В Baie-Saint-Paul-Charlevoix прошел 24-й Фестиваль живописи Rеves d’automne. В этом году он был посвящен русскому искусству, в связи с чем для участия в фестивале были приглашены 6 художников, родом из стран, ранее входивших в СССР: Нина Галицкая, Sam Sharo, Ирина Кузнецова, Александр Соболев, Михаил Соловьев и Наташа Туровская.Квебекское искусство представляли: Guy-Anne Massicotte, Ursula Kofahl Lampron и Michel Monet.
Фестиваль проходил с 26 сентября по 4 октября, а с нашим изданием своими впечатлениями о поездке поделилась Наташа Туровская.
— Baie-Saint-Paul — небольшой городок. Я о нем давно слышала; даже однажды мы проезжали мимо и прошлись по галереям. Сейчас мне удалось увидеть только 2 улицы…
— Настолько насыщена была программа фестиваля? Было некогда?
— Или некогда, или просто других улиц там нет… Мы большую часть времени работали в местном Доме культуры. Rеves d’automne — это местный фестиваль. Он проходит в течение 10 дней. Сам фестиваль проходит и на улице, и в галереях.
— Это город художников?
— Скорее, галерей. На такой маленький город их там очень много. В том числе галерей, в которых представлено много разных художников и нет персональных выставок. Вокруг центра, где мы рисовали, стояли палатки художников. Они сами оплачивали свое место на фестивале, рисовали и продавали свои работы. В основном они работали по выходным. Палаток было довольно много. И на улице возле галерей рисовали те художники, чьи картины там выставляются. Вход на фестиваль стоил 7 долларов.
— Почему в этом году фестиваль был посвящен русскому искусству?
— Как я понимаю, каждый год фестиваль посвящают культуре какого-либо народа. Получилось, что все русские художники из Квебека. А среди квебекских – что любопытно — оказалась одна немка.
— Наташа, в чем заключается смысл этого мероприятия?
— В обмене между русскими и квебекскими художниками.
— Опытом, информацией, приемами, техникой?
— Да, всем. Мы все вместе жили целую неделю и проводили все время вместе. Тут волей-неволей приходилось общаться и что-то рассказывать. Устроители мероприятия сняли для нас очень симпатичный коттедж загородом.
— Вы должны были сами готовить?
— Нет, у нас и времени-то на это не было бы. Нам оставляли продукты на завтрак, а днем у нас были купоны на обед в местных ресторанах. По вечерам нас водили на ужин в ресторан или к нам приглашали повара, который для нас специально готовил. А один раз нам заказали пиццу. Нас принимали как VIP. Три раза нам готовила еду замечательная женщина, по профессии она журналист, а ее хобби – кухня. Каждый раз она готовила ужин из 5 блюд для гурманов. За ужином — а он продолжался очень долго — мы все друг с другом познакомились. Хотя сначала, когда только приехали русские художники, мы, конечно, держались отдельно. И я даже краем уха слышала, как местные художники опасались, что мы не будем общаться. Им показалось, что мы очень «тихие». А потом вечером во время этого ужина — и не без помощи водки! — все разошлись, разговорились и перезнакомились.
— Действительно, это непросто начать общаться с совершенно незнакомыми людьми. Нужно хотя бы немножко узнать друг друга, за что-то зацепиться, чтобы начать содержательный разговор, который не провисает, когда все вежливые темы исчерпаны.
— Конечно, помимо того, что мы вместе обедали, мы вместе и работали. Причем в одном небольшом зале, каждый рядом со своими картинами: задолго до фестиваля нас попросили прислать по 3 работы. Пока мы писали картины, к нам приходила публика, наблюдала за нами, кто-то задавал вопросы.
— Наташа, представьте ваших коллег по фестивалю.
— Организаторы фестиваля собрали художников, которые работают в разных стилях, жанрах и техниках. Ирина Кузнецова — художник из города Квебека, миниатюрист. Художник из Шербрука Guy-Anne Massicotte работает в реалистической манере. У нее замечательная техника. Одна ее работа – рыба, нарисованная на бумаге – просто замечательная. Ее хотелось cъесть. Из Монреаля был русский иконописец Александр Соболев, который с нами в зале писал только один день, потому что в остальные дни проводил мастер-классы. Нину Галицкую и Михаила Соловьева, наверное, ваши читатели хорошо знают.
— Да, мы не раз писали об их творчестве. Это замечательные художники, у каждого своя техника и манера работы.
