Сегодня хоронили бабушку мужа. Ушла она две недели назад, но церемонию разрешили провести только сегодня. Службу в церкви (бабушка была католичкой) и вовсе перенесли на февраль.
Бабуля неожиданно скончалась, устав от одиночества, в их дом для пожилых несколько месяцев практически не пускали визитеров.
В последние месяцы она перестала наряжаться, закрашивать седину и совсем забросила горячо любимый мини-гольф. Некогда часто посещаемые ею танцы остались без инструктора (дама испугалась заражения), и в доме для пожилых стало совсем тихо.
До сих пор сложно поверить, что эта 94-летняя дама (до 95 лет оставалась неделя) в жемчугах, с мундштуком и клетчатым пледом на кресле-качалке больше не пригласит нас на вечеринку и не расскажет интересную историю из детства Себаса или своего (да-да, она не утратила ясность мышления до последних своих дней).
Это были мои вторые похороны в Канаде, в прошлый раз провожали супруга темнокожей коллеги. Те похороны запомнились сразу по многим пунктам: баптисты пришли в пестрых нарядах, хохотали не переставая, делали селфи у открытого гроба.
«Наше» прощание было гораздо спокойнее. Шесть пожилых помощников в чёрном пронесли дубовый гроб из катафалка к месту семейного захоронения, поставили на специальный лифт. Падре сообщил о благих деяниях, любви семьи и будущей роли в качестве цветка в божественном саду. Затем мы бросили по розе — и можно было расходиться.
В феврале состоится вторая часть прощания с гостями и фуршетом, но это неточно, ведь новые ограничения в Канаде вводят каждую неделю.