эдуарда Направника. В этом спектакле были заняты самые яркие дарования русского балета, среди которых до сих пор в памяти балетоманов сохраняются имена Матильды Кшесинской, Тамары Карсавиной, Анны Павловой, Ольги Преображенской и других.
В Монреале покажут балет, в основе которого лежит хореография Петипа, однако существенно переработанная кубинским хореографом Мариной Вильянуэва Ариас. Балет начнется с пролога и будет включать всего два акта. Продолжительность 2 часа 22 минуты вместе с 25-минутным антрактом.
Как же, поинтересуется пытливый читатель, на балетную сцену сумели перенести все длинные монологи и диалоги романа, и, главное, напутствие Санчо Пансе? А никак! Ничего этого в балете нет и не предусмотрено либретто. И вообще Дон Кихот тут далеко не главный герой. Основа сюжета заимствована из 18-й и 19-й глав второго тома романа о мечтателе-идальго. В них повествуется о несостоявшейся свадьбе богача Комачо (в балете — Гамаш) с красавицей Киттерии (Китри), возлюбленной деревенского юноши Басилио (Базиль).
Непристойное поведение на сцене
Вовсе не наставления Дон Кихота о добродетели и милосердии побудили Мариуса Петипа взяться за этот балет, а воспоминания о своей юности, три года из которой хореограф, а тогда еще танцовщик, провел в Испании. Это были поистине бурные три года! Если бы кто-нибудь захотел сейчас создать балет по воспоминаниям самого Петипа и его современников о нем, то потребовался постановщик уровня Пины Бауш или Иржи Килиана. Судите сами!
Считается, что если бы не пылкий нрав молодого Петипа, то еще неизвестно, как сложилась бы его судьба, да и судьба балета. Он мог танцевать во Франции, мог остаться в Испании, куда 25-летним танцором приехал работать в балете Мадридского театра.
В те времена в театрах Испании царили весьма суровые нравы. Артистам, к примеру, запрещалось на сцене целоваться «как в жизни»! Нарушителям этого правила грозила тюрьма. Но разве эта угроза могла остановить страстного молодого танцора в сцене, когда его герой с третьей попытки добивается права поцеловать возлюбленную? Нет! Мариус, согласно им самим написанным мемуарам, «так реально воспроизвел предлагаемое действие, что даже поклонники школы г. Станиславского могли быть вполне удовлетворены».
На беду в одной из лож театра на премьере сидел начальник полиции Мадрида, который тут же попытался образумить зарвавшегося иностранца. Но в зале кричали «бис», и Мариусу ничего не оставалось, как повторить «непристойную» сцену. Дважды! Такое неподчинение блюстителю порядка привело последнего в ярость! Он потребовал от танцора немедленно явиться в участок. Правда, у Мариуса тут нашлись заступники: сам директор театра вступился за столь дерзкого артиста.
Под вымышленным именем
В письме секретаря испанского посольства маркиза Беналуа министру внутренних дел Франции Дюшателю от 19 января ст.ст./27 января н. ст. 1847 г. говорится:
“Господин министр,
Мадемуазель Кармен Мендоза и Кастро, дочь маркиза Вильягарсиа, покинула Мадрид 10 сего месяца без согласия родителей, чтобы следовать во Францию с сеньором Петипа, танцором. Пользуясь любезностью Вашего Превосходительства, прошу не отказать в отдаче всех необходимых распоряжений о тщательном розыске девицы Мендоза и Кастро и помещении ее в надлежащее место до тех пор, как родители смогут забрать ее.
Мне передают, что сеньор Петипа путешествует под вымышленным именем и что он 14 сего месяца должен был выехать из Байонны в Париж, где его видели 23 числа на платформе железной дороги из Руана”.