— Michel Monet – квебекский пейзажист. Скульптор из Тбилиси Sam Sharo. И еще была Ursula Kofahl Lampron – ей 68 лет, но мне кажется, что она была самой молодой из всех нас по своему темпераменту. Ursula работала акриловыми красками. Мне было любопытно за ней наблюдать. У нее в какой-то момент была нарисована интересная фигура балерины, и вот, она рисует, рисует — и вдруг балерина исчезает, и на ее месте оказывается… кот. Она сказала, что ей та картина ничего не говорила. Я это могу понять, потому что у меня тоже бывают такие моменты. Правда, я не целиком стираю то, что нарисовала, сначала ухожу на какое-то время, потом возвращаюсь и переделываю. У этой художницы очень спонтанные работы. Если художница из Шербрука всю неделю рисовала одну картину, то эта художница создала 3-4 довольно больших картины. Причем внутри каждой – еще по 4. Каждая ее работа прошла через всевозможные трансформации.
— Что вы делали помимо работы?
— В первый день нам показали художественный музей. От экспозиции до архива. Музей небольшой, но там проводятся международные выставки. На 3-й день у нас была экскурсия в Parc de Jardin. От него у меня осталось несколько сюрреалистическое ощущение. Он когда-то сгорел. Красиво, но когда я прошлась по нему в одиночестве, то возникло такое ощущение, что я осталась одна на планете и необязательно, что на этой планете. Два дня у нас были такие развлечения. А потом началась работа. Наш коттедж был в 10 минутах езды от Дома культуры и каждое утро мы туда приезжали без четверти 10 и до 5-ти работали. Это было несколько не по мне. Мне бы лучше начинать в 5 и работать до 3 утра. И когда в конце меня спросили, что мне понравилось, а что нет, я сказала, что мне все понравилось, кроме того, что надо было кончать работать в 5. Мы, конечно, задерживались в студии, но остаться и работать допоздна было нельзя, потому что Дом культуры закрывался.
— Чем же вы занимались после работы?
— Два вечера нас потчевали гурманной едой в местных ресторанах, которые специально по этому случаю приготовили блюда русской кухни. Специально за русскими продуктами ездили в Квебек в русский магазин. В эти дни все места в ресторанах были проданы. Причем меню было довольно похожее в обоих ресторанах, но немного по-разному приготовленное.
— И что, интересно, было в меню?
— Борщ, естественно. Выбор между 2 блюдами: бефстроганов или кулебяка рыбная. Мне все понравилось, я всему была рада, потому что не люблю готовить сама. Но все же у них все получилось не столько русское, сколько «а ля русь». Так или иначе, было все вкусно. В какой-то момент во время обеда узнали, что Sam Sharo играет на гитаре, и отправили кого-то искать инструмент, который так долго не могли найти, что привезли уже к концу встречи. А как-то вечером… Мы все-таки уставали. Ведь мы действительно работали с 10-ти до 5-ти. И не так, как у себя в студии: не идет работа — можно куда-то выйти, а потом через некоторое время вернуться к работе. Здесь такое делать было нельзя: приходилось постоянно находиться на месте. А после этого надо было еще со всеми общаться.
— Чувствовалось какое-то напряжение?
— Нет, мне кажется, что у всех было похожее ощущение: все чувствовали себя комфортно в сложившейся компании. Один раз мы вечер провели дома, причем с большим удовольствием. Зашел разговор про сказки: кто рассказал русские, кто-то квебекские. Стали петь что-то русское, что-то квебекское…
— Я себе представляю это так, что вы собирались в своей кают-компании, вели задушевые беседы, отдыхали душой. И поскольку у местных русские ассоциируются с водкой, то вам, вероятно, приходилось употреблять этот традиционно русский продукт довольно часто…
— Нет, всего 2 раза. При этом русские художники научили местных, как надо правильно ее пить. Как правильно вдохнуть-выдохнуть и пр.
— Наташа, а что вы вынесли для себя из этого опыта? Хотели бы его повторить?
— Точно хотела бы! Мне понравилось общаться и работать вместе с другими художниками. Я нарисовала 4 маленькие работы и одну картину еще не закончила.
— Значит, вы можете творить в компании других художников!
— Конечно.
— И «заряжаться» друг от друга!
— Да. Все зависит от атмосферы. Возможно, нам повезло. Я в основном могу заряжаться, когда мне кто-то интересен. Много подобных фестивалей проходит по всему миру. Но говорят, что этот — один из лучших.
— Трудно работать на людях?
— Мне уже доводилось это делать: когда я работала над «Оперой», картиной для стены дома, люди приходили и смотрели. Это действительно была большая картина: там было на что смотреть. У нас не было такого большого потока людей, помещение небольшое, но в нем любой человек заметен. И я не могу сказать, что мне это мешало. Это просто диктовало свои условия. Я и в своей студии останавливаюсь, когда чувствую, что что-то не так, либо не знаю, куда идти, или не уверена. Я откладываю одну работу и начинаю что-то другое. Жалко, когда что-то портишь. Но приходит что-то другое. И это другое, возможно, лучше, могло не прийти, если бы ты что-то не испортил.
Монреаль
