Физиология очереди

Физиология очередиВ Монреале я нынче бываю нечасто, и всякий раз с интересом изучаю номера «Места Встречи». Штудирую все: от первой до последней страницы, включая частные объявления.
В одном из уже довольно давних выпусков газеты я с удовольствием прочел лирический очерк об очередях, написанный столь ярко и красочно, как будто речь шла о каких-то изысканных и великолепных вещах. Я всегда завидовал людям, умеющим писать так искристо и выразительно. А тут еще и тема, которую я давно мечтал раскрыть, как истинный патриот своей Родины.Что такое патриотизм? Это умение любить даже недостатки родной страны и находить в их существовании некий высший смысл. Причем любить настолько, что без этих недостатков там, где они полностью ликвидированы, начинаешь чувствовать себя ущербным.
Откуда берется очередь? Она означает, что в природе что-то не так: или продается слишком дешево, или имеется в слишком малом количестве. Жизнь без очередей, размеренная, выверенная и кодифицированная, всем нам хорошо известна. Мы в ней и живем, хоть в Монреале, хоть в Нью-Йорке, хоть в Старом Свете. Очереди здесь почти искоренены. В учреждениях их заменили номерки и прием по записи. В магазинах их очень мало. Если в магазине очередь, значит, что-то не так. Возможно, товар предлагают по слишком низкой цене (всем прекрасно знакомы очереди к кассам «Уол-марта» или всеобщее сумасшествие в boxing day).

Возможно, вездесущие квебекские профсоюзы запретили по субботам и воскресеньям работать более чем четырем кассиршам на весь огромный продмаг. Но в обычной ситуации в магазинах на Западе очередей нет.
А где же имеются очереди, помимо автобусных остановок и избирательных участков? Вопрос знатоку на засыпку. На канадско-американской границе после введения всеобщего сканирования на предмет терроризма? Только если вы едете автобусом. В аэропортах? Пожалуй, да, в аэропортах. В российских аэропортах по сравнению с американскими все еще тишь да благодать – люди пока не приучились массово летать на самолетах. Цены с советского времени непомерно выросли, а самолеты все те же. Вот народ и не торопится подниматься в воздух. В советские годы, кстати, как я отлично помню, очереди за авиабилетами, особенно в летний сезон в курортных городах, грозили «сожрать» добрую треть отпуска.

Ах, эти последние годы жизни СССР! Всеобщий крах снабжения и сравнительно высокие зарплаты тогда сделали стояние в очередях основным времяпрепровождением советских людей. Сейчас кого ни спроси о 70-х – 80-х годах – ничего не вспомнят, кроме очередей. Некоторые, правда, еще вспоминают, что «в магазинах ничего не было». За чем же тогда стояли очереди?

Я начал полезную деятельность на благо семьи довольно рано, а потому прекрасно помню те самые позднесоветские очереди. В магазинах они появлялись каждый вечер. Тогда не было супермаркетов, где товарами закупались на целую неделю. Да и продукты по большей части были скоропортящиеся. Сметаной торговали вразвес. Молоко предлагалось в огромных бутылках, которые сейчас остались только в музеях. Хлеб пробовали на свежесть специальными вилками, привязанными к лоткам. Всего этого сейчас нет. Есть торжество консервантов и морозильных камер, буйство полуфабрикатов. В советское время снабжение было иным. Люди ходили в магазин не раз в неделю, а каждый вечер, и покупали продуктов на день-два. Возникавшие из-за этого ежевечерние очереди были сравнительно невелики и совершенно неизменны из года в год. Но стоило нарушить неустойчивое советское снабжение (когда каждый знал, в какое время суток и в какой день недели тот или иной продукт появляется на прилавке), как очереди превратились в форменный хаос.

В горбачевское время я усердно продолжал деятельность на благо семьи и прекрасно помню, что очереди убивали по несколько часов ежедневно. Причем стоять нужно было за всем подряд. Агония советской власти наступила не в августе 91-го, а чуть раньше, в дни очередей за хлебом. Это вспоминается уже как кошмар. Хочется предположить даже чей-то извращенный заговор по развалу огромной страны, потому что очереди были везде и с каждым днем становились все более агрессивными. Можно сказать, что именно в очередях среди граждан росли протестные настроения. Когда-то хлебные очереди в Петрограде свергли царя. А в конце 80-х – начале 90-х — развалили СССР. Можно вспомнить также статистику по сокращению производительности труда из-за простоя в очередях.

В те междоусобные годы я рос, а значит, все меньше работал на благо семьи и все больше стремился к порокам. Мне удалось застать очереди к пивному ларьку и очереди в винно-водочный отдел гастронома. Если первые оставались еще вполне компанейскими, то во вторых можно было и отдать Богу душу. Правда, стоило перестройке закончиться, как очереди за спиртным исчезли сами собой. В условиях наступившего рынка различного рода предприниматели первым делом удовлетворили потребность населения в алкоголе, а потом уже – во всем остальном.

За сигаретами тоже стояли очереди и, несмотря на существовавшую торговлю по талонам, почему-то не рассасывались. Странно: всегда талоны способствовали стабильности снабжения в трудные времена, а в перестройку, напротив, подхлестнули спекулятивные инстинкты советских людей.