Вот такой документ сохранился в архивах, и уже он один может свидетельствовать о том, что Мариусу действительно было что вспомнить через 20 лет о своем испанском прошлом. Однако исследователи творчества хореографа сетуют, что сколько-нибудь полная, строго документальная биография Мариуса Петипа (1818–1910) до сих пор не написана. Все очерки о Петипа основываются исключительно на его поздних «Мемуарах», которые читаются с интересом, но не могут восприниматься в качестве надежного источника. Балетмейстер любил приукрасить свою биографию, да и, что с каждым случается, мог запамятовать и все перепутать в датах, странах и именах. Согласитесь, творческим натурам свойственно переосмысливать факты, наполняя их художественным вымыслом!
Кармен, она же Дульцинея, она же Джульетта
Скандал, в центре которого оказался будущий хореограф Императорских театров, был не только громким, но и международным.
В мемуарах балетмейстера эта история изложена не совсем так, как ее запомнили очевидцы. Как-то раз в театр пожаловала маркиза Вильягарсиа в сопровождении своей дочери Кармен Мендоза и Кастро — одной из первых красавиц Мадрида. Барышня сразу увлеклась нашим героем, а он был вынужден отвечать ей взаимностью. Хотя на брак тут рассчитывать не приходилось, влюбленные нашли возможность для тайных встреч.
Петипа вспоминал: «После спектакля отправлялся я к балкону своей Дульцинеи и, если на нём не было белого платка, что означало «опасность», я с ловкостью испанского идальго взбирался на балкон, а оттуда попадал в объятия очаровательной Джульетты».
То ли балкон, через который в дом могли попадать любовники, был только один, то ли кусты вокруг здания не столь пышны, чтобы за ними можно было спрятаться, но однажды Мариус столкнулся здесь с французским дипломатом, который навещал саму маркизу Вильягарсиа. Она тоже, кстати сказать, была чрезвычайно хороша собой. Дипломат заподозрил танцора в том, что он волочится за его дамой сердца и повел себя совсем недипломатично, избив Мариуса и вызвав на дуэль.
Говорят, что сначала Мариусу – он вечно был в долгах! – предложили за крупную сумму выехать из страны. Наш любовник дерзко ответил: «При условии, что он получит от меня столько пощёчин, сколько монет положит в мой карман!»
Естественно, после этого состоялась дуэль. Пистолет дипломата дал осечку, а танцор выстрелил и пробил противнику челюсть…
Дуэль действительно была, да и челюсть дипломата при этом пострадала, но в дом маркизы Петипа попадал не через балкон, а через парадный вход, поскольку она его пригласила в качестве учителя танцев своей дочери. А чувства, как мы знаем из романов и фильмов, очень часто вспыхивают между молодым учителем танцев и его юной ученицей.
Маркиза же, узнав о романе дочери, сама не знала, как от Мариуса отделаться без скандала, отказала ему от дома, но предложила выкуп. Но Мариус был влюблен, а разве любовь продается? Поэтому влюбленные бежали во Францию, что вызвало толки в обществе. Писатель Хуан Валера в письмо своему отцу так описал это происшествие: «Самым примечательным событием, которое занимает злые языки, является побег танцора Петипа с дочерью маркиза де В. Говорят, что эта романтическая сеньорита исчезла из своего дома в обед, оставив письмо своей матери, в котором объяснила, что из мотивов, побудивших ее поступить столь эксцентричным образом, наиболее весомым является страстная любовь к летучему воздушному любовнику, с которым она сбежала, как новая Ариадна. Правду говорят, что в наши дни счастливы те, кто танцует, обоего пола». Проспер Мериме в письме герцогине Эжени де Монтихо высказывает свое мнение по поводу происшедшего: «Я полагал, что месье Петипа покушался на саму маркизу Вильягарсию, а не на ее дочь. Хотя, кажется, это человек без предрассудков, который начинает трапезу со спелого плода, а заканчивает зеленым».
Всего два месяца влюблённым удалось скрываться от разыскивающих их полицейских. Они провели это время в деревне недалеко от Руана. Судя по всему, Мариусу пришлось в этот период забыть о балете. В начале весны 1847 года их обнаружили, Кармен отправили к маме, а Петипа сначала попытался устроить свою жизнь в Париже, но уже в конце 1847 года он едет танцевать в Россию, где через 20 лет станет первым балетмейстером императорского театра.