Менялась природа очередей. Очередь в кассу театра как-то укоротилась по сравнению с очередью в комиссионный отдел. Очередь в Мавзолей стушевалась перед очередью в «Макдональдс».

Но самые большие очереди выстраивались к западным посольствам – очереди из граждан, стремившихся во что бы то ни стало сбежать от всех этих бесконечных очередей. И как апофеоз – лежбище экономических беженцев в «Шереметьево-2», живших там неделями в ожидании выезда.

Прошло много лет. Нет уже той страны, и те люди сильно изменились: стали гораздо более предприимчивыми, приобрели опыт жизни на Западе или по крайней мере в условиях, приближенных к западным.
Что же сталось с очередями? В магазинах они исчезли практически в одночасье – стоило отпустить цены и девальвировать рубль. Этот экономический закон верен всегда. Он подействует и сейчас, когда после года потребительского бума Россия прочно входит в кризис. Очереди в торговых центрах и супермаркетах, еще недавно грозившие отнять у человека полчаса, если не час, скоро исчезнут совсем. Потеряют работу кассирши, каковых ранее трудилось по нескольку десятков зараз. Все вернется на круги своя.

Из советских очередей за продуктами сегодня сохранились разве что очереди к бочкам с молоком. Кое-где молокозаводы все еще развозят этот товар в розлив за приемлемую цену по городским кварталам. Водитель привозит бочку утром и стоит около часа, затем едет в другой район. Специально к приезду бочки у заветного места уже собирается клуб из пенсионеров с различной тарой. Для них это непререкаемый ритуал, и наверное, даже если бы молоко стоило столько же, сколько в магазине, они все равно приходили бы к бочке и выстраивались в очередь.

Пенсионеры – основные клиенты неувядающих российских очередей. Для пожилых людей очередь – и клуб по интересам, и альтернатива телевизору, и единственное сохранившееся место, где можно поупражняться в прямой демократии.

Больше всего пожилые люди стоят в очередях в «Сбербанке». Странное место этот «Сбербанк»! Там очереди ужаснее всего. Именно в них выстаивают часами люди, получающие за свою долголетнюю добросовестную работу нищенское содержание от государства. Там же россияне расплачиваются по кредитам, причем суммы ежемесячных платежей намного превышают пенсии.

По всей стране отделения бывших «Сберкасс» почему-то всегда забиты под завязку, а ведь, по правде говоря, клиенту выгодно производить там всего один вид платежей: в пользу государства (они идут без комиссии). Все остальное – и ставки по кредитам, и процентные ставки, и курсы валют, и комиссионные — в «Сбербанке» хуже, чем в других банках (а в России их немало – конкуренция в банковской сфере высока). Но идут именно в «Сбербанк», будто повинуясь какому-то стадному инстинкту, словно до сих подчиняются советской рекламе «Храните деньги в Сберегательной кассе». «Сбербанк» деловито провел ребрендинг, сменил название. Но все равно остался «Сберкассой». И в том повинен не столько персонал, сколько клиентура. Вроде бы, и пенсию начали начислять на пластиковые карточки, но российские пенсионеры — консервативный народ и по-прежнему предпочитают стояние в живой очереди общению с банкоматом. «Москву отстояли, Сталинград отстояли – и очередь отстоим!» — распространенная среди них шутка.
Действительно, не раз я ловил себя на мысли, что не продержусь в «Сбербанке» и получаса. А мой 83-летний дедушка спокойно выстаивал куда больше, не прикрываясь ветеранским удостоверением, дающим право на проход без очереди.

Очереди в российских учреждениях (а «Сбербанк» — отчасти учреждение) были, есть и будут, и никакой общественный строй над ними не властен. Например, очередь в паспортный стол, где россиянину выдают свидетельство о благонадежности в виде прописки. Одаривают постоянной пропиской не каждого – надо постараться и понравиться родной милиции! Или иметь недвижимость, но при нынешних ценах последний вариант отпадает. Прописаться у родственников не так просто. В паспортном столе таким людям часто отказывают, и причины отказов вполне произвольные. А стоять в очереди при этом надо весь день, и желательно не покидать ее, потому что обратно сограждане могут и не пустить. Я провел в переполненном паспортном столе в ожидании прописки весьма запоминающиеся часы с раннего утра до позднего вечера. Все ощущения того дня трудно передать: вначале – беспокойство, будет ли вообще прием; затем – тот ли сегодня прием или не тот (прием тоже бывает разный); затем – продолжат ли принимать после обеда; наконец – успею ли я до закрытия… И на все это накладывается леденящая кровь неуверенность в своих шансах. Чувствуешь себя беженцем, ждущим суда. После выхода из паспортного стола у меня оставалось лишь одно желание: добежать до ближайшего магазина, купить там поллитровую бутылку водки и влить ее в себя (хотя я никогда не пью допьяна). А ведь добрая милиционерша прописать меня все-таки согласилась, хотя и сказала, что это несколько «не по закону».

Очереди в паспортном столе схожи с очередями в ГАИ. Никогда не знаешь, что тебя там ждет. Прием может вестись, а может внезапно закончиться. Сотрудники могут вызывать всех, кто пришел после тебя, а до тебя очередь дойдет (если дойдет) лишь под вечер. Наконец, может просто выключиться электроэнергия. При мне в очереди в ГАИ юноши заводили знакомства с девушками, причем доходило чуть ли не до свадьбы (все это сильно напоминало культовый ранний роман Владимира Сорокина «Очередь»). Хорошо, что девушки все чаще получают права! Когда очередь в ГАИ состоит из одних мужчин, это легко может закончиться дракой.
Особой ловкости от граждан требуют очереди на диспансеризацию или для получения разного рода медицинских справок. Справка для ГАИ, о которой я писал в предыдущем очерке, – цветочки по сравнению со справкой, которую требуют для поступления на работу — скажем, в школу, или даже в предприятие общепита. Чтобы иметь право на зарплату в 6-10 тысяч рублей (200-300 долларов), люди бегают по всему городу, разыскивая невропатологов, хирургов, окулистов, делая флюорографию и проч. Особо сердобольные власти собирают всех врачей в одной поликлинике, но и тогда надо отстоять 7-8 очередей. Виртуозы-очередники успевают занять места сразу во все кабинеты! Я тоже попытался сделать так, но, видимо, не обладая должным опытом, набегался изрядно, время потерял и едва-едва успел закончить нужные осмотры к закрытию поликлиники. Кардиограф даже заподозрил у меня порок сердца: настолько я переволновался.

Жутко абсурдными показались мне очереди в налоговой инспекции. Казалось бы, гражданин сам несет деньги государству, так почему бы не оказать ему всемерную поддержку? Когда я посещал налоговую службу в Монреале, мне не приходилось ждать ни секунды. Весьма разговорчивый и отзывчивый клерк всегда был к моим услугам. Он проделывал за меня все операции, мне оставалось лишь подписать чек. В обязанности клерка, конечно, не входило заполнение налоговой декларации. Но и в России декларацию я заполнял сам, а в очередях приходилось стоять по сопутствующим вопросам. При этом я был сильно удивлен тому, что никто из инспекторов не приспособлен генетически просто отвечать словами на поставленный вопрос. Все они требуют напечатать бумажный запрос, который будет рассмотрен в течение 5 дней. Даже свой баланс нельзя узнать, не подав написанную по форме бумажку в специальное окошечко. Пользы от этого никакой, только «очередная» волокита и «очередные» очереди. Отметим, к слову, что нынешние российские власти считают родную налоговую систему одной из лучших в мире.

Почему сохраняются очереди в российских учреждениях? Из какого изощренного садизма нужно заставлять налогоплательщика вписывать мириады цифр и реквизитов в платежку, вместо того чтобы просто позволить ему при помощи двух-трех слов делать депозит в казну, как это практикуется в Канаде? Реквизиты проставит компьютерная программа. В России же при всей компьютеризации циферки по-прежнему пишет гражданин, а в компьютер их вручную вбивает замордованный банковский клерк. И при этом еще успевает переругиваться с клиентами.

Наверное, очереди в учреждениях (как и страсть к бумажкам, и амбарные книги разного рода гражданских архивов) нужны «для порядку». Ведь это в магазинах очереди были анархические. Там граждане обменивались планами свержения ненавистного режима. В учреждениях, напротив, очереди законопослушны и властолюбивы. Простаивающие в них посетители редко позволяют себе грубое слово в адрес руководящих органов. Еще бы – рассердишь начальство, оно и не примет. Поэтому очереди в учреждениях нужны, а очереди к прилавкам пагубны.

Российскую действительность трудно представить себе без очереди. Не случайно даже в русской лингвистике нашлось место этому явлению. Нет-нет, да и встречаются мне в самых обычных повседневных очередях языковые пуристы, которые заставляют сограждан говорить не «Кто последний?», а «Кто крайний с конца?»

Отчего же стояние в очередях так близко русской душе? Может быть, потому что русские — прирожденные фаталисты? Ведь что самое главное в очереди, помимо социализации? Неотвратимая готовность к тому, что как раз тебе товаров или услуг может не хватить, что на тебе Божье провидение закончится. Человек не должен ощущать при этом, что потерял время напрасно.

Сейчас россияне стоят в очередях, может быть, даже больше, чем в советское время (если не брать в расчет перестройку). Разве автомобильная пробка не гигантская очередь? А пробки в Москве и Петербурге похлеще, чем в Монреале и Нью-Йорке. В Москве мне рассказывали историю: на одном перекрестке, где заторы были особенно жестокими, даже построили специальную пивную для обитателей служебных машин. Пока чиновник 2,5 часа пьет пиво, водитель успевает проехать целых 200 метров. Правда, это похоже на преувеличение, ведь российские чиновники пользуются главнейшей местной привилегией: правом проезда без очереди, то есть выделенной полосой посередине дороги. Кстати, именно проскакивание без очереди всегда служило безошибочным признаком хамства.

Физиология очереди
Спиридон Корнилов
Россия